Азюль

Несмотря на заявления, что русские после первой не закусывают, все дружно расхватали мою колбасу. Я бросился отбирать тарелку, но было уже поздно.

На сковородке шла тяжелая битва, прерываемая трескам и шумом. Оттуда разносился чумящий запах съестного. Однако, само это съестное готовилось слишко медленно. Голоса у нас повеселели и все заметно расслабились.

– Вот, ребятки, что значит выпивка!
– Филипп принял позу философа. Он был нашим штатным Сократом.
– Она разбивает барьеры между людьми. Человек, когда он выпил, всегда поймет другого. И сам он сможет раскрыть душу так, как никакой трезвый не сумеет.

– Да, но его поймет только выпивший. Трезвый пьяному - не товарищ, опытным голосом вклинился Юра и поводил головой в подтверждение своих слов. Я уже отмечал, что этот был нашим штатным трепачом и клоуном по-совместительству.
– Я дома, как с армии пришел, каждый день пил. Бабки были, - его нос почти задел потолок, но все же не обрушил.

– Я тоже, - поддержал Леня - еще один новоявленый "крутой" нашей компании.
– У нас в Эргли меня все знали. Так то там позовут, то здесь. Я, как с женой развелся, то часто пил.

Из всех оттенков его интонации страшно сквозило старческим опытом в юношеском изложении.

– Ты уже и жениться успел!
– недоверчиво усмехнулся Филипп.
– Когда же ты умудрился? Сколько тебе было?

– Восемнадцать, но через год развелся, послал ее на хрен, - скорее жалобно, чем браво пояснил он.

– Я тоже с первой развелся, - Филипп вздохнул, выпустив из лекгих почти весь воздух, но так и не выдавив тоску.
– Давайте, ребятки еще по одной!

– Филипп, подожди, картошка еще не готова!
– мой отчаяный крик прозвучал, будто посреди пустыни, и тут же все ихнее лобби принялось буквально преследовать меня.

– Нет, нет!
– голоса твердо чеканили, став на его сторону. По-русски после второй не закусывают!

Я вздохнул и пошел резать колбасу.

– Конечно! Пьете-то вы по-русски, а колбасой МОЕЙ закусываете, бурчал я себе под нос и, по-моему, совершенно справедливо.

Разлили опять. Филипп, взяв стакан, внимательно на него посмотрел, может чего там выискивая, ничего не нашел и решил сказать тост.

– Я хочу рассказать вам одну притчу, - завелся он, мы медленно притухли.

"В одном далеком царстве родился человек с болтом вместо пупка. Рос этот человек, рос, но не давало ему покоя это обстоятельство, мешал ему болт. И однажды плюнул он, собрался и отправился на поиски того, что ему поможет. Долго ходил по разным землям, встречался с разными людьми, но никто не мог ему помочь. Наконец, одна старушка надоумила. Рассказала она ему, что далеко-далеко есть место, где храниться то, что ему поможет, но великие испытания выпадут тому, кто отправиться искать.

Пошел этот человек туда, и великие испытания не заставили себя долго ждать. Колдуны, змеи и прочая нечисть, как и положено, мешались ему на пути. Долгие битвы на износ пришлось вести, чтобы добраться до цели. Но, наконец, потеряв в боях одну руку, одну ногу, постарев, поседев добрался он до вожделенной цели. В секретном ларце нашел гаечный ключ, отвернул гайку, и - раз, отвалилась задница! "Так выпьем же за то, чтобы не искать на жопу приключений!

– Осебенно, когда их уже нашли, - саркастически добавил я, и все горячо поддержали дружным гоготом.

Посмеялись, опять выпили, опять по русскому обычаю закусили моей колбасой и продолжали разговаривать.

– А сам-то ты, Филипп, откуда?

– спросили мужка, чтобы завести его балаболку на полную мощь, а самим тихо прикалываться.

Филипп приосанился: рассказывать - это его страсть, а может и призвание - просто гусляр народный. Он сделал соответствующее лицо и вдохновенно начал пояснять:

– Да родился-то я под Винницей. Мой батя с мамкой до сих пор там. Жили мы в деревне, а народ там сами знаете - недалекий, - он махнул пятерней, подтверждая свое полное презрение к тупоумным соотечественникам.
– Пошел в армию, а потом в город подался, - он многозначительно покачал головой.
– Я в Симферополе много прожил, у меня дом свой был, там сейчас жена с сыном остались. Бывшая жена...

Филипп помолчал, посмотрел грустно на свой стакан, потом пошел, задумчиво помешал картошку, пытаясь скрыть мысли, блуждавшие по его лицу, и, вернувшись, продолжил:

– Я по профессии строитель. Я у нас строил, в Югославии почти с год строил, вот теперь сюда приехал. У меня тут хозяин - юг, у него я уже не раз работал. Он меня в эту Германию позвал, вызов сделал. Я, понимаешь, приехал, а он говорит, что дело сорвалось. Привез меня в Швальбах и сказал, что как только будет подряд, то меня позовет. Я вот ему на днях звонил, говорит, что на той неделе будет стройка, - Филипп опять подошел к сковородке и что-то там поворочал вилкой, уебдился в качестве произведенного продукта и радостно сообщил.
– Ну, ребятки, картошка готова.

Мы очередной раз поощрили его одобрительными криками, Катя разложила по тарелкам. Разлили по третей.

– Ну, все допили, - разочарованно констатиравал Филипп, перевернув бутылку вверх дном.
– Непорядок.

– Тост, - Леня поднял чашку, игравшую роль рюмки, голос уже дрожал от выпитого, но он собрался и сказал.
– Ну, я не умею говорить, но я хотел вот что сказать. Вот мы все ту сидим... Нас судъба забросила, сами знаете... Я, вот, и Юра из Латвии, Павел и Катя из Москвы, Филипп и Борис с Украины... Но мы все собрались здесь, сидим, вот, пьем, закусываем колбасой...

– У тебя претензии?
– пришлось удивленно осведомиться мне.

– Ха, ха. Да нет. Я вот что хотел сказать. Я хочу выпить за то, что мы здесь сидим, и чтобы мы еще когда-нибудь потом встретились и могли также посидеть и выпить.

– Ну ты не драматизируй так, мы можем не оттягивать. Завтра еще выпьем, - отчего не подколоть дружка по пьяни?

– Да дай ты человеку сказать, - заступился Филипп, и я заткнулся.

– Короче, я хочу выпить за нас всех!

Мы согласились, и Борис добавил:

– Ничего не понятно, но хорошо.

Чокнулись друг с другом. Вилки дружно засверкали в воздухе, и картошка стала быстро перемещаться с тарелок в наши желудки. На минуту повисло молчание, прерываемое звуком пережевывания пищи. Потом, удовлетворив немного аппетит, Филипп вытащил пачку сигарет и, предложив всем по очереди, закурил. Все, кроме меня и Кати, закурили тоже.

– А вы, что - не курите?
– спросил он, но по-моему я уже говорил.

– Нет, курить - вредно, - немного сморщив лицо, сообщил ему. Потом, посмотрев на пустую бутылку и воззвав из памяти представление о только что выпитой жидкости, покривился и добавил.
– И пить тоже вредно.