Балаустион

– Я решил, что мы сделаем, – наконец хрипло произнес царь. – Дабы утихомирить шум и отвести от себя подозрения, нужно заткнуть рты, сдав Эврипонтидам Горгила. Свалив на мастера смерти все злодейства последних дней.

– Разумеется, в мертвом виде, – скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла Тимоклея.

– Разумеется, – мотнул черной шевелюрой Эвдамид. – Мертвый убийца не сможет ничего отрицать, не сможет рассказать и ненужной правды.

– Но… как же так, брат? – от удивления Леотихид едва не потерял дар речи. – Ведь мы разработали такой блестящий план удара по Эврипонтидам… он разом решает все проблемы. Ты ведь сам одобрил его, и обещал содействовать мастеру Горгилу! Никто, кроме него, не сможет осуществить этот замысел…

– Что? Ты еще говоришь о каких-то совместных планах с Горгилом? – Эвдамид недоверчиво выпучил глаза на младшего брата. – Опомнись, Лео! Этот человек не может ничего. И даже еще меньше, клянусь щитом Арея! Не знаю, быть может, он когда-то и представлял из себя нечто серьезное, но теперь это прошло. Наверное, он проклят богами и любое дело, каким бы он ни занялся, обречено на неудачу. Дальнейшее сотрудничество с ним смертельно опасно, ибо он своими промахами вырыл себе могилу. Ты хочешь лечь в нее вместе с убийцей, да еще и нас с матерью утянуть?

– Погоди, дай сказать…

– Нечего годить! – отрезал царь. – От Горгила нужно избавляться немедленно, пока эврипонтиды не поймали его и не заставили рассказать всю правду о ваших «невинных» совместных проделках.

– Я полностью с тобой согласен, – Леотихид поднял руки ладонями вперед. – И тем не менее считаю, что мастеру нужно дать еще один шанс. Этот план, клянусь бородой Зевса, имеет очень много шансов на успех. Более того, мы уже не можем отказаться от его исполнения – ты не забыл, что нам пришлось предпринять, чтобы заручиться «поддержкой» человека, которому уготовано привести мясника к скотине? Как теперь дать обратный ход? Сказать, что мы пошутили, живи, мол, как раньше и забудь обо всем? Не получится. Мы уже по уши в этом деле, братец, и зря ты думаешь, что еще не поздно дать обратный ход. Поздно!

– Замолчи! – выдавил из себя Эвдамид, склоняя голову перед этим, увы, весьма убедительным аргументом.

Леотихид и не подумал замолкать. Наоборот, его голос зазвучал громче и яростней.

– Мы ступили на этот путь сознательно и с решимостью, и теперь, сто тысяч демонов, не должны позволить неудачам и малодушию заставить нас отступиться и этим обречь себя на гибель. Великие боги! Я не узнаю тебя, брат! Не ты ли всю жизнь был для меня образцом мужества и стойкости, учил, что храбрость – это и есть благородство? Так почему теперь мужество оставляет тебя, быть может – в двух шагах от победы?

– Или в шаге от гибели, – пробормотал Эвдамид, но щеки его пылали – упреки младшего брата достигли цели. Тимоклея же смотрела на меньшего сына с обожанием.

– Пусть лучше скажут, что мы погибли, добиваясь несправедливых почестей и власти, чем умерли от страха за то, что дерзнули совершить только наполовину.

– Звучит одинаково – там и там смерть.

– Но страх еще никого не сделал бессмертным!

Эвдамид, не выдержав, расхохотался:

– Тебя не переспоришь, юный негодяй. Ты по рождению полукровка, выглядишь как северный варвар, но говоришь как настоящий спартанец.

– Наша мать, – Леотихид натянуто улыбнулся, – рожает спартанцев даже от этолян.

– Каков хам! – деланно нахмурилась царица. – Да и старший не лучше. Вы все еще мальчишки, играющие в игры, – то говорите, как спартанцы и мужчины, то судачите, как жены периэков.

– Прости, мать, – хором произнесли сыновья. Все трое обменялись улыбками. Они были не только родней, но и единомышленниками.

Эвдамид повернулся к Леотихиду.

– Итак, ты настаиваешь, чтобы дать убийце еще один шанс?

– А что мы теряем? В худшем случае все останется, как есть, в лучшем – получим все. Тем более что Горгилу самое время убраться из Спарты, где у него земля под ногами горит.

– Если он успеет убраться, – хмыкнул царь.

– Это уже твоя забота. Не ты ли обещал отправить экспедицию на некий остров лжецов так скоро, как это только возможно?

– Мне, загрызи тебя демон, нужен хоть какой-то предлог, чтобы инициировать это путешествие. Сделай я это без всякой причины – и эврипонтиды на уши встанут от подозрений… Меня и без того не покидает предчувствие, что что-нибудь снова пойдет не так. Не доверяю я Горгилу, этому фатальному неудачнику… И там не будет никого из нас, чтобы исправить его ошибку, или хотя бы замести следы…

– Думаю, теперь, после стольких промахов, он будет особенно стараться и сделает все, как надо. Не забывай – на карту поставлена не только репутация убийцы, но и немалая сумма, которую ему заплатили за услугу. Не думаю, что наниматели мастера удовлетворятся, если вместо ожидаемого результата он принесет им обратно деньги и попросит прощения. Не-ет, господин Горгил из кожи вон вылезет, но укокошит старого Павсания.

– Не знаю, не знаю. Как бы его самого не укокошили. Здесь, в Спарте. Что помешает Эврипонтидам, когда они получили Леонтиска, перетряхнуть завтра же всю Персику и найти этого хренова убийцу? Не забывай – афиненок видел его в лицо, и наверняка хорошо запомнил за то время, что провел у него в гостях.

– Насчет лица я бы не был так уверен. Горгил – хитрющий лис, и почти никогда не снимает маски. Настоящая маска – это его собственное лицо, которого никто не видел.

– На кой пес ему было надевать маску, если он был уверен, что разберет афинян по частям?

Леотихид пожал плечами, попытался сделать бесстрастное лицо, но не выдержал, ухмыльнулся.

– У нашего малыша припасено что-то про запас, – догадалась мать, от которой не ускользнула эта игра мимики.

– Да? Говори! – прорычал Эвдамид, впиваясь взглядом в самоуверенную физиономию элименарха.

– Ну-у, мать! – с досадой протянул тот. – Испортила сюрприз! На самом деле у меня действительно имеется запасной вариантик. Я предусмотрел вероятность того, что Горгил обделается, и предпринял кое-какие шаги, чтобы вывести из игры афиненка – он становится слишком опасной фигурой.

– Сейчас ты предложишь послать номаргов, чтобы они взяли штурмом особняк Пирра, охраняемый сотней или двумя вооруженных граждан, и вытащили Леонтиска из самой дальней кладовки, где его прячет Эврипонтид? – ехидно поинтересовался царь.

– Не угадал, государь, – покачал головой элименарх.

– Ну же, выкладывай свой секретный план, пока я не перегрыз тебе глотку, собачий сын! Ой, прости, мать!

– Перестань извиняться, – отмахнулась Тимоклея. – Я сама готова поискать розги, чтобы отхлестать этого циничного стервеца, который получает удовольствие, вытягивая из нас нервы.

– Я думал, вы сами догадаетесь! – Леотихид поднял руки, как будто защищаясь. – Наше секретное оружие – это захваченные мной девки.

– Девки? – переспросил, недоумевая, царь.