Автово

— Вот ещё! Не хочу и всё! Кстати, а почему в 215-ой только Васильев с Лариской? Почему нет тебя и остальных?

— А Владик сказал, что за ваш стол всё равно все не усядутся, поэтому решил пригласить нас по отдельности. Все остальные сядут потом.

— Это надо же! — удивился я. — Какая честь для Васильева с Лариской. Специальный стол для них!

— Да нет, — возразила Катя, — я думаю, что это из-за меня. Владик ведь в курсе насчёт моих отношений с Ларисой, поэтому и решил пригласить её отдельно. Да к тому же, насколько я знаю, наша Лариса и с другими, скажем так, не совсем ладит. Так что…

— Вот-вот, — поддакнул я, — чья бы корова мычала! Сама с Ларисой, уже не знаю сколько, не разговариваешь, а меня насчёт Владика упрекаешь! Решила бы сначала свои проблемы.

— Это совсем не то! У нас всё по-другому!

— Как же! Всё то же самое, ну, ничем не отличается!.. Ладно, не будем спорить. Когда он вас звал?

— Да вот уже через полчаса пойдём. Ты давай не дури и тоже приходи.

— А чего «приходи», я ведь, между прочим, там живу!

В коридоре я затянулся сигаретой, чтобы хоть как-то потянуть время, но уже через пять минут я совершенно не знал, что мне теперь делать и куда податься.

— Но, в конце-то концов, — подумал я, — чего это я маюсь? Это ведь моя комната, а я боюсь туда даже зайти. Чушь какая-то! По крайней мере, на своей-то кровати сидеть я имею полное право!

И, придя к такому выводу, я смело шагнул в 215-ую. Первые гости уже сделали ноги, поэтому сейчас Владик с Рудиком накрывали стол по-новому.

Я разлегся на кровати, взял первую попавшую газету и, вообще, был полон решимости до конца вечера сохранять наплевательское отношение ко всему происходящему вокруг. Однако, не обращать внимание на окружающую обстановку я просто не мог, поэтому через минуту уже констатировал, что Владик время от времени опять бросает в мою сторону странные взгляды, отчего мне стало как-то не по себе.

Но вот начали сбегаться и остальные гости, приглашенные на «потом». Сбежались и бросились занимать лучшие места. Вот вошла Булгакова и бросила на меня вопрошающий взгляд, но я лишь незаметно отрицательно покачал головой.

Напряжение нарастало. Это чувствовали все. Когда гости расселись, я продолжал полёживать на кровати, одновременно ощущая, что сейчас что-то произойдёт.

— Андрюха, давай садись, — выдавил из себя Владик в полнейшей тишине.

И тут все как будто сразу проснулись и загоготали, предлагая мне присоединиться к ним.

И сам не знаю, как это вышло, но что-то во мне сломалось.

— Действительно, как-то глупо всё, — подумал я про себя, — три с половиной месяца — это, всё-таки, слишком. Даже если кто-нибудь из нас и был виноват в случившейся ссоре, то времени прошло достаточно, чтобы всё забыть и простить.

Тут я понял, что если я так быстро пришёл к такому выводу, значит, сам подсознательно уже давно хотел помириться, просто боялся сам себе в этом признаться. Ну, а раз так, то и флаг мне в руки! Пора и мне что-нибудь такое сказать, Владик и так сегодня совершил сверхчеловеческие усилия, пригласив меня к столу.

— Ладно, Владик, — отбросив газету и подойдя к нему, сказал я, — давай мириться…

И тут Владика будто прорвало.

— Ой, давай-давай, — он судорожно протянул мне руку, — если я тебя чем-нибудь обидел, правда, не знаю чем, — тут он заулыбался, — то прости меня!

— Ладно, замяли, — протянул в свою очередь руку я и уселся на свободный стул.

Весь этот разговор произошёл так быстро, что Рябушко, который как раз на это время отвлёкся, потом кусал локти из-за того, что не успел стать свидетелем столь волнующего и знаменательного события и, вообще, попросил повторить всё для него заново. Напряжение в комнате мгновенно исчезло, и все принялись пожирать остатки Васильевского тортика…

Конечно, такой разворот событий не мог незаметно пройти мимо меня, поэтому я, хотя бы из вежливости, должен был купить Владику подарок.

Терпеть не могу искать подарки, потому как это для меня всегда страшная проблема. Ну, не Рябушко я, поэтому каменную глыбу в виде собаки покупать мне было не в кайф. Что касается Коммуниста, то его рекорд, конечно, вообще, никому не переплюнуть — это я про колбасу, которую он мне подарил на мой день рождения. Хотя на день рождения Владика Коммунист превзошёл сам себя и подарил имениннику целую горстку семечек (подсолнечных). Счастливый Владик без всяких раздумий тот час же отдал им первый приз, как самому экстравагантному подарку. И, вообще, он ужасно радовался, что Миша подарил ему хоть семечки, а не использованный презерватив.

Но, так или иначе, на следующий день я отправился в город выбирать Владику подарок. Не найдя ничего лучше, я купил ему чайную чашку и вечером этого же дня торжественно её вручил.

Вот так и закончилась Великая Ссора, которая длилась три с половиной месяца. Ещё никто из нашей группы не ссорился друг с другом насмерть на столь долгий срок. Однако, хорошо всё то, что хорошо кончается!

ЧАСТЬ 25. Последние дни

За окном падал пушистый белый снег, и морозный январский вечер поблескивал искрящимся инеем, утопая в жёлтом свете одиноко светившей не небе луны.

Я, облокотившись на подоконник, смотрел в окно и наслаждался этим удивительным зрелищем. В комнате было тихо — Владик и Рудик, листая тетради, готовились к ГОС экзамену по «войне». То же происходило и в других комнатах. Экзамен обещал быть очень тяжёлым, поэтому все наши готовились к нему с особой тщательностью.

Тихо скрипнула наша дверь, и, осторожно ступая по чистому ковру, который мы недавно почистили снегом, ко мне подошла Галя.

— Андрюшечка, выйдем в коридор, дело есть.

Я вышел за ней следом, чтобы не мешать учить Владику и Рудику, которые были готовы отдать всё, лишь бы услышать, о чём это мы там шепчемся, и обратился в слух.

— Давай, ты мне ковёр поможешь на улицу вынести, — сказала Галя, когда мы остались наедине.

— Вот вам и вся романтика, — подумал я про себя.

— А то я его уже давно не чистила, — продолжала предприимчивая девочка, — давай, а?!

— Да давай, конечно, — согласился я, — всё равно мне делать нечего.

Удивившись, что меня так быстро удалось уломать, Галя ринулась в свою комнату, крикнув мне при этом, чтобы я одевался.

Я прошёл к себе и стал напяливать пальто.

— Куда это ты на ночь глядя? — поинтересовался Владик, радуясь, что есть повод, чтобы оторваться от этих нудных конспектов.

— Да вот с Галей поприкалываться решили, пойдём на улицу прохожих пугать.

— Чего? — не понял Рудик.

— Чего, чего… ковёр выбивать идем. Только вы в окно не смотрите, а то Галя шибко стесняется — это она мне сама сказала.

— Да упаси Боже! — хмыкнул Владичка, и по его тону можно было понять, что, по крайней мере, один свидетель и наблюдатель наших с Галей последующих действий нам обеспечен.