Азюль

– А! Нельзя любить негров и немцев тоже! Немцы неграм даже паспорта быстрее дают.

– А тебе чего, ты что паспорт уже хочешь? (Вчера он уверял всех, что ему паспорт ни на кой не нужен.)

– Да я тут подумал. Мне кажется, что нужно здесь оставаться!

Рядом с нами резко тормознул двухдверный Гольф. Мы бросились к нему раньше турок и победно улыбаясь, залезли вовнутрь.

Среднего возраста водитель скривил взгляд и спросил почему-то весело:

– Югославишь?

– Ноу! Руссишь!
– честно признались мы, не задумываясь о возможных последствиях.

– Аха! Руссланд! Откуда?

– это мы уже догадались.

– Москва. Товарищи из Латвии.

– Да! Твой друг - настоящий латыш, - заявил он, указывая на Юру.
– Я латышей тоже люблю, и русские тоже хорошие, - английский, на котором он пытался все это воспроизводить, был столь же плох, сколь и мой немецкий, потому воспринимался достаточно хорошо.
– Сколько времени вы в Германии?

– Месяц с небольшим.

– Хорошо тут?
– лукаво подзадел он нас.

– Да, очень! Отчего ж нет. Германия - красивая страна.

– Хотите здесь остаться?

– Конечно хотим!

– Хорошо!
– в нем звенела почти готовность поделиться своим пасортом.
– Азюлянты - хорошо! Я люблю азюлянтов.

– Твоими бы устами да мед пить, - добавил я по-русски.

Он высадил нас у стоявшей при въезде в деревне автозаправки, и мы медленно пошли по главной улице.

– Немец сказал, что ты - типичный латыш, Юра!
– всегда приятно сказать человеку что-то, что его порадует.

– Ну и идиот!

– Почему? Он тебе добра желал...

– Они все, гансы - идиоты!
– сообщил он. И, решив, что дальше пояснять свои умозаключения не надо, замолчал.

Мы искали магазин и по пути рассматривали деревню. Она оказалась не малой. Некоторые дома выглядели богатыми, что вызвало справедливое восхищения у меня с Леней и зависть у Юры.

– Здесь немцы только живут, - пояснил "генерал", оскалившись по-волчьи на эти сверкающие благосостоянием терема. Он играл роль ходячей испорченной энциклопедии, которой никто не интересуется.
– Работают они все во Франкфурте. Немцы все богатые и все идиоты.

– Я согласен быть богатым идиотом, если меня здесь оставят! примирительно проговорил я.

– Нет!
– Юра запетушился.
– Я даже за паспорт не соглашусь быть идиотом!

– А чего тебе соглашаться, ты и так идиот, только без паспорта и без денег!
– Леня глупо заржал.

– Ты дурак! Немцы все равно идиоты!

С последним высказыванием никто спорить не стал, ибо оно было аксиомой у этого "ученого" человека, а сотрясать воздух бесполезными убеждениями никто не хотел. Проще убедить стенку.

Минут через пять дорога привела к местной центальной площади. В любом провинциальном городке в таком месте концентрируется вся культурная жизнь в виде магистрата, полиции и магазинов. Здешнее общество, планируя свое село, не стало "изобретать велосипед". Ближайший супермаркет созывал покупателей ярко-зеленой вывеской "Тенгельман", бургомистр и полиция расположились тут же.

– Сюда заходить не нужно, - авторитетно заявил Юра.
– Здесь дорогой. Там чуть дальше есть "АЛДИ". Тот лучше и дешевле.

Ну, "АЛДИ", так "АЛДИ"! Весь путь моему сознанию представлялся маленький ужин на троих из свинины с салатом, картошкой, разной колбасой. Нужно как-то пытаться выходить из тяжелого положения с питанием. В супере удалось к счастью найти пару-тройку видов продуктов, которые должны помочь моей семье бороться с голодом в лагере. Я долго набирал коляску, потом не удовлетворился и перешел в другой магазин...

Аппетит медленно, но верно разыгрывался. Несмотря на недавно съеденный обед, сытость не обуревала ни желудок, ни включала покупочные тормоза. Впрочем, наполнить мой пищеварительный тракт не по плечу многим, и немецкому правительству в особенности.

Посещать на несытый или, тем более, на голодный желудок немецкий супермаркет, в момент, когда карман греет порядочная сумма, совсем недальновидно, и задача вовсе не по мне. Хочется съесть все, и начинаешь набивать продуктовую коляску, будто на пороге стоит грядущая блокада. Юра и Леня, составляя почетный эскорт, торжественно сопровождали меня. Они подходили к полкам, рассматривали, пускали слюни и клали товары назад.

– Это хорошее!
– пояснял Юра, оказавшийся, как и следовало ожидать еще и экспертом в торговле продтоварами. В его глазах горел голод неделю не евшего волка.
– Вот, вот - это хорошая ветчина. Угу! Я знаю точно.

В его руках вертелась большая банка.

Пристальный взгляд на нее помог понять, что и вправду не помешает полакомиться консервой. Потом дружно подошли к винному ряду. Большая полка занимала всю стену и уходила в далекую перспективу, плотно уставленную бутылками. В четком порядке от крепкого к более слабому, гнездилось всякие виски, водки, за ними ликеры, вина. Этикетки и наклейки пестрели гаммой красок. От них рябило в глазах и возмущало податливые мозги. Пестрели и цены.

– Вот!
– Юра вытащил бутылку яичного ликера и демонстративно показал мне.
– Вот таких "Адвокатов" в Голландии я много пил.

В его голосе звучало безразличие, но все же он чуть-чуть дрожал, выдавая Юрино беспокойство, что прозрачные намеки до меня не дойдут. Я подумал, что, мол, ладно, так и быть. Может и нужно, как новенькому, что-то поставить. Впрочем, это - лишь отговорки для самого себя и, главное, для Кати.

Назад отправились тем же способом, что и сюда. Попутная машина была поймана сразу. Мы обменялись с шофером традиционными вопросами, соответствующими кодексу поведения немца и азюлянта при совместной встрече, однако, на этот раз последовало и продолжение.

– Русские - это хорошо!
– немец покачал головой, правда как-то необычно, наискось. Не было понятно, выражал ли он этим жестом одобрение или, наоборот, неудовольствие.
– Много негров берут. Плохо, ненавижу негров.

Я уже второй раз за день слышал, что ненавидят негров. Потому пришло в голову развить тему.

– Но я слышал, что многие немцы любят негров... А?

– Да, но они - идиоты, - спокойным, почти знающим тоном продолжал тот.
– От негров прока нету. Они совершенно глупые и ничего не делают. Румыны и албанцы воруют.