Автово

Я помнил, как у меня родился этот шедевр. Рисуя как-то на лекции док, который Гарма старательно выводил на доске, я почувствовал, что всё это мне порядком начинает надоедать. Лекция была на редкость скучная, не смотря на постоянные акробатические выхлесты Гармы, и мой док постепенно стал насыщаться некоторыми дополнительными подробностями. В совершенно неожиданных местах там и тут появлялись реи, все, разумеется, были сплошь с повешенными каторжниками, вокруг дока на живописно нарисованных волняшках плавали трупы с высунутыми языками, а на палубе дока, на его бортах, кранах, да и за бортом тоже в сплошной оргии смешались массы людей в довольно экстравагантных позах. Короче, получился такой весёлый хаос-док. И вот именно сейчас, тыча ручонкой в одну сексующуюся парочку, Гарма спрашивал меня, что это такое!

Я возвел глаза к потолку и как можно невиннее ответил:

— Док, плавучий док.

То ли Гарма сегодня был не в настроении, то ли в одном трупе он распознал свои черты, только мой ответ его явно не удовлетворил. Задав ещё парочку вопросов, он попросил меня позвать следующего, а мне велел прочитать нормальные лекции, после чего он, может быть, со мной ещё раз побеседует.

Короче, Гармашёв сегодня изрядно повеселился, но чтобы оставить себе ещё несколько приятных минут, он выбрал себе несколько жертв, чтобы поглумиться над ними в будущем. И этой чести кроме меня удостоились ещё и Наиль с Лёшей. Другие же счастливые дети с грехом пополам радовались автографу Гармы в своих зачётках.

Мне данная ситуация уже начинала не нравиться, и я, отобрав у кого только можно Гармашёвские лекции и окружив себя всевозможными учебниками, начал основательно (как мне казалось) готовиться.

Когда я выучил всё, что только мог насобирать по лекциям, я собрался и вновь попёрся к Гарме на прием. Пришёл я на три(!) часа раньше положенного времени. На моё счастье Гарма был здесь. Наверняка, оценив моё раннее прибытие как неимоверную тягу к знаниям, он бросил все дела и, к моему великому удивлению (обычно он не так сговорчив), потащил меня за собой в какую-то свободную аудиторию, где я решил поразить его своими знаниями.

Поразить-то я его поразил, да только не так как хотелось бы. Оказывается, то, что я выучил — это чистой воды туфта.

— Надо вникать более глубоко! — орал на меня Гармашёв.

Убедившись ещё раз в моём врождённом проходимстве, Гарма назначил следующую консультацию и спокойненько произнёс:

— Будете ходить ко мне до тех пор, пока не выучите абсолютно всё до опупения!

— Ну, ладно, — думал я, направляясь домой, — буду действовать по принципу «ходить, пока не достанешь». Коммунист всё время на этом работает и, кажется, небезрезультатно. Достану Гарму!!!

Несколько успокоенный этой мыслью, я решил, что не стоит из-за этого так сильно переживать, пора расслабиться, дать волю рукам и сделать какую-нибудь гадость.

Первое, что попалось на глаза, был Рудик, мирно пивший чай с вареньем и куски разбросанной на полу верёвки. Диму я пока оставил на сладенькое, а вот за верёвку пришлось взяться. Верёвка была моя. Недавно мне пришла посылка от предков, которая вдоль и поперёк и по нескольку раз была обмотана этой самой верёвицей.

Злость на Гарму требовала выхода. Я вышел с верёвкой в коридор и, хотя она и не была уж слишком толстой, а значит, прочной, не задумываясь, привязал один её конец к ручке татарской двери, а другой внатяжку к подсобке напротив, куда складывали свои вещички местные уборщицы. Интересно заметить, что все двери у нас в общаге открывались внутрь. Я, конечно, сильно сомневался в прочности верёвки, но некоторые затруднения при выходе из комнаты у татар, определённо, должны были возникнуть. И пусть потом мучаются и бессонными ночами думают, кто же это сделал.

А тем временем Рудик решил ещё попить чайку. Налил воду в банку и сунул туда кипятильник (Владик, всё-таки, смог отмыть его от белых комочков). А затем приспокойненько уселся на мой стул!

В другой момент мне бы на это было абсолютно наплевать, но сейчас, когда надо мной нависла бородёнка Гармашёва, дело обстояло совсем по-другому. Я уже начал задумывать новую пакость, как вдруг дверь резко отворилась, вбежал Мартын и с размаху, не говоря ни слова, дал мне здоровенный щелбан по лбу.

— За что??? — возмутился я, хотя смутно уже понимал за что именно. Меня только мучил вопрос — как он так быстро догадался, что это моих рук дело?

— А чё верёвки протягиваешь? — ответил Марат.

— Какие верёвки? — я изобразил удивление.

Марат даже засмеялся.

— Да ладно тебе, Рыжий, придуряться! Кто кроме тебя ещё на такое способен? Кроме тебя некому!

Я продолжал изображать общую недоразвитость.

— А что случилось? — вдруг поинтересовался Рудик. Сидящий на своей кровати Владик тоже встрепенулся.

— Да вот, — начал объяснять Мартын, — пытаюсь сейчас нашу дверь открыть, а там, снаружи, какая-то сволочь связала её с дверью напротив! Хорошо верёвка хиленькая попалась, но всё равно! И это сделал Рыжий! — подытожил он, многозначительно глядя на меня.

— Это — правда? — заинтересовано спросил меня Рудик.

— Дима! — заорал я. — Да что же это? И ты мне не веришь? Ты, кого я ещё ни разу в жизни не обманул! — (Здесь Владичка как-то резко поперхнулся и громко кхе-кхекнул). — Это что же получается — теперь все спокойно будут делать гадости, а думать на меня будут? Как тогда, когда КОЕ-КТО в коридоре показал чудеса своей глотки, — я многозначительно посмотрел на Владика. — Да разве я мог такое? Ладно татары, но ты почему мне не веришь? Поверь, это, правда, не я!

Я утверждал это столь красноречиво, что ещё немного, и сам бы поверил в свою невиновность. Затем стал думать, что бы сделал любой на моём месте, если его незаслуженно наказали? Наверное, отплатил бы тем же. И, не давая Мартыну опомниться, с криком «Это не я-я-я!!!» отвесил ему ответный щелбан. Поднялась возня. В это время Рудик, посчитав, что вода в банке прогрелась окончательно, приподнялся с моего стула и потянулся, чтобы выключить кипятильник. Тут я мгновенно позабыл о Марате и переключился на мой так нагло занятый стул. Совершен не вникая в то, что делаю, я дождался, пока Рудик начнёт вновь садиться, и в самый ответственный момент убрал из-под него стул.

То, что было дальше, явно не совпадало с моими ожиданиями. Я предполагал, что Рудик просто плюхнется на пол своей задницей, и на этом всё кончится. Но всё вышло несколько по-другому. Начав приземляться, Рудик почувствовал, что под ним ничегошеньки нет и, пытаясь спастись от неизбежного падения, в самый последний момент ухватился за торец стола. Резко изменив свой центр тяжести, стол начал переворачиваться на бедняжку Диму, который продолжал судорожно цепляться за него ручонками, заставляя его таким образом встать почти на дыбы. Имеющаяся на столе посуда стала разлетаться во все стороны. Видя такое дело, Владичка попытался предотвратить беду и уцепился за стол с другой стороны, чтобы придать ему прежнее равновесие. Упало всего несколько ложек, зато всё остальное удалось спасти. Не удалось спасти лишь банку с кипятком, который Рудик приготовил к чаю. Не выдержав столь сильную качку, банка опрокинулась, и всё её содержимое вылилось прямо на пол к великому счастью Димы. Не в силах что-либо сделать дальше, Рудик не выдержал и заключительным аккордом шмякнулся на пол.

Всё это произошло столь стремительно и неожиданно, что после падения все стояли (кроме Рудика, разумеется) несколько секунд абсолютно молча, ошарашенные, переваривая увиденное. Я опомнился первым, осознав, что на самом деле произошло, и что случилось это по моей вине. Первым делом я подбежал к удивлённо сидящему на полу Рудику и помог ему подняться.

— Ой, Дима, извини меня, пожалуйста, — не зная, что говорить в таких случаях, лепетал я.

Кажется, напряжение спало, потому что Владик вдруг отвернулся и стал дико ржать. Даже я сам не выдержал и заулыбался — уж больно комично падал Рудик.