Авантюристы Просвещения: «Те, кто поправляет фортуну»
Шрифт:
Приложение
Путешествие французского литератора из Москвы в Петербург (1745)
Письмо с описанием этой поездки хранится в Ватиканском архиве [676] . Подпись и адрес отсутствуют. Обращено оно в Рим («Caput orbis»), к кардиналу («Ваше преосвященство»), занимающему важный пост: в соседнем письме, лежащем в деле, архиепископ арльский Жак Бон Жиго де Беллефон рекомендует буржского архиепископа Ларошфуко, назначенного французским послом в Рим (Париж, 31 августа 1745 г.). Поскольку дело находится в фонде государственного секретариата Ватикана, можно предположить, что письмо адресовано Сильвио Валенти Гонзага (1690–1756), кардиналу (1738) и государственному секретарю (1740–1756). Он был известен как ловкий политик и щедрый меценат, любитель живописи и библиофил, покровительствовавший писателям и художникам. Граф де Шуазель писал, что своей обходительностью и умением нравиться дамам кардинал Валенти Гонзага заслужил репутацию человека умного и одаренного, не слишком строгого в вопросах морали [677] . Шутливая история домашних туфель, рассказанная в письме, могла прийтись кардиналу по вкусу [678] .
676
Archivio segreto vaticano, Inventario 2 della segieteria de Stato. France, № 648 (Lettere diverse, 1732–1797); Stroev A.Voyage de Moscou `a P'etersbourg, fait par un Francais en 1745 // Moeurs des uns, coutumes des autres: les Francais au regard de I’Europe.Clermont-Ferrand, Universit'e Blaise Pascal, 1995. P. 200–205.
677
Boutry M.Choiseul `a Rome. Paris, 1895.
678
Другие
Об авторе письма сведений немного, и потому постараемся сначала восстановить обстоятельства его поездки в Россию. Поскольку прибыл он летом 1744 г., в переломный политический момент, кратко обрисуем отношения между Россией, Францией и Римом в начале 1740-х гг., а затем представим вельможу, его пригласившего. Это позволит лучше понять то, о чем говорит и о чем умалчивает автор письма, оценить, в чем его наблюдения оригинальны, а в чем традиционны.
В Европе с переменным успехом идет война за Австрийское наследство (1740–1748), где Франция, Пруссия, Бавария и Испания выступают против Англии и Австрии. Обе враждующие группировки стремятся привлечь Россию на свою сторону. Англия действует через А. П. Бестужева, Франция — через личного врача Елизаветы Петровны Лестока. В июле 1743 г. Лесток и Отто Брюммер, наставник великого князя, пытаются использовать арест Лопухина и высылку австрийского посланника маркиза Ботты для того, чтобы ослабить положение вице-канцлера Бестужева, доказать его причастность к заговору. Чтобы усилить свои позиции при русском дворе, Версаль вновь отправляет в Петербург маркиза де ла Шетарди, помогшего императрице взойти на престол в ноябре 1741 г. Усиленно обсуждается идея союза между Францией, Пруссией, Россией и Швецией. Выбор невесты для великого князя, наследника русского престола Петра Федоровича делается новой ставкой в политической игре: в противовес Бестужеву, Лесток и Брюммер добиваются приглашения Софии-Августы Ангальт-Цербстской; ее кандидатуру усиленно поддерживает Фридрих II. В феврале 1744 г. юная принцесса приезжает в Россию.
15 марта 1744 г. Франция объявляет войну Англии, 26 апреля — Австрии. 22 мая Бавария, Гессен и Пруссия заключают Франкфуртский союз для поддержки баварского императора Карла VII. 5 июня 1745 г. Франция подписывает оборонительный и наступательный договор с Пруссией, 6 июня она присоединяется к Франкфуртскому союзу [679] . В Италии против Австрии действуют испанские и неаполитанские войска, которые вступают в Рим; две враждующие армии разоряют папские владения.
679
Liechtenhan F. D.La Russie entre en Europe. Elisabeth I`ere et la Successuon d’Autriche (1740–1750). Paris: CNRS Editions, 1997.
Между Петербургом и Римом нет официальных дипломатических отношений, иезуиты изгнаны Петром I в 1719 г., но после восшествия на престол Елизаветы у папского престола появляется надежда усилить католическое присутствие в России, а то и продолжить с дочерью Петра переговоры об объединении церквей. В 1742 г. в Рим из Москвы возвращается капуцин Феликс де Болонья: он ходатайствует о том, чтобы императрица подтвердила давние указы Петра I, что позволило бы ордену увеличить число миссионеров, открыть, школы. Со своей стороны, Елизавета Петровна через Лестока и маркиза де ла Шетарди просит Рим оставить в России главу другого монашеского ордена, отца Карло де Лукка. Кардинальская курия посвящает специальное заседание сношениям с Россией. Из архивов достаются отчеты Маттео Карамана, побывавшего в России в 1735 г., где он писал, что Петр I намеревался заключить договор с папой против турок, и предлагал план союза между Россией и Римом. В 1743 г. папа римский просит польского короля Августа III выступить в качестве посредника в деле сближения с Россией, но монарх дает понять, что надежд на успех мало. Летом 1744 г. Рим пересылает императрице послание маронитского архиепископа Гавриила Евы, который увещевает ее пойти по стопам Петра I, который-де благосклонно относился к католикам [680] .
680
Pierling P.La Russie et le Saint-Si`ege. Paris: Plon-Nourrit, 1907. T. 4. P. 397–404.
В 1742 г. Елизавета Петровна возвращает из ссылки княгиню И. П. Долгорукую, попавшую в опалу за обращение в католичество. Ее духовник, аббат Жак Жюбе де ла Кур, приезжал в Россию в 1728–1731 гг. по поручению Сорбонны для того, чтобы продолжить переговоры об объединении Западной и Восточной церквей, начатые при Петре I [681] . С Жюбе прямо или косвенно были связаны русские писатели и дипломаты, которых привлекала не столько богословская, сколько просветительская сторона католицизма: В. К. Тредиаковский, А. Д. Кантемир, А. А. Вешняков, А. Б. Куракин, А. Г. Головкин, С. Д. Голицын, С. К. Нарышкин [682] . Несмотря на то, что миссия Жюбе окончилась неудачно, связи вовсе не прервались. С Жюбе продолжали переписываться русский посланник в Париже князь Антиох Кантемир (1738–1744), и княгиня Долгорукая, которая в феврале 1742 г. смогла отправить учиться к нему в Париж двух своих сыновей.
681
Jube J.La Religion, les moeurs et les usages des Moscovites, 'ed. M. Mervaud. SVEC, 294, Oxford: Voltaire Foundation, 1992; Успенский Б. А., Шишкин А. Б.Тредиаковский и янсенисты // Символ, 23 (июнь 1990). С. 106–263. Симптоматично, что аббат прибыл, видоизменив имя (он назвался Лакуром), получив шифр для писем, весьма напоминающий тот, что будут использовать почти тридцать лет спустя шевалье Дуглас и д’Эон, отправленные в Россию Секретом Короля (кн. Долгорукая — шуба, императрица Анна Иоановна — меха, католическая вера — оплот, миссионеры — книги, и т. д.).
682
Успенский Б. А., Шишкин А. Б.Указ. соч. С. 143.
Автор письма приехал в Россию по приглашению приятеля Кантемира, Семена Кирилловича Нарышкина (1710–1775), который в тот момент был одной из ключевых фигур российской политики. Анна Иоановна сделала его камер-юнкером, но в конце ее царствования Нарышкин покидает Россию, возможно, вынужденно [683] . В конце 1739 — начале 1740 г., пекле жестокой казни князей Долгоруких, в России и в Европе распространяются слухи о якобы готовившемся заговоре Долгоруких, Голицыных и Гагариных, желавших низвергнуть правительство Бирона и возвести на престол цесаревну Елизавету. Новая государыня должна была выйти замуж за Нарышкина, с которым она якобы была обручена и который уже давно находился во Франции под вымышленным именем [684] . Точные даты первого приезда Нарышкина во Францию неизвестны; с октября 1740 г. он жил в Париже при посольстве под именем князя Тенкина. В апреле-сентябре 1741 г. Нарышкин путешествует по Италии, затем вновь возвращается в Париж. Этот период его пребывания во французской столице довольно хорошо известен благодаря донесениям полиции, заинтересовавшейся таинственным родственником царствующего дома [685] . Прогулки в Тюильри, Итальянская и Французская комедии, ужины с актрисами, посещения банкиров и адвокатов, посольские поручения не помешали ему свести знакомство с ученым иезуитом, математиком, физиком и философом Луи Бертраном Кастелем (1688–1757), автором «Трактата о всеобщем тяготении» (1724) и «Оптики цвета» (1740), изобретателем цветного клавесина, которому Дидро посвятит целую главу в «Нескромных сокровищах» (1748) [686] . С отцом Кастелем дружил и полемизировал другой утопист, аббат Шарль Ирине Кастельде Сен-Пьер, автор «Проекта об установлении вечного мира в Европе» (1713) [687] .
683
Нарышкин писал графу М. И. Воронцову: «Прежние гонения добрых моих соотечественников принудили меня жить в неведении о моих приятелях…» (Лондон, 2 марта 1742 г.). — АВ. Т. 2. С. 567.
684
«Байрейтские ведомости» (Baureuther Zeitungen), № 3, 7 января 1740 г. — Соловьев С. М.История России. М.: Мысль, 1993. Кн. 10. Т. 20. С. 641; письма аббата де ла Виля из Петербурга от 20 декабря 1739 и 19 февраля 1740 г., пересланные в Версаль — СбРИО. Т. 86. С. 134, 239.
685
Lozinski G,Le prince Cantemir et la police parisienne (1741) // Le monde slave, 1925, № 2 (f'evrier). P. 223–247. Полицейский
агент утверждает, что объект слежки пять лет назад учился в Париже: «Се Monsieur a fait des academies `a Paris у il a cinq ans» (p.229).686
См. гл. 2.6 (в файле — Глава 2, раздел «Образцовое государство лотереи». — прим. верст.). Отчасти как отзвук подобных идей может восприниматься фраза из письма Нарышкина к М. И. Воронцову (Гамбург, 21.10/1.11.1743), что объяснять в России парижские моды — все равно, что слепым толковать о цветах (АВ. Т. 2. С. 571). Со своей стороны, отец Кастель интересовался географией России и напечатал в 1737 в Journal de Тr'evoux рассуждение о Камчатке, вызвавшее возражения д’Анвиля: Anville J. В. d’.Lettre au R. P. Castel… au sujet des pays de Kamtchatka et de Jego. [Paris], 1737.
687
Dictionnaire de biographie francaise. T. 7. Paris: Letouzey et Anh, 1956. P. 1347–1350.
За границей Нарышкин узнает о своем продвижении по службе: в декабре 1741 г. императрица Елизавета Петровна назначает его чрезвычайным посланником в Лондон. В феврале 1742 г., перед отъездом Нарышкина в Англию, Кантемир официально представляет его французскому двору [688] . Дипломатическая деятельность особых лавров Нарышкину не принесла: английский двор сожалел об отъезде князя И. А. Щербатова и был рад, когда через полтора года его вернули обратно [689] .
688
АВ. Т. 1. C. 251.
689
Кросс Э.У темзских берегов. Россияне в Британии в XVIII веке. СПб: Гуманитарное агентство. «Академический проект», 1996. С. 25–26.
Важнее было другое: дружба и покровительство Лестока, который прочил своего протеже на место Бестужева [690] . Летом 1743 г. С. К. Нарышкина вызывают из Лондона в Петербург [691] . Французский посол д’Аллион доносит в Версаль в связи с делом Лопухина, что Лесток и Брюммер намереваются поставить во главе русского правительства генерала Румянцева и дипломатов Нарышкина и Кантемира [692] . В Версале благосклонно отнеслись к этой новости, рассчитывая, что Нарышкин будет проводить скорее профранцузскую, чем проанглийскую политику. Когда план потерпел неудачу, пошли слухи, что императрица решила сделать Нарышкина президентом Академии Наук. Весть об этом попала даже в немецкую печать. Князь Антиох Кантемир писал из Парижа графу М. И. Воронцову: «Ведомость о Семене Кириловиче меня весьма возвеселила, и надеюсь, что под его осмотром науки у нас пойдут в лучший путь, чем до сих пор шли» [693] .
690
2 апреля 1743 г. д’Аллион доносит об этом из Петербурга. — СбРИО. Т. 100. С. 536. В 1742–1743 гг. Нарышкин в письмах к М. И. Воронцову предлагает ему заключить дружеский союз, особо подчеркивая их отношения с Лестоком: «наш древний благодетель и приятель», «общий почтеннейший приятель, а мой особливый патрон» (АВ. Т. 2. С. 567, 570).
691
Решение об отзыве было принято в марте 1743 г., указ КИД представлен императрице 20 июня 1743 г. (АВ. Т. 4. С. 244, 271). После отъезда из Англии Нарышкин задержался в Германии. В июле-сентябре 1743 он посылал императрице донесения из Франкфурта и Вормса.
692
Д’Аллион к Амело, СПб, 30 июля и 13 августа 1743 г. — СбРИО. Т. 105. С. 50, 61.
693
Париж, 1 (12) января 1744 г. — АВ. Т. 1. С. 383; Русский биографический словарь. СПб, 1914. Т. Нааке-Накенский — Николай Николаевич. С. 97.
12 апреля 1744 г. Иоганн Даниил Шумахер, советник канцелярии Академии, написал Нарышкину льстивое послание, уверяя: «Академия разорена — это правда, но ей необходим такой человек, как вы, таких же превосходных качеств, знаменитый родом, любящий литературу, искусства и науки, который бы имел вес при дворе, чтобы восстановить Академию и возвратить ей прежний блеск» [694] .
В конце января 1744 г. Лесток и Брюммер отправляют С. К. Нарышкина в Ригу — встретить на границе принцессу Иоанну Елизавету Ангальт-Цербстскую вместе с дочерью, будущей императрицей, и вручить ей конфиденциальное послание [695] . Он познакомился с ними еще раньше, в Гамбурге, как пишет Екатерина II в мемуарах [696] . Нарышкин сопровождает принцесс в поездке до Петербурга, а затем до Москвы (9/20 февраля 1744 г.), куда переехал двор.
694
Пекарский П.История Императорской Академии Наук. СПб: АН, 1870. Т. 1. С. 43.
695
Торжественная встреча состоялась 26 января (6 февраля) 1744 г. — Бильбасов В. А.История Екатерины Второй. СПб: И. Н. Скороходов, 1890. Т. 2. С. 48–51; Иоанна Елизавета Ангальт-Цербстская описывает оказанный ей прием в письмах к своей тетке Марии Елизавете, аббатисе Кведленбургской. — СбРИО. Т. 7. С. 10–17.
696
«Mr Nariskin qui nous accompagnoit et que j’avois beaucoup connu `a Hambourg». — Сочинения императрицы Екатерины II. СПб: АН, 1907. Т. 12. С. 36. По всей видимости, в октябре-ноябре 1743 г. — ср. письмо Нарышкина к М. И. Воронцову, Гамбург, 21 октября (1 ноября) 1743. — АВ. Т. 2. С. 570–571. София Августа часто жила в Гамбурге у своей бабушки, вдовы принца епископа Любекского. — Бильбасов В. А.Указ. соч. С. 9.
Итак, С. К. Нарышкин приглашает французского ученого на должность секретаря, и тот в начале лета 1744 г. выезжает из Голландии в Россию. Видимо, папская дипломатия воспользовалась возможностью получать регулярные донесения от человека, приближенного к одному из первых сановников России («вам понятно, что нарушаю я правила не оттого, что забыл, сколь многим вам обязан») [697] . Не исключено, что были и другие негласные поручения, ибо автор письма настойчиво подчеркивает, что политикой не интересуется. Но преподнести царской семье присланные из Рима особо тонкие перчатки, как он намеревался, значило угодить обеим сторонам. Его маршрут и круг знакомств (Франция — Рим — Голландия) весьма напоминают путь аббата Жюбе, бежавшего из Парижа в Голландию, оплот янсенизма, а перед поездкой в Россию посетившего Рим. Заинтересовал наш ученый и французских дипломатов. Но именно в этот момент, когда французский и прусский двор ожидают благоприятных для себя перемен в России, Бестужев одерживает решающую победу над маркизом де ла Шетарди, представив Елизавете Петровне выдержки из его донесений. 6 (17) июня 1744 г., в тот момент, когда французский литератор проезжает Берлин, из России высылают маркиза де ла Шетарди. Дипломату уже не суждено было получить депешу от маркиза де Валори, перехваченную русской почтой, где, в частности, говорится: «Шевалиер Константин перед некоторым времянем через сей город в Россию проехал, будучи выписан господином Нарышкиным, дабы секретарем при нем быть; он мне весьма разумным молодцом показался» («Перевод с письма маркиза Валория к Шетардию из Берлина от 27 июня 1744 г., которого оригинал на руках имеется») [698] .
697
На первой странице в левом верхнем углу помечено «№ 2», но в деле нет ни первого, ни последующих писем. Доставку их оплачивал адресат: «доставка писем слишком дорога, чтобы получатель оплачивал их впустую».
698
АВ. Т. 1. С. 627. Ги Луи Анри, маркиз де Валори (1692–1774), французский чрезвычайный посланник в Берлине (1739–1748, 1749–1750, 1756), генерал-лейтенант (1748).
28 июня (9 июля) 1744 г. София Августа проходит обряд православного крещения и нарекается Екатериной Алексеевной; на другой день ее обручают с Петром Федоровичем, и она получает титул великой княгини. В августе 1744 г. Елизавета Петровна принуждает княгиню Долгорукую публично отречься от католицизма; папский престол вынужден надолго забыть о распространении своего влияния в России.
30 ноября 1744 г. Нарышкина назначают гофмаршалом ко двору великого князя с чином генерал-лейтенанта, 18 декабря награждают орденом Александра Невского. Семен Кириллович не нуждается более во французском ученом, который должен был помочь ему руководить наукой. В 1746 г. президентом Академии делают графа К. Г. Разумовского, младшего брата фаворита императрицы [699] .
699
В дальнейшем Нарышкин отходит на второй план, сохранив репутацию первого щеголя. Он живет богато, держит домашний театр и оркестр роговой музыки, выписывает лошадей и кареты из Лондона, французские книжные новинки из Парижа и Гааги, привечает иностранцев. Когда в 1756 г. шевалье Дуглас приедет налаживать отношения с Россией, он также обратится к Нарышкину. В 1757 г. его производят в генерал-аншефы, он становится обер-егермейстером. В 1765 г. Джакомо Казанова и Билиштейн сводят знакомство с ним и его женой Марией Павловной, урожденной Балк-Полевой. Нарышкин был видным масоном, единственным русским членом-учредителем ложи Аполлон (1771) — Bakounine Т.R'epertoire biographique des francs-macons russes. Paris: Institut d’'etudes slaves, 1967. P. 359.