Азбука для побежденных

— Вы будете его примерять? — уточнила Аполлинария. — В таком случае, наверное, будет благоразумно снять пиджак, ведь свитер нельзя носить поверх.

Девушка рассмеялась.

— Примерять буду не я, — ответила она. — Неужели вы не заметили, что свитер этот не моего размера, да и фасон у него мужской? Цвета тоже предназначены вовсе не для женщин, горловина вывязана так, что женщине носить такое было бы неудобно… ах, ладно вы, видимо, просто курьер, и понимать в таких вещах не обучены. Но почему же вы не обратили внимания на дверь? — высокомерно спросила девушка.

— Обратила, — ответила Аполлинария. — Там рыба с белыми волосами.

Почему-то в этот момент ей показалось, что слово «парик» лучше не произносить — и это было верной мыслью.

— Именно! — наставительно произнесла девушка. — Только не рыба, а рыб. И этот рыб вовсе уже не рыб. Впрочем, думаю, лучше вам увидеть самой — ведь только увидев, вы сможете восхититься результатом проделанных мною трудов.

* * *

Соседняя комната, в которую Аполлинарию пригласила девушка, оказалась, в отличие от первой, жилой, и весьма богато обставленной. В этой комнате имелась большая двуспальная кровать, ковёр на полу, гардероб, круглый обеденный стол на массивной ноге, изображающей львиную лапу, секретер, окно украшали бархатные портьеры, а на потолке имелась массивная хрустальная люстра с множеством подвесок. Картину немного портила медицинская кушетка, стоявшая в углу, странный запах, и… и обитатель роскошной комнаты, который возлежал на кровати, и недовольно смотрел на вошедших.

Это оказался крупный, высокорослый блондин, одетый в зеленый махровый халат, и в пушистые домашние тапочки. Аполлинария украдкой глянула на девушку, и слегка удивилась — на лице девушки при взгляде на блондина появилось какое-то фальшивое, приторное выражение. Выражение-то появилось, но вот глаза остались прежними — надменными и холодными. «Так вот в чём дело, — поняла, наконец, Аполлинария. — Какой у неё неприятный взгляд. Равнодушный, ледяной, высокомерный».

— Привет, сладкий, — проворковала девушка. — Как отдыхал мой рыботигр? Маманчик принесла своему рыботигрику модный свитерок. Вставай, любовь моя, и примерь.

— Зачем? — с неприязнью спросил блондин. — Я не хочу свитерок.

— Мы с тобой договорились про форму одежды. К тому же, от свитерка есть и практическая польза. После того, как ты будешь делать в бассейне купи-купи, свитерок будет в самый раз, — возразила блондинка. — Ты же не хочешь застудить свой животик? Вот для того и свитерок. Так что вставай, любимый, и примерь.

— Может, попозже? — спросил блондин. — Я вроде как лежал.

— Померь, а потом снова полежишь, — предложила девушка. — Тем более что до процедуры как раз час остался, ты успеешь отдохнуть.

— Мне не хочется, — блондин скорчил недовольную гримасу. — Не хочу вставать, не хочу свитерок.

— А животик красивый хочешь? — спросила блондинка. — А волосики? Будь умничкой, не зли маманчика.

«У них же покрашенные волосы, — вдруг сообразила Аполлинария. — И у девушки, и у этого, как его, рыботигра. Вот это да! Никогда не видела никого в Городе с покрашенными волосами».

— Ладно, — с неохотой сказал блондин, и сел на кровати. Аполлинария присмотрелась, и поняла, что парень ей тоже не нравится, причем по тем же причинам, что и девушка. Он был вроде бы красивый, но взгляд его оказался точно таким же — холодный, равнодушный, надменный. Они какие-то искусственные, поняла Аполлинария, словно куклы, или манекены. И чего-то в них ну очень сильно не хватает. Вот только непонятно, чего именно.

Парень, между тем, скинул халат — девушка подошла к нему, задумчиво посмотрела на его голый торс, зачем-то потыкала в живот пальцем.

— Неплохо, неплохо, — покивала она. — Да, неплохо, но можно и лучше. Вот что, мой сладкий. Сейчас примерка, а затем пойдешь в бассейн делать купи-купи. И только потом процедура.

— Чего это? — нахмурился блондин. — А лежать? Я же устал!

— Переживешь, — блондинка протянула ему свитер. — А ну-ка надень.

Блондин скривился, но свитер всё-таки надел — размер подошел прекрасно, но блондинка всё-таки обошла парня пару раз кругом, расправляя складочки, снимая невидимые пылинки, и приглаживая неровности.

— Хорошо выглядишь, — удовлетворенно сказала она. — Но впредь, мой сладкий, надевай под халат трусы.

— Зачем? — спросил блондин. — Я не люблю трусы.

— У нас гости, — напомнила девушка.

— И чего? — удивился парень. — Ей не всё равно?

— Вам всё равно, или нет? — спросила девушка Аполлинарию.

— Я… да, в общем-то, всё равно, — ответила та. — Я не присматриваюсь.

— Вот видишь? — обрадовался парень. — Она не присматривается. И вообще, мне не нравится, когда трусы. Я никогда их не носил, когда был р…

— Цыц! — рявкнула девушка. — Кто ты теперь? А ну отвечай, быстро!

— Совершенство человеческой красоты, мужчина в полушаге от идеала, — тут же сказал парень.

— Вот! — торжественно подняла палец девушка. — А теперь быстро оденься по полной форме: трусы, штаны, майка, свитер, сапоги.

— Зачем?

— Потому что я так сказала! — рявкнула девушка. — Кто тебя сделал?

— Ну, ты, — ответил парень.

— А это значит — что?

— Ну, что я должен тебя слушаться. Но вообще-то я как бы и сам вроде умный, — кажется, парень решил поспорить. — И поскольку я умный, и в полушаге от идеала, я могу сам решить, носить мне трусы, или нет. Мне не нравится. Я умный. И буду ходить без трусов.

— Одевайся, — в голосе девушке появился лёд. — Быстро. Ты меня знаешь, я вольнодумства не люблю. Иди за ширму, и делай то, что я сказала.

Парень сдался. Он поднял с пола халат, кинул его на спинку стула, и побрёл в угол комнаты, к гардеробу, и стоявшей рядом с гардеробом деревянной ширме.

— Капризничает, — тихо сказала девушка, обращаясь к Аполлинарии. — Ну, это бывает, это мне не привыкать. Он с самого начала был капризный. Сперва в руки не давался, всё заигрывал, выделывался. Потом, как лепить его начала, тоже ерепенился. Сейчас вот никак не решу, будет это финальный экземпляр, или лучше слепить другого. Как он вам? Понравился?

— Если честно, я в замешательстве, потому что ничего не понимаю, — призналась Аполлинария. — С какого начала? Как это — не давался в руки? Почему — лепить? Может быть, вы разъясните?..

— Темнота, — скривилась девушка. — Вы что, ничего не слышали про Главный Садок? Или вы решили, что это место называется Садами Созидания просто так? Сады — это чтобы звучало более торжественно. А так это место называют Садки. Название более правильное, как вы понимаете.

— Садки? — удивилась Аполлинария. — Но ведь садок — это что-то про рыб, ведь так?

— Верно! — просияла девушка. — Запомните, милая моя: если вам нужно сделать что-то идеальное, вам нужно взять для начала основу, причем основу гибкую, живую, ту, которая может подвергаться переделке. А затем долго и упорно работать с этой основой, создавая из неё то, что вам требуется. Это упорный, тщательный, длительный труд, но он себя окупает, уж поверьте. Глядя на него, — она кивнула в сторону ширмы, — могли бы вы подумать, что ещё пару недель назад он был обычным ротаном?

— Ах, вот оно что! — сообразила, наконец, Аполлинария. — Вот почему в комнате пахнет тиной!