Авиатор: назад в СССР 12+1

Тимур Борисович оглядел весь класс, а затем повернулся ко мне.

— Это нестандартные методы подготовки?

— Один из них. Очень действенный. На себе проверил.

Совенко задумался. Стоял и пыхтел.

— Тогда и я буду изучать, — ответил Тимур Борисович, снял фуражку и пошёл к свободному месту. — Сяду поближе к переводчику. А то я только португальский со словарём переводил.

Я тоже собирался присесть, но меня позвали из коридора. Это был Бурченко. Везде меня найдёт, если ему надо.

— Готовитесь к полётам? — спросил он.

— Пытаемся. С комиссией заговорился и попал на киносеанс.

— И такое тоже может быть на корабле. Только вам придётся покинуть кинотеатр. Есть разговор, а точнее, важная информация.

— Что за срочность?

Бурченко отвёл меня подальше от двери.

— Есть информация, и все признаки указывают на то, что удар по ливийским кораблям сегодня повторится.

— Значит, сегодня не летаем, так?

— Не совсем.

Глава 18

Смотрю я на Бурченко и не понимаю, почему мы вечно оказываемся в эпицентре боевых столкновений Ливии и США. Знаю, что руководство страны поставило задачу оказать помощь, но не воевать же за Муаммара Батьковича!

К тому же не получила огласки история с поражением ракетой моего самолёта. Где протест? Где разбирательство? На худой конец, можно было бы выразить решительную озабоченность. И нам не забыть сказать об этом.

— Вечером доведу порядок работы, а сейчас…

— Можно и сейчас довести. Вы не против?

— Нет. Заступаете на ночное дежурство по ПВО, так сказать, — усмехнулся Бурченко, но я не разделял его хорошего настроения. — Пойдём, поговорим с флотским руководством.

Через пару минут мы вошли в кабинет, где обычно проходили важные совещания с командиром корабля и вице-адмиралом Седовым. Как раз сейчас здесь и присутствовал Валентин Егорович вместе с Граблиным и командиром авианесущего крейсера.

— Товарищи «Кубовцы» я вас не вызывал, — посмотрел исподлобья Седов в нашу сторону.

С нами можно было бы и повежливее общаться. Не умаляю заслуги флота и авиагруппы, но и наше «подразделение» сделало много чего в этом походе.

Бурченко повернулся ко мне и развёл руками в стороны. Похоже, что хочет мне сказать: вот так и живём!

— Родину необходимо пояснить порядок его работы и взаимодействия с вами, — ответил Бурченко на не самое приятное приветствие со стороны вице-адмирала.

— Давайте тогда мы вам разъясним, — выпрямился Седов.

Командующий эскадрой заложил руки за спину и медленно приближался ко мне. Будь на моём месте его подчинённый, пожелал бы провалиться сквозь палубу. Даже через его очки для зрения, ощущается буравящий взгляд этого флотоводца.

— Вам удалось посадить самолёт с одним двигателем на корабль. Родин, вы прямо олицетворение фразы «жить захочешь и не так раскорячишься», — поздоровался со мной командующий эскадрой, поправляя очки.

Флотский юмор — отдельный вид искусства. Не до смеха мне было в момент посадки на палубу с одним двигателем. Так что ничего я не ответил вице-адмиралу.

— Ладно. Рад, что вам не пришлось катапультироваться. Но времени почивать на лаврах у нас нет. Залив Сидра продолжает пылать.

— Вас уже поставили в известность, что нам необходимо ваше участие в сегодняшней… ночной смене? — спросил у меня Граблин, намекая на то самое «дежурство по ПВО».

Не шутил Бурченко. Осталось выяснить, для чего это нужно. Дмитрий Александрович выглядел свежее, чем вчера вечером. По крайней мере, руки не тряслись.

— Да. Ритуал заступления только осталось пройти, — ответил я.

— Не стоит. Вы не военнослужащий. Вам оружие никто не доверит… — начал говорить Дмитрий Александрович, но Седов прокашлялся, перебив его.

— Это был сарказм с его стороны. Ближе к делу, полковник Граблин.

Дмитрий Александрович поведал, что сегодня ожидается ещё один массированный налёт со стороны американцев. Цель — вывод из строя всей системы ПВО Ливии. Сил будет задействовано гораздо больше.

— Американцы не смогли достичь главной цели. Теперь работать будут с двух авианосцев и под большим прикрытием истребителей, — сказал Граблин.

Намёк командования становится понятен.

— Вы хотите, чтобы моя группа всю ночь просидела в готовности к вылету на перехват самолётов?

— Не только. Возможно, что сегодня будет и работа ракетами «Томагавк». Эсминцы, оснащённые ими, находятся вблизи Ливии, — ответил мне командир нашего авианосца.

Перехват крылатых ракет — дело непростое. Если ещё и ночью, то совсем сложное. Мой опыт в этом деле ограничивается перехватом воздушных мишеней. Да и у лётчиков авиагруппы нет достаточных навыков.

С другой стороны, при правильном планировании и определении момента запуска, шансы на перехват есть.

— А выдавить их отсюда никак нельзя? — спросил я.

— Не представляется возможным. С виду они ничего не нарушают. Акватория залива Сидра не признана территориальными водами Джамахирии. Вот они и дразнят Ливию и нас. Подойдут американцы близко к параллели 32°30' и назад, как и вся авиация. Ну, а флот Ливии слишком мал.

— А с нашей стороны мы признаём суверенитет над этими водами Ливии? — спросил я.

Бурченко прокашлялся, давая понять, что не стоит данный вопрос обсуждать здесь. Извечный принцип про «нашего и не нашего мерзавца» работает.

Седов снял очки и подошёл ко мне ближе.

— На ваших самолётах лучше прицелы и оборудование РЭБ. Тем более, вы уже показали преимущество нашей техники над американской. Пустят «Томагавки», значит, будем перехватывать, — сказал вице-адмирал.

— Не в самолёте дело, а в лётчике. В авиагруппе подготовленный личный состав, который уже приобрел опыт. У моей группы в строю только один МиГ-29К с новой авионикой. Второй борт неисправен. На опытном Су-27К фирмы Сухого начинка новая, но не передовая. Наши прицелы погоды не сыграют. Если будет запуск 5–6 ракет, то шансы есть. А если их будет 60? — ответил я.

— Тогда предложите альтернативу, — сложил руки на груди вице-адмирал.

И опять все смотрят на меня. Думают, что я знаю другой путь решения задачи.

Я посмотрел на карту, чтобы определить на каком этапе полёта мы можем перехватить самолёты и ракеты.

— За 150–250 километров до цели, «Томагавк» входит в район коррекции. Это слишком близко. Тем более, мы же не знаем цель? — уточнил я и Седов кивнул.

Реальная возможность перехватить есть только на начальном этапе. Первые версии «Томагавков» летели со скоростью 600–700 км/ч. Дальность пуска вполне могла достигать 500 километров и более.