Автобус славы

– Эй...
– Бутс была недовольна, что старик обсуждает ее перспективы в области кулинарии.
– Никто меня не съест.

Дюк хихикнул.

– Что-то ты не жаловалась, когда старина Норми лакомился твоей дырочкой.

Бутс помрачнела. Ее карие глаза казались еще более мертвыми. В них не было даже искры гнева.

Норману это показалось еще более опасным.

Во время разговора Норман воспользовался возможностью осмотреть комнату. Эта была обставлена. Окна закрывали тяжелые бархатные портьеры. В углу комнаты стояла кровать. Аккуратно заправленная. Ники, как он догадался, занималась уборкой. Здесь также был стол, заводной граммофон. Ящики со старыми книгами.

Поваренные книги, набитые рецептами.

Потом Норман взглянул на человека, который схватил его за руку.

Седые бакенбарды и полоска волос на затылке образовывали волосатый воротник. Верхняя часть головы была лысой и выглядела довольно ужасно с потрескавшейся кожей, прыщами и струпьями, которые напоминали россыпь рисовых хлопьев, прилипших к его голому черепу.

Он был одет в темный пуловер и темные брюки. Старик мог быть прикован к инвалидному креслу по многим причинам, но одна из самых очевидных заключалась в том, что у него была только одна нога.

Свободная штанина его брюк была сложена вдвое, чтобы можно было приколоть подворот к тому месту, где должно было находиться колено. На оставшейся ноге он носил белый носок. Странно, но он был ослепительно белым.

Но ведь он никогда не наступал на него.

– Вы ведь не собираетесь навредить Пастору?
– спросила Ники. Она была так взволнована, что Норману захотелось обнять ее.

Утешить ее. Отвлечь от мыслей о том, что происходит здесь и сейчас.

Он вспомнил обещание Дюка. В паху начало болеть.

– За кого ты нас принимаешь?
– Дюк, казалось, был слегка шокирован таким намеком.
– Конечно, мы не причиним ему вреда.

– Вы уже навредили, - с чувством сказал Пастор. Он вцепился руками в колеса кресла, чтобы повернуть его.
– Парень из колледжа пытался выколоть мне глаз большим пальцем.

– Ты кусал меня.

– Я думал, что ты обед.

– Обед?!

– Не волнуйся, - сказал инвалид, наморщив нос.
– Все равно мне не нравится мясо с кровью. Я бы отправил тебя обратно.

– У старикана определенно есть пунктик насчет людоедства, - заметил Дюк.

– Он сбит с толку, - сказала Лорен.

– Перестань так говорить, - огрызнулся Пастор. – Мой разум чист. Я ведь помню, как...

– Пастор, замолчи, пожалуйста.
– Лорен выглядела смущенной.

– Я помню, как мы все сели за стол. Ты, Шарп, Уэс и Хэнк. Конечно, тебя там не было, Ники.
– Он нежно улыбнулся, вспоминая.

– Пожалуйста, ничего не говори, Пастор. Эти люди из другого города.

– И мы все сидели за этим столом на День благодарения, - гордо сказал Пастор.
– И...
– Он похлопал себя по обрубку ноги.
– И вы съели целую четверть меня.

Лорен застонала, понимая, что не может остановить поток слов.

– Ступня, икроножные мышцы, бедро. Мы съели чертовски много. Целый день это томилось в красном вине с травами.
– Его лицо озарила улыбка.
– Человечина. Попробовав однажды, никогда не забудешь. Пища богов.
– Он сделал жест, который можно было бы назвать религиозным. Жреческим.
– Мой дар друзьям. Моему народу Питса. Я отдал им частичку себя.

Норман взглянул на Памелу. Она была удивлена. Но было и выражение понимания. Как будто то, что рассказывал им старик, заполняло пробелы в ее знаниях о Ямах.

Бутс сказала:

– Без обид, но думаю, что парень ненормальный.

Дюк был поражен.

– Дьявольская история.

Пастор снова поднял палец, не сводя пристального взгляда с лица Дюка.

 - Правдивая история, молодой человек.

Норман начал осмысливать случайные подсказки. Все эти брошенные машины возле кафе...

– Манна небесная, - сказал Священник.
– Знаете, существует всеобъемлющее предубеждение против поедания наших собратьев.

– Вот дерьмо.
– Лорен покачала головой.

Шило пропороло мешок?

Пастор продолжал разглагольствовать.

– Наши предки знали, что есть смысл поедать не только своих врагов, но и своих собственных родителей - когда они умирали от естественных причин, конечно. Бессмысленно тратить ценный белок. Кроме того, человеческая плоть обладает особым качеством. Это как волшебное зелье. Как только вы его попробуете, вы поймете, что я имею в виду.

– Что это с тобой делает?
– спросил Норман.
– Поедание человеческой плоти?

– Ах, мой юный друг. Я не собираюсь портить вам первый раз. Вы сами увидите эффект - необыкновенный эффект – каждый для себя.

Норман задумался. "Неужели это и впрямь бред дряхлого старикашки? Мне он кажется достаточно здравомыслящим.

Но есть людей? Неужели мы действительно нашли общину каннибалов?

Ни хрена себе".

Бутс не была впечатлена.

– Мы собираемся стоять и слушать его истории весь день? Нужно найти еще Уэса и Хэнка.

– Конечно, детка.
– Дюк жестом пригласил Нормана следовать за ним и Бутс из комнаты.
– Я запру вас здесь, ребята. Норман будет снаружи. Так что никаких криков из окон, слышите?

– Кто этот парень?
– спросил Пастор.
– Напоминает мне мою первую настоящую трапезу.

Норман последовал за парой на лестничную площадку. Дюк вынул ключ из замка с другой стороны. Теперь он закрыл дверь. Запер ее.

Ключ протянул Норману.

– Храни его. Мы скоро вернемся.

– Конечно, - сказал Норман.

"Ямы,– подумал он.
– Чертовски хороший город".

Даже со всеми этими разговорами о каннибализме его мысли все равно возвращались к Ники. Стройная блондинка Ники с нежными голубыми глазами.

Он видел ее обнаженной.

Теперь он прислонился к стене, сложив руки на груди, закрыв глаза, и представлял, как делает с нордической красавицей то же самое, что Бутс делала сегодня утром.

Норману не пришлось долго ждать. На самом деле, его мечта о том, как он будет лежать и смотреть, как Ники с голой задницей будет натягивать себя на него, только начала разгораться, когда Бутс и Дюк, топая, поднялись по лестнице.