Авиатор: назад в СССР 9

— Чем больше ты отмахиваешься, тем сильнее они кусают, — сказал я, увернувшись от очередного вращения чемоданом.

— Конечно! Расскажи ещё, что они меня за своего примут, — воскликнул Морозов, крутанул своим чемоданом и тот улетел вперёд.

Ручка не выдержала таких вращений и сломалась.

Придя в здание школы испытателей, я снял с себя сетку. Морозов смог выдохнуть и пошёл искать туалет, чтобы умыться. На улице было пекло, и кожа требовала немного охлаждения. Коля так вообще всю дорогу неустанно отмахивался, оттого и устал.

Мы привели себя в порядок и проследовали к кабинету Брилёва. Он как раз был у себя.

— Валентин Иванович, разрешите войти? — спросил я и Брилёв жестом пригласил нас войти.

— Сергей Сергеевич, рад вас приветствовать. А вы весьма целеустремлённы, — пожал он мне руку, затем, то же самое сделал и с Колей. — Вы, как я понял, капитан Морозов?

— Так точно, товарищ полковник, — вытянулся в струнку мой коллега, звонко щёлкнув при этом каблуками.

— Ну-ну! Такой гимнастики нам не нужно. Всё будет ясно, когда с вами полетаем, — сказал Батя и показал нам сесть на стулья рядом с его столом. — Честно, идея в Циолковске возникла здравая, но не очень вовремя.

Брилёв объяснил, что сейчас Испытательный Центр загружен различного рода испытаниями. У «школьников», как здесь называют слушателей, пора экзаменационных полётов. Плюс инструктора школы активно повышают свои уровни по программам Курса лётной подготовки.

— Мороки с вами много — допуск оформи, с секреткой договорись, пропуска выпиши. Но дело важное. Тем более что я давно уже думал над такими обменами, — сказал Батя, забрав у нас командировочные.

— Получается, что отсюда уехали поступающие, чтобы полетать в Циолковске, верно? — спросил я.

— Да, — ответил Брилёв и в кабинет вошёл подполковник Зучков, быстро поздоровавшийся с нами. — Забирай их и делай приказ на допуск. Готовимся, сынки. Послезавтра летим.

Управились мы быстро. Коляна отправили на УАЗике замполита школы в город расселяться, а я заскочил к Косте Бардину в штаб его полка. Он как раз только что прилетел и остывал под кондиционером в классе.

— Родин, ты просто не можешь спокойно жить, — улыбнулся Бардин, когда я ему рассказал всю историю своего прибытия в Циолковск.

Мне как раз ребята налили чай. Я их угостил сладкой продукцией от фабрики «РотФронт». Особенно всех обрадовали упаковки жевательных резинок.

— Я только «Калев» пробовал, — сказал один из сослуживцев Костяна, намекая, что первыми в Союзе жевательную резинку стали производить именно на этой эстонской фабрике.

Я спросил у Кости о его службе. Он рассказал, что всё у него идёт ровно и, если всё хорошо, через год будет поступать в школу, расположенную в соседнем здании.

— Сейчас вот в командировку отправляют. Спрашивали только желающих, — сказал Бардин.

На вопрос куда, Костян ответил размыто. Мол, какие-то учения в Крыму, а летать нужно будет из Джанкоя. Странное место для базирования истребителей. В моё время там был вертолётный полк, а в Советском Союзе и вовсе базировался транспортный полк на Ил-76 и Ан-12.

— Ты не «за речку» собрался, дружище? — улыбнулся я, намекая, что не договаривает о своей командировке Костян.

— Я бы от тебя скрывать не стал. Правда, командируют в воинскую часть…22147. Даже не знаю, где такая и находится, — ответил Бардин.

В своей памяти я тоже не нахожу информации о такой воинской части. История тёмная, но думаю Бардин — мальчик немаленький и знает, что делать.

Естественно, что я проведал сначала баб Надю, которая накормила меня, будто я год не ел. Веру я дождался с работы и хорошо провёл с ней окончание дня… и ночи.

Наступило то самое послезавтра, и Зучков дал нам указание находиться в лётной комнате на втором этаже школы. После более чем 30ти градусной жары, посидеть под кондиционером просто необходимо. Не спасает даже ранее начало полётов.

Мне не привыкать работать в таких условиях, а вот Морозов таял на глазах. Его первым и позвал Зучков летать. Чтобы он потом не ныл. А ведь Морозов уже начал вопить о жаркой погоде и вреде здоровью!

Другие слушатели, а именно штурмана, тоже ждали своей очереди полетать на свободных машинах. Такая, как Ту-16 сегодня оказалась одна. Вот сейчас со мной в комнате сидели эти двое ребят со штурманского отделения. Их записали ко мне в экипаж.

— Сейчас первый вылет на «драконе» сделают. А мы с тобой во втором полетим после подготовки к повторному вылету, — сказал мне штурман по имени Саня.

— А почему «дракон»? — спросил я.

— Да кто его знает! — улыбнулся второй, которого звали Рома. — Старый он. Чистый бомбардировщик.

— И всего один, — дополнил его слова Саня.

— Остальные на стоянке — полковые? — поинтересовался я, заметив, что по магистральной рулят ещё два Ту-16.

— Да. Берём их периодически, но им самим нужно молодёжь выкатывать, — ответил Саня.

Оба штурмана уставились в цветной телевизор, где шла очередная серия фильма «Твой сын, Земля». Что-то про становление молодого партийца в колхозе.

Я же смотрел в окно. На стоянку как раз заруливал наш самолёт с бортовым номером 63. Вот он уже подъезжает к свободному месту и к нему, потягиваясь после дремоты, идут техники.

И в этот момент пошёл дым, а затем и начала гореть левая основная стойка шасси. Техники тут же ускорились, а стоявший на стоянке техники пожарный ЗиЛ рванул к самолёту. Я и не заметил, насколько быстро экипаж успел покинуть самолёт. Вот так полетали!

— Опять, — сокрушался Саня, подскочив с дивана и наблюдавший за окончанием всех противопожарных мероприятий. — Две недели не можем слетать эти полёты по методике лётных испытаний.

Через полчаса в лётную комнату зашли подполковник Зучков, Коля и два штурмана-слушателя. Все мокрые и не очень весёлые.

Заместитель начальника школы по лётной работе Зучков, рассказал, что произошло.

— Потёк амортизатор на рулении. Барабан колеса горячий, и на него попала гидросмесь. Пожар, небольшое повреждение — сегодня самолёт не летает, — сделал вывод Зучков. — Пока сидите здесь. Определимся, как завтра будем работать.

— Есть варианты сегодня полетать? — спросил Рома.