Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.)

Так называемый албанский вопрос становился для Варшавского пакта серьезной внутренней проблемой, и развитие конфликта между Москвой и Тираной серьезно воспринималось теми государствами-членами ОВД и Восточного блока, которые стремились повысить степень своей независимости от СССР. Особое значение происходившему придавалось в Бухаресте, так как глава румынского коммунистического режима Г. Геор-гиу-Деж и его ближайшее окружение рассматривали происходившее с учётом возможных последствий конфликта применительно уже к румынской позиции, которая становилась всё более демонстративно независимой, хотя и не затрагивала в целом вопроса военно-политического единства Восточного блока. На состоявшейся 18 января 1965 г., накануне заседаний ПКК в Варшаве, встрече первого секретаря РРП Г. Георгиу-Дежа, председателя Совмина Румынии Г. Маурера с первым секретарем ПОРП В. Гомулкой, председателем Совмина Польши Ю. Циранкевичем и членом политбюро ЦК ПОРП 3. Клишко глава Румынии настаивал на необходимости отменить все решения, принятые в ОВД против Албании, и пригласить её представителей на заседание. Во время беседы Деж фактически признал неправомерность и несправедливость действий советской стороны и лично Хрущева. При этом достаточно недвусмысленно прозвучала озабоченность румынской стороны не только «албанской проблемой», но и в целом всей ситуацией, так как, по его, имеющему достаточные основания, мнению, «если мы не уладим этот вопрос, любая из социалистических стран может оказаться в ситуации, когда она не будет допущена на заседания Политического Консультативного Комитета, как это произошло с Албанией» [361] .

361

Memorandum of Discussions between Romanian Worker’s Party leadership and Polish United Worker’s Party leadership 18.1.1965// Romania and the Warsaw Pact, 1955-1989. V. 1. Document Reader compiled for the International Conference «Romania and the Warsaw Pact». Organized by the Institute for Political Studies of Defense and Military History and co-sponsored by the Cold War International History Project and the Parallel History Project. 3-6 October 2002. Bucharest, Romania. Document reader compiled by Munteanu M. Translations by C. Ban, M. Munteanu. P. 187-197. – http://www.wilsoncenter.org/sites/default/files/RomaniaWarsawpact.pdf

Руководство Албании не собиралось идти с Кремлем на компромисс и демонстративно ужесточило своё отношение к действиям Москвы, используя «военно-политическую» и «международно-дипломатическую» аргументацию для доказательства собственной правоты, и синхронизировало пропагандистские мероприятия с конкретными внешнеполитическими шагами. Во-первых, 16 февраля орган ЦК АПТ газета «Zeri i Popullit» в своей редакционной статье продемонстрировал точку зрения Тираны на ситуацию в Восточном блоке. В этом материале заявлялось об угрозе самому существованию ГДР в виду проводившейся советским руководством политикой – сначала Хрущевым, а затем названными газетой «хрущевской тройкой» – Брежневым, Косыгиным и Микояном [362] . Стремление Тираны усилить демонстрируемую ею независимость вскоре нашло продолжение на более представительном международном уровне. Буквально в тот же день, 16 февраля 1965 г., посол Албании в ООН X. Будо выступил с заявлением. В нём содержалось требование расширить полномочия Генеральной Ассамблеи ООН, минимизировать прерогативы Совбеза, в котором доминировали великие державы, и создать Генеральный Комитет Генеральной Ассамблеи с тем, чтобы обеспечить соблюдение Устава ООН по процедуре включения в повестку дня подлежащих обсуждению вопросов и принятия решения по ним. Фактическое обвинение США и СССР в узурпации власти в ООН, по мнению албанского руководства, прежде всего Э. Ходжи, должно было «шокировать их (Вашингтон и Москву – Ар. У.) и, – как полагал глава АПТ, – застанет их врасплох, и мы выбрали подходящий момент, когда за кулисами гангстеры в ООН достигли соглашения о перерыве в заседании до осени. Мы, безусловно, разрушим их планы. Они будут нарушать Устав, с тем, чтобы вырваться из нашей мёртвой хватки, но мы полны решимости выполнить свой долг мужественно. Мы будем их жёстко разоблачать, и об Албании будут говорить в мире с восхищением» [363] . Выступление албанского представителя рассматривалось в Тиране как серьезная победа [364] , так как оно получило поддержку со стороны стран «третьего мира» и было воспринято в международных политических кругах как признак кризиса ООН, где существовал диктат великих держав [365] .

362

После мартовского (1965 г.) совещания ряда компартий, против которого Тирана выступила задолго до его проведения, орган ЦК АПТ газета «Z"eri i popullit» поместила специальную статью, посвященную начинавшемуся кризису промосковского направления в комдвижении: «Встреча раскольников, ревизионистов 1 марта – великий заговор против марксизма-ленинизма и международного коммунизма». – Mbledhja p"ercar"ese, revizioniste e 1 marsit – nj"e komplot i madh kund"er marksiz"em-leninizmit dhe komunizmit nd"erkombetar// Zeri i Popullit, 18.3.1965.

363

Правильный и твёрдый шаг нашей страны в ООН. 16 февраля 1965 г.// Ходжа Э. Сверхдержавы. 1959-1984. Из политического дневника. Тирана, 1986. С. 163.

364

Сенсация в ООН. 17 февраля// Ходжа Э. Сверхдержавы. 1959-1984. Из политического дневника. Тирана, 1986. С. 164. Действия в ООН были частью кампании албанского коммунистического режима против США и СССР. В 1965 г. Албания вышла из ЮНЕСКО, Всемирной Организации Здравоохранения и Продовольственной Сельскохозяйственной Организации ООН в знак протеста против использования этих международных организаций сверхдержавами в собственных политических целях.

365

Armillotta G. Albania And The United Nations: Two Cases Seen From A Diplomatic History Perspective//International Journal of Albanian Studies. Columbia University. New York. 1997. V.l, № 1; United Nations: Back into Limbo//The Time, 26.2.1965.

К концу лета 1965 г. изоляция Албании в Восточном блоке становилась очевидным для её руководства фактом. Это серьезно влияло на оборонный аспект её внешней политики, составным компонентом которой являлась и информационно-разведывательная деятельность на основных направлениях вероятных угроз для Албании, в том виде как они определялись её руководством. Первым шагом в этом направлении стал перевод агентурного сектора 2-го Управления военной разведки Министерства обороны в Министерство внутренних дел. 6 августа 1965 г. руководитель МВД генерал-лейтенант X. Кадри подписал приказ № 229 о создании во главе со своим заместителем генерал-лейтенантом 3. Темели специальной школы по подготовке кадров политической разведки. 29 октября 1965 г. Хазбиу подписал приказ и об организации Управления политической разведки. Подготовка курсантов (первый набор составил 35 человек) была ориентирована на конкретную специализацию по странам, и главными среди государств-потенциальных противников были США, Великобритания, Франция, Италия, Югославия [366] .

366

Nakuci S. Viti 1965, kur Kadri Hazbiu hapte shkoll"en e agjentur"es// Shekulli, 29.12.2008. До сих пор как в отечественной, так и в зарубежной научной литературе нет исследований по этой теме, и данная публикация является одной из немногих, базирующихся на документальных данных. В 1989 г. Отделение безопасности высшей школы МВД Албании выпустило ограниченным тиражом и явно не для широкого общественного пользования 209-страничную монографическую работу (как это было указано в тексте) под характерным для коммунистических времён названием «Взаимосвязь оперативной работы с массами – одно из ключевых требований при выполнении функций органов государственной безопасности». В ней рассматривалась история органов безопасности коммунистической Албании с 1943 г. по 1988 г. Однако качество и информативность издания оставляли желать лучшего: G"ershetimi i Pun"es Operative me vij"en e masave – nj"e nga k"erkesat kryesore p"er realizimin e detyrave nga organet e Sigurimit t"e Shtetit. Tiran"e, 1989. Среди языков, преподававшихся курсантам, как об этом сообщает автор публикации в газете, отсутствуют все восточноевропейские, за исключением сербского. В тексте цитируемого С. Накучи документа есть пропуск с многоточием, что позволяет предполагать об изъятии из материала при подготовке газетной статьи упоминаний о ряде языков по политическим причинам.

Складывавшаяся в коммунистическом блоке ситуация была способна серьезно повлиять на оборонную политику ОВД и советское военно-стратегическое планирование. Выступление на заседании ПКК в Варшаве в январе 1965 г. Л. И. Брежнева содержало два основных тезиса, позволявших судить о роли и месте Варшавского блока в советской внешнеполитической стратегии и военной политике. Во-первых, Москва исключительно серьезно относилась к возможности локального (ограниченного) ядерного конфликта, прежде всего в Европе. В этой связи одной из задач Кремля было совершенствование как ядерного, так и других видов оружия. Во-вторых, особую обеспокоенность советской стороны вызвали действия НАТО по совершенствованию его командной структуры и усилению роли регионального командования альянса. Этот факт, как и другой – усиливающиеся признаки самостоятельности (хотя и в рамках Восточного блока) членов ОВД, заставили Москву поднять во время заседаний ПКК в январе 1965 г. вопрос о реформе альянса. Суть советского плана заключалась в создании более жёсткой системы контроля над армиями и внешней политикой союзников Москвы со стороны Кремля. Это нашло своё отражение в предложении расширить полномочия Объединенного командования ОВД, что лишало бы суверенитета национальные вооруженные силы стран-участниц блока и фактически передавало бы их под командование ОВД, в котором доминировали советские генералы. Одновременно Москва настаивала на создании постоянного комитета министров иностранных дел государств-членов Варшавского пакта.

Необходимость модернизации Варшавского блока во всех отношениях с учётом внешнеполитических и оборонных интересов его участников была очевидна для большинства представителей руководства стран, входивших в ОВД. Однако разновекторный характер их интересов серьезно затруднял этот процесс. Для Венгрии и Польши, стремившихся к проведению реформ с учётом повышающейся роли «малых» союзников СССР, создание постоянного консультативного органа в виде совета министров иностранных дел усиливало бы, по мнению В. Гомулки и Я. Кадара, возможности их стран «лоббировать» собственные внешнеполитические интересы [367] . Оба предложения были крайне негативно восприняты румынской стороной, постаравшейся не допустить усиления советского контроля над ОВД [368] . Бухарест выступал также против предложенной Москвой Вашингтону версии договора о нераспространении ядерного оружия, так как, по мнению румынского руководства, она не учитывала интересы малых государств.

367

B'ek'es C. Introduction. Records of the Meetings of the Warsaw Pact Deputy Foreign Ministers// Parallel History Project On NATO And The Warsaw Pact (PHP). Records of the Meetings of the Warsaw Pact Deputy Foreign Ministers. Ed. by B'ek'es C., Locher A., Nuenlist C. PHP Publications Series Washington, D.C. / Zurich. September 2005. P. 5.

368

Baev J. The Organizational and Doctrinal Evolution of the Warsaw Pact (1955-1969). – http://www.coldwar.hu/html/en/publications/organizational.html

Румынская позиция была схожа с китайской, что достаточно серьезно обеспокоило и насторожило Кремль [369] . Это объяснялось тем, что данный вопрос затрагивал широкий спектр оборонных проблем на евроазиатском, континентальном и региональном уровнях, включая Юго-Западное направление военной стратегии ОВД, то есть Балканы и Средиземноморье. Официально румынская сторона аргументировала свою позицию тем, что стремится не допустить одностороннего осуждения КНР другими (имелась в виду Индия) странами в их собственных интересах [370] . Столь однозначная поддержка Пекина была расценена Москвой крайне негативно, и уже на варшавском заседании ПКК по инициативе советского руководства состоялась неформальная встреча без присутствия румынских представителей с целью усилить противодействие китайскому влиянию.

369

Подробнее дискуссию на заседании в: Document N 30. Minutes of Discussion at Political Consultative Committee Meeting in Warsaw, January 20, 1965// //A Cardboard Castle? An Inside History of the Warsaw Pact, 1955-1991. Ed. by Mastny V., Byrne M. Budapest, 2005. P. 179. Румынская версия протокола заседаний в: Romania and the Warsaw Pact, 1955-1989. Cold War International History Project. Ed. by Munteanu M. Washington, 2002. Vol. 1. P. 229-244. На заседании ПКК 20 января 1965 г. глава советской делегации Л. И. Брежнев демонстративно обратился к Г. Георгиу-Дежу с вопросом о том, является ли высказываемая румынской стороной точка зрения мнением румынской компартии или это – результат совместных действий с КНР. – Minutes of the Meeting of the Political Consultative Committee of the Warsaw Pact Member States, Warsaw. 20.1.1965// Cold War International History Project. Virtual Archive. –1409&fuseaction=va2. document&identifier=5034E1B3 -96B6-175 C-97BBCF7394EAA408&sort=subj ect&item=MLF &print =true. Мотивация действий Бухареста продолжает оставаться не совсем ясной, так как этот вопрос не отражен в документах, обнаруженных в румынских архивах на данный момент. Основное предположение, которое делают румынские исследователи, заключается в том, что, вероятнее всего, Георгиу-Деж рассматривал данную проблему в контексте общего внешнеполитического курса возглавляемого им руководства, усматривавшего в проекте резолюции о нераспространении ядерного оружия диктат Москвы и попытку ограничить свободу действий Бухареста на международной арене. – Documente Diplomatice Romane. Seria a III-a. Romania §i tratatul de la Var§ovia. Conference mini§trilor Afacerilor Exteme §i ale adjunctilor lor (1966-1991). Volum realizat de A. Mioara. Bucure§ti, 2009. R XLIX.

370

Rijnoveanu C. A Perspective on Romania’s involvement In the Sino-Soviet conflict (1960-1965). Online publication. Paper prepared for the International conference «New Central and Eastern European Evidence on the Cold War in Asia». George Washington University Cold War Group. Cold War History Research Center. Budapest, 31 October – 1 November, 2003. May 2009. P. 8. –Автор статьи приводит в подтверждение этих тезисов ряд выдержек из документов, обнаруженных в архивах румынской компартии.

Одновременно выявилась новая черта происходящего: страны коммунистического блока, находившиеся в конфронтационных отношениях с СССР (Албания и КНР), а также те из них, кто сохраняли свои особые позиции в возглавлявшемся Москвой военном пакте (Румыния), либо начинали придерживаться диаметрально противоположной военно-политической стратегии в международных делах нежели проводимая ОВД и Советским Союзом, выступать как открытые оппоненты Кремля, либо пытались избежать слишком очевидной ассоциации своей политики с действиями СССР, видя в ней угрозу своим интересам расширять контакты с Западом. Приграничный индо-пакистанский конфликт апреля – сентября 1965 г. стал одним из таких примеров. Москва и её союзники фактически поддержали Дели, а Албания и КНР, наоборот, выступили в поддержку Исламабада. В свою очередь, Румыния, стремясь избежать ухудшения отношений с КНР в случае однозначной поддержки Москвы, постаралась устраниться от обсуждения этой темы.

Весной 1965 г. Бухарест активизировал свою внешнюю политику в контексте идеологически аргументированного в «Апрельской декларации» 1964 г. курса на усиление самостоятельности. Одним из важных шагов в этом направлении было расширение экономических отношений с Западом и, прежде всего, с США. Румынское руководство демонстративно подчеркивало особую заинтересованность в укреплении американо-румынских связей и давало знать Вашингтону о том, что «взгляды не только румынского правительства, но и всего коммунистического блока устремлены на то, как мы реагируем, с тем, чтобы проверить, действительно ли мы намерены иметь дело (со странами Восточного блока – Ар. У.), используя политику наведения мостов и дифференцированного подхода к Восточной Европе. Более того, об эффективности продолжающейся политики независимости РНР будут судить в не меньшей степени по нашей реакции (на действия коммунистических стран – Ар. У.)» [371] .

371

149. Telegram From the Embassy in Romania to the Department of State. Bucharest, March 18, 1965, 4 p.m.// Foreign Relations of the United States. 1964-1968. Eastern Europe. Washington, 1996. V. XVII. P. 405.

В определенной степени этот внешнеполитический курс Бухареста начинал уже серьезно влиять на оборонный аспект взаимоотношений Румынии с СССР. Весной 1965 г. румынские контрразведывательные органы выявили ряд лиц из числа военнослужащих-офицеров вооруженных сил, сотрудничавших с органами советской разведки, и власти под различными предлогами удалили их из армии [372] .

Не меньшие чем их советские союзники по ОВД, опасения испытывала и болгарская сторона – наиболее лояльный союзник СССР. Это проявилось зимой 1965. Во время подготовки 15-18 февраля 1965 г. в г. Севастополе военно-морских командно-штабных учений в акватории Черного моря, назначенных на март того же года, с участием болгарских, румынских и советских представителей ВМС, румынская сторона достаточно настороженно отнеслась к идее, высказанной начальником штаба советского ЧФ вице-адмиралом Г. К. Чернобаевым. Предлагалось объединить усилия всех участников учений в организационных рамках единого Черноморского флота. Это явно противоречило усиливавшемуся стремлению румынской стороны не допускать передачу командования национальными вооруженными силами под иностранный, даже под эгидой ОВД, контроль [373] . В то же время Румыния не отказалась от совместных учений в рамках ОВД, и её руководство рассматривало повышение боеготовности, а также операционных возможностей совместных действий румынских вооруженных сил и союзных по Варшавскому пакту сил других государств как один из важных элементов оборонной политики. При этом особое внимание уделялось представляющим интерес для Бухареста Южному и Юго-Западному геостратегическим направлениям, имевшим выход на Болгарию, Югославию и Венгрию.

372

См. об этом в воспоминаниях полковника румынской разведки в отставке Г. Мани: Manea G. Labirintul Vietii prin sarma ghimpata (biografii – memorii – amintiri). Bucuresti, 1998. P. 87.

373

Opris P. Relatii militare romano-bulgaro-sovietice la mijlocul anilor ’60// Revista de Istorie Militara. 2001. N 3 (67). R 18. В приложении к публикации П. Оприша приводится документ – докладная записка капитана первого ранга М. Василе в Политическое управление вооруженных сил Румынии, в которой подробно описываются достаточно натянутые отношения между советскими и румынскими, а также болгарскими офицерами по вопросам координации действий и политическим проблемам.

На проводившихся 20-27 мая 1965 г. на территории двух регионов Румынии – Олтении и Трансильвании командно-штабных учениях под руководством министра обороны генерала Л. Сэлэжана присутствовали советские наблюдатели, однако сама подготовка учений была делом исключительно румынской стороны [374] . План учений заключался в организации и планировании наступательной операции в масштабах фронта с участием сухопутных сил и ВВС и нанесении контрудара как без использования противником оружия массового поражения, так и с учетом его возможного применения. Фактически румынское военное командование по замыслу, составленному самостоятельно румынской стороной, отвечало за совместные действия в рамках условного 3-го Западного фронта, которому придавались румынские 2-я и 3-я армии и 9-й армейский корпус с частями ВВС. В действительности, так называемый 3-й Западный фронт в планах ОВД формировался совместными силами СССР и Чехословакии, не являясь зоной ответственности Румынии. Её вооруженные силы входили в состав Юго-Западного фронта, формировавшегося из 5-й армии вооруженных сил Венгрии, 28-го советского армейского корпуса и 3-й армии румынских вооруженных сил [375] . В соответствии с вводной учений, силы

374

В проведении манёвров приняли участие: начальник Генерального штаба генерал армии И. Титовяну; командующий 3-м Западным фронтом, начальник Управления боевой подготовки Министерства Национальной обороны Румынии генерал армии А. Флока; начальник штаба фронта генерал-лейтенант С. Тарчэ; командующий 2-й армией генерал-лейтенант И. Георге; командующий 3-й армией генерал-лейтенант И. Коман; командир 9-го армейского корпуса генерал-майор И. Шерб; командир авиационного корпуса генерал И. Тыу

375

См. информацию, ставшую доступной после рассекречивания ряда документов из румынских архивов в: Scenarii militare romano-ungare//Jurnalul National, 12.11.2009. —http:// htdig.informatia.ro/jurnalul/afisez.php?sid=526933&date=2009-ll-12&afisez=local

НАТО якобы нарушили нейтралитет Австрии и Югославии, и армейская группа «Тиса» вторглась в Румынию на ширине фронта в 450 км без использования оружия массового уничтожения. В этой связи задача 3-го Западного фронта заключалась в ликвидации сил противника на глубине проникновения в регионы Трансильвании и Олтении, защите западных границ страны. В случае использования противником оружия массового уничтожения (ОМУ) предусматривались ответные действия войск 3-го Западного фронта [376] . Румынским частям предстояло в дальнейшем развить наступление и продвигаться в направлении северной Италии, а частям южного фронта – в направлении Адриатики и Боснии [377] .

376

Opris P. Aplicatia de comandament si stat major desfasurata de Armata Rom^ana ^in Transilvania si Oltenia ^in perioada 20–27 mai 1965// Cetatea Bihariei. Revista de cultura si istorie militara. 2004. Seria a II–a. N 1. P. 76, 77.

377

Ibid. P. 78.