Ба

– Но в будущем я буду делать нейросети для НАСА, - с уверенностью говорила Джанет.

– А в соседнем кабинете я открою, что такое нейросети на самом деле, - с не меньшей уверенностью ответила Алёна.

***

Пока Алёна зубрила лекции, я строила головокружительную карьеру баристы в столовой кампуса. Мне помогла Джанет, работавшая здесь же на первом курсе, а теперь занятая на кафедре информатики. Работа баристы оказалась самой непыльной в столовой, потому что мало кто из бедных студентов подходил к нашему с кофемашиной уголку, чтобы купить капучино за три бакса. За эти же деньги они могли набрать целый поднос зажаренной картошки фри, и поэтому люди на раздаче еды работали, не покладая рук, но и получали в три раза больше меня.

"Говорила бы сносно на инглише - получала бы больше", - недовольно прокомментировала родственница.

Пока не было посетителей, я пялилась в окно, слушая сбивчивые мысли Алёны. Та, начав учиться на чужом языке, стала на нём же думать, и порой я чувствовала языковой барьер не только с чужими людьми, но и с Алёной.

Вдруг в столовую вбежал пожилой мужчина с потным лицом и съехавшими очками.

– Один большой латте и капкейк с вишней, - сказал он, подойдя к моей витрине и начав отсчитывать мелочь из кошелька.

– Пять долларов сорок восемь центов, - посчитала я на кассе.

– О, мисс Кузнецова!
– посмотрел на меня мужчина и улыбнулся.
– Не замечал, что вы здесь работаете. Давно?

"Кто это?" - спросила я Алёну.

"Твой лектор по химии", - ответила та.

"Ты мне скажи, как его зовут!" - кричала я.

– Добрый день, профессор МакКинсли, - поздоровалась я после подсказки родственницы.

– Да-да, привет, - суетился мужчина, вытряхивая мелочь.
– Вот, посчитайте сами, я не силён в складывании центов.

Пришлось разгребать горку монет по пять-десять и меньше центов каждая, пока аппарат готовил кофе.

– Надеюсь, вы не злоупотребляете кофеином?
– спросил профессор МакКинсли, чаще, чем это делают спокойные люди, поправляя очки.
– Уверен, вы помните из моих лекций, что кофеин является алкалоидом, которые относят к группе психомоторных стимуляторов.

"Что он говорит?" - кричала я Алёне, сохраняя улыбку на лице.

"Умничает, - фыркнула Ба.
– Повторяй за мной..."

– Но он блокирует аденозиновые рецепторы головного мозга, - повторяла я вслух, - и не даёт аденозину стимулировать сонное состояние.

– Вижу, вы уже готовы перейти к лекциям по биологии, - улыбнулся профессор, а я продолжала отсчитывать монетки, мало следя за их с Алёной разговором.

– Жду не дождусь перейти на следующий уровень, - повторяла я за родственницей.

– Не стоит считать, что биология превосходит химию, - говорил мужчина.
– Они рассматривают материю в разных масштабах, давая происходящему разные объяснения, которые не могут существовать одно без другого.

– Я это и имела в виду, - произносила я мысли Алёны.
– Тем не менее, я считаю, что мир стоит изучать по мере изменения масштаба, от малого к крупному или наоборот.

– Но, если не ошибаюсь...
– нахмурился МакКинсли, - ваше основное направление - это физика, верно?

– Верно, - кивнула я за Алёну, не отрываясь от монет.

– Тогда по вашей логике, вы не сможете начать изучение химии или биологии или, не дай бог, психологии, пока не изучите всю физику, в том числе такую загадочную её отрасль, как квантовая механика?
– снисходительно улыбался профессор.

– Не совсем так, - повторяла я за Алёной.

– Я сказала, что можно начать от самых маленьких частиц к самым крупным, но и наоборот сработает. Проблема в том, что никто не знает, какая структура самая малая и какая - самая большая. Может быть, ничего меньше кварка не существует, а может и существует. И как бы ни был высок соблазн начать с самого низу, это невозможно...

– Продолжайте, - заинтересованно поправил очки профессор.

– И я решила принять за начала координат наш уровень, - я пыталась сделать вдумчивый взгляд, понимая, что Алёна начинает выпендриваться перед преподавателем в надежде на сданный экзамен.
– Тот, что принято называть макроуровнем. Там, где можно ронять ядра с Пизанских башен, чтобы оценить скорость свободного падения, и можно следить как быстро холодное молоко смешивается с горячим кофе.

– То есть начать с законов физики, законов классической механики, и пойти... куда?
– развёл руками профессор.
– Вверх или вниз?

– В обе стороны, - загадочно улыбнулась я, чувствуя настроение Алёны.

– Не понял.

– Одновременно и вверх, и вниз. От законов классической механики открыт путь и наверх к, как вы сказали, не дай бог, психологии, и вниз, к квантовой механике.

– Считаете, что путь занимает одинаковое...
– профессор вращал руками, пытаясь сформулировать, - расстояние... время?..

– Зависит от интеллектуальных способностей, - усмехнулась Алёна, и я почувствовала, как её мерзкая усмешка проявилась на моём лице.

– Тут вы правы, - рассмеялся МакКинсли.
– Не хочу вас обидеть, но боюсь, что никому из людей не под силу в одиночку пройти такой путь.

– А вдвоём?

– Хоть втроём, хоть вчетвером, хоть семью миллиардами. Мы делаем это всем миром, мисс Кузнецова, и пока не преуспели. Хотя, если вы всего лишь говорите о занятном упражнении для разума, и не о том, чтобы всерьёз заняться всеми науками сразу...

– Я просто имела в виду...
– засомневалась Алёна, - да, упражнение для ума... конечно.

– Вот и славно, - улыбнулся профессор.
– Всеми науками заниматься бессмысленно. Разве будет толк в объяснении эффекта кофеина, если мы попытаемся проследить путь каждого электрона в этом танце атомов углерода, кислорода, натрия и водорода? Получится занятная задачка для компьютера, но в ответе смысла будет меньше, чем в обыкновенных формулах химических реакций теина или в простой фразе "кофе помогает мне проснуться". Синергия! Целое не равняется сумме своих частей... Хочу сказать, что каждая наука хорошая в своём масштабе. Физика должна объяснять электроны. Химия пусть объяснит кофеин. А бариста пусть выяснит, как продажи кофе коррелируют с успеваемостью студентов.

Профессор засмеялся, а Алёне явно не понравилась его шутка. Когда она снова готова была выдать что-то заумное, я закончила подсчёт горки монет и сказала, сгружая центы в кассу:

– Пять долларов сорок восемь центов. Ваши кофе и капкейк.

– Вкуснятина!
– профессор улыбнулся, вдыхая аромат кофе из стакана, который я ему только что вручила.
– Желаю хорошо закончить рабочий день. И не переживайте о всяких уровнях, масштабах... Ко второму курсу у всех студентов пропадает желание понять смысл жизни и стать докторами всех наук.