Автострада запредельности

Ну конечно, ущерб в тот момент не был для нас главным поводом для беспокойства. Мы оказались на богом забытой пустынной планетке; к тому же никто не дает тебе обратного билета, когда пролетаешь через неизвестный портал.

После длительных споров мы решили послать разведывательную группу на предмет того, обитаем ли этот мир, а если обитаем, то кто его жители. Если бы оказалось, что здесь никого нет, дальше следовало бы решать весьма щекотливую проблему — отправляться ли через портал назад, попутно выясняя, не в одну ли сторону в нем организовано движение? Самая бурная дискуссия разгорелась из-за того, кому оставаться, а кому ехать за помощью.

— Незачем вообще оставаться, если мы используем обе машины — шевроле и багги, — заявил Шон.

— Беда в том, — я покачал головой, — что для твоего вспомогательного мотора нужен воздух. Что, если мы попадем на планету с безвоздушным пространством?

— Но мы все в шевроле не поместимся, — вставил Джон. — Нас ведь десять человек!

— Если немного потесниться, то отчего бы нет, — Карл пожал плечами, — и мне кажется, что это лучший выход.

— Вполне вероятно, что мы сможем проехать только в одну сторону. Не хочу, чтобы кто-то чувствовал себя здесь навеки брошенным… включая Сэма. Я остаюсь.

— Джейк, ты не можешь так поступить! — воскликнула Дарла.

— Забудь об этом, Джейк, — Сэм решил вставить свое слово, — Просто возьми мою матрицу и сунь в карман. В конце концов найдешь, куда меня запихнуть.

— А как же твои недешевые программы? Пусть валяются здесь? Не говоря уже о тяжеловозе… Ничего не выйдет! Так что, ребята, влезайте в эту колымагу-шевроле и трогайте. Сэм и я вполне справимся.

— Чтобы мы бросили нашего вождя? — театрально возмутился Роланд.

— Мне кажется, у меня просто талант заводить эту экспедицию из одной беды в другую, — вздохнул я. — Кроме того, если я действительно ваш командир, вождь… и так далее — вам следует выполнять мои распоряжения без обсуждений.

— Любой приказ, кроме этого — закон, — произнес Джон извиняющимся тоном, — Извини, Джейк, но я наконец пришел к той же точке зрения, что и Роланд. А именно: все, что до сих пор происходило, развивалось в соответствии с Планом.

Опять это священное слово телеологистов! Как мне надоели их постоянные ссылки на План…

— Знаешь, — раздраженно ответил я, — все, что происходит, обычно бывает частью вашего… хм… Плана. Тебе никогда не приходило в голову, что твои соображения несколько произвольны?

— Если смотреть на вещи с традиционной точки зрения, то да. Может, мои соображения в этом случае лишены смысла. Но телеологический пантеизм — это религия, с помощью которой человек учится приспосабливаться к различным точкам зрения. И ты рано или поздно убеждаешься, что вся история горячих споров и разногласий сводится на нет единственным выводом — истина в конечном итоге превосходит разум.

— Странно, что ты использовал слово «вывод». Оно подразумевает некую дискуссию, как правило, использующую логику, то есть разум. Иными словами, ты применил логику, чтобы доказать, что логика ничего не стоит.

Джон на мгновение задумался.

— Может быть, я именно это и имел в виду. Опять-таки, это вопрос перспективы. Давай воспользуемся метафорой. С помощью лестницы я поднялся выше, но дальше — отбрасываю ее, потому что в ней нет необходимости. Лестница была мне полезна на определенном этапе, который закончился.

— Интересно, — сказал я, — но любая метафора однобока.

— А есть ли у нас время, — вмешался Карл, — для всего этого философского навоза?

— У нас столько времени, сколько мы сами захотим, — ответил я. — Впервые за много времени никто за нами не гонится. Давайте передохнем и обдумаем, как нам быть дальше. У нас множество еды, масса энергии для систем жизнеобеспечения… собственно говоря, сэм, тут становится довольно душно. — я пододвинул свой стул к нише со столиком. — Снизь немножко температуру, ладно? И уровень углекислого газа, пока ты все равно этим занимаешься.

— Постараюсь, хотя десять человеческих тел изрядно перенапрягают систему кондиционирования воздуха, а это все, что я могу использовать. По местному времени как раз полдень, и температура тут тридцать семь с половиной градусов по Цельсию.

— Прости меня за это замечание, Джейк, — сказал Карл, — Просто…

— Забудь. Мы все напряжены до предела, включая и меня. Я должен извиниться перед вами всеми за то, как я себя вел. На меня это не похоже.

— Ты прощен, Джейк, — сказал Джон, — Но Карл кое в чем прав. Надо все же вернуться к насущной проблеме — а она заключена в том, что разделяться нам на этом этапе неразумно.

— Согласен. Но это может оказаться необходимым. Карл, так ты утверждаешь, что мы можем вдесятером набиться в твою машинку…

— Я не имел в виду, что это будет комфортабельная поездка.

— Как насчет нагрузки на систему жизнеобеспечения?

— Справимся.

— Ты уверен? Ведь у всякой технологии есть свои ограничения.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, хотя бы то, что она не остановила ту ракету, которая в нас ударила.

Карл потер подростковую щетинку на подбородке.

— Ну да, мне это тоже приходило в голову. Но я склонен думать, что любые ограничения были намеренно встроены в машину.

— Не совсем понял тебя, — Роланд удивленно смотрел на него.

— Те, кто его сделал, хотели привлечь как можно меньше внимания к машине с точки зрения технологии.

— Поэтому они сконструировали шевроле 1957 года. Интересно, как ты называешь тот цвет, в который она окрашена? Леденцово-красно-яблочный? Очень неприметно, совсем не бросается в глаза, — не выдержал я.

Карл смущенно улыбнулся.

— Внешний вид машины — исключительно моя идея. Психологические причины — меня терзала тоска по дому.

Мы вопрошающе уставились на него, ожидая услышать объяснение, и когда поняли, что такового не последует, я решился:

— Карл, кто построил твою машину? И зачем?

Улыбка стала извиняющейся.

— Честное слово, не уверен, что готов рассказать историю своей жизни. Прошу прощения, но я не могу сделать это прямо сейчас.

— Ну что же, — я пожал плечами. — Никто не принуждает. Это твое дело.