Бал-маскарад

– Ты хочешь сказать, министр Аракчеев не доволен тем, что Александр влюблен в тебя?

– Возможно. Отец говорил, что как-то на заседании Негласного комитета они повздорили с Аракчеевым. Военный министр был слишком категоричен в суждениях о малороссах. Я слышала, что после смерти моего отца, граф Аракчеев обвинил его в слабости и в том, что он покровительствовал малороссам в ущерб другим национальностям, населявшим империю.

– Какая чушь! Князь Безбородко всегда защищал интересы страны в целом. Он был прекрасным министром иностранных дел.

– Да, - согласилась Флора. – Но только кто теперь вспомнит о былых заслугах моего отца.

– Возможно, граф Аракчеев злится, что не может превзойти бывшего екатерининского вельможу министра Безбородко ни талантами, ни знатностью, ни богатством, ни положением при дворе, - предположила Валерия. – Всем известно, что твой отец имел большое влияние при Екатерине II. Его очень ценил император Александр. Вот Аракчеев и борется с тенью твоего отца, чтобы прибрать власть при русском дворе в свои руки, отодвинув при этом остальных министров и сенаторов.

– А мне кажется, что Аракчеев не может простить князю Безбородко украинского происхождения. Вот и книги даже запрещает, которые отец написал. Говорит, в них много крамольного. Безбородко, дескать, выступает в защиту малороссов.

– Я не знала об этом. А ты об этом откуда знаешь, Флора? Надеюсь, не от самого графа Аракчеева?

– Нет. Об этом мне сказал Волконский. Валерия, я так боюсь, что нас хотят с Александром поссорить. При этом это очень влиятельные люди, Нарышкина и Аракчеев, имеющие большое влияние при дворе.

– Да, Аракчеев скорей согласится, чтобы в возлюбленных царя ходила Нарышкина, чем ты, - предположила Валерия. – С такой хитрой и коварной женщиной, как Мария Антоновна, он скорей найдет общий язык, чем с тобой. Ты не горда и не спесива, не умеешь плести интриги.

– Ну, вот видишь, - тяжело вздохнула Флора. – Даже ты меня понимаешь, почему я опасаюсь, что нашу помолвку могут расстроить.

…Хмель корил себя по чем зря, он третий день избегал встреч и объяснений с женой. В душе он обзывал себя трусом и подлецом за то, что заставляет Валерию страдать. Сегодня, в пятницу, с самого утра Иван отправился вместе с Борщевским в гости к помещику Малеванному. Иван Григорьевич оказался радушным хозяином. Там они пробыли до самого вечера, и даже собирались заночевать, чтобы утром всем вместе отправиться на охоту. Но неожиданное известие, полученное Борщевским, заставило гостей покинуть гостеприимный дом Малеванного и ехать домой. В телеграмме, которую срочно доставили Игнату Петровичу, говорилось, что в субботу к нему приедет ненадолго, погостить, внучатый племянник его покойной жены Борис Сергеевич Иваницкий.

Иваницкий был молод и хорош собой. Он был холост. Привлекательная внешность была одним из главных козырей тридцатилетнего помещика. Он был не богат, поэтому заслышав, что в имение Борщевских прибыла знатная и богатая княжна Флора Безбородко, поспешил засвидетельствовать ей свое почтение. Княжна встретила Иваницкого холодно, не оставив ему никакой надежды. Получив от ворот поворот, Иваницкий все же решил какое-то время погостить в имении Борщевских, не торопясь с отъездом. Игнат Петрович не возражал, любезно предоставив кров внучатому племяннику. Теперь за обеденным столом накрывали на один прибор больше.

Борщевский был доволен тем, что родственники собрались вместе под одной крышей, он так долго страдал от одиночества. Единственным сожалением было то, что внук Богдан сейчас был далеко, и от него все реже приходили письма. Барышни восприняли приезд Иваницкого как некое приключение. Еще одна персона за обеденным столом вызывала некий интерес. Если учесть, что этой персоной был неизвестный мужчина, то интерес этот был вдвойне. В деревенской глуши любой гость кажется загадочным, но если этот гость, к тому же, молодой и привлекательный мужчина, то у женской половины дома начинает учащенно биться сердце.

Валерия откровенно кокетничала с Борисом, желая тем самым заставить супруга ревновать. Она несколько раз на дню меняла туалеты. Более тщательно стала причесываться по утрам. Когда Борис выходил на улицу прогуляться и подышать свежим воздухом, она составляла ему компанию. Нельзя сказать, что Борис был безразличен и Флоре. Княжна не поощряла ухаживаний гостя, но все же знаки внимания, оказанные им, были ей приятны.

Хмель невзлюбил Иваницкого с первого взгляда. Этот надменный и ленивый хлыщ напоминал ему Богдана Борщевского. С той только разницей, что Богдан все-таки был родственником Флоры, и потому Хмелю приходилось с ним считаться. Иваницкий сразу же решил поставить Ивана на место, показав, так сказать, кто в доме хозяин. Борис не разделял панибратского отношения старого Борщевского к Хмелю. Он считал это пошлым и называл заигрыванием с прислугой. В первый же день Борис постарался, как можно больше узнать об Иване, чтобы в дальнейшем было сподручней убрать соперника. Борис решил приударить за хорошенькой Валерией. Тот факт, что она была замужем за Иваном, Борис пропустил мимо ушей.

Хмель ревновал безумно. Его жизнь превратилась в кошмар. Покладистая преданная доселе Валерия, вдруг стала похожей на кокетку, флиртующую напропалую с понравившемся ей кавалером. Борис вел тонкую искусную игру. За обедом он старался сесть рядом с Валерией. Он старался всячески показать себя с выгодной стороны, что он образован, начитан, у него прекрасные манеры. При этом Борис всячески старался выставить Хмеля посмешищем, этаким неучем, не знающим названий заморских кушаний, придворный этикет и всемирную историю.

Флора быстро раскусила замысел Иваницкого. Его поведение казалось ей спесивым и неприличным. Она начала злиться на Валерию за то, что подруга так увлечена флиртом и не видит истинного характера Иваницкого. Флора приняла сторону Ивана. Она как-то за обедом вступилась за своего друга, ей не понравилось, что Иваницкий всячески показывает свое превосходство над Хмелем.

– Так где вы родились, Иван, и кто ваши родители? – надменным тоном спросил Борис.

– Я – сирота, - ровным голосом ответил Хмель, стараясь, не вспылить.

– Мне говорили, что вы – холоп.

– И кто же это вам сказал? – сквозь зубы процедил Хмель.

– Представьте себе, ваша жена.

Иван вконец растерялся и случайно пролил на скатерть вино. Красное вино кагора смотрелось некрасивым пятном на белоснежной скатерти. Хмель был готов провалиться сквозь землю.

– Вот и вино вы, Иван, не обучены пить, - менторским тоном поучал Иваницкий.

– Я что собака, чтобы меня обучали и натаскивали! – зло сказал Хмель.

– Ну что вы, я не то хотел сказать, - съехидничал Иваницкий.

Назревал скандал, противники не уступали друг другу. Борщевский все больше отмалчивался, предпочитая не вмешиваться в дела молодежи. Он молча ел и наблюдал за развитием событий. Валерия побледнела и беспомощно посмотрела на Флору, взглядом прося вступиться за мужа.

– Борис, вот вы говорите, что прочли много книг, – сказала Флора, немного нервничая. – И дома у вас прекрасная библиотека.

– Да это так.

– А скажите мне, вы читали когда-нибудь книги моего отца?

– Читал ли я книги вашего отца?
– растерялся Иваницкий. – Что-то не припомню, а как фамилия автора?