Барин-Шабарин 2

— Я буду только рад этому, — отвечал я.

Был некий порыв спросить у дядюшки, по чём нынче продаются его племянницы, но я сдержался. Не так уж много я могу предложить за Елизавету Дмитриевну. Но как хотелось бы… хоть в кредит, хоть в лизинг под залог… Мамы. Вот ее в залог точно отдал. Но кому такое нужно? Хотя, она красотка, для своих-то лет.

И в данном случае, когда я говорю о покупке, то ни в коей мере не хотел бы даже в мыслях обидеть Лизу или ее дядюшку. Просто, так повелось в этом времени, что хорошая невеста — это хороший товар. Одно радует, что любезная тётушка Мария, это та самая пожилая дама, которая соизволила со мной неоднократно разговаривать во время приёма, узнала, что Елизавета так никому пока и не обещана. В то время, как Миклашевский намерен жениться.

Впрочем, экономическое сотрудничество Миклашевских и Алексеевых достаточно плотное и без брачного союза между этими фамилиями. Так что Лизу можно продать кому-то иному, а Миклашевским создать союз с кем-то другим. Так кланы и укрепляются.

Мы распрощались с Алексеевым, будто не собирались встретиться с ним уже через чуть больше, чем четыре часа, на дуэли. Он же мой второй секундант!

— Алексей, сын мой, проведи свою мама в мои комнаты! — сказала матушка, взяв меня под руку.

Хорошо, что она это сделала, когда все гости разбрелись по своим спальным местам, может за редким исключением некоторых дворян, которые продолжали пить, но уже в беседках, что были во двориках каждых трех домов. Как же и я хотел вот так просто попьянствовать!

— И я требую от тебя объяснений, что за дама нынче прибывает в нашем новом доме? — продолжала распыляться мамочка.

Я дождался пока мы немного отойдём, чтобы мои слова не стали достоянием общественности и с металлом в голосе сказал:

— Маман, потрудитесь усвоить ту данность, что вашему сыну пришлось пройти через многие испытания, кои образовались в том числе и из-за вашего предательства. Мне пришлось пройти через Земский суд, и на силу не дать наше имение за долги… ваши долги, маман, которые вы сделали со своим любовником. Так что, либо вы принимаете то, что ваш сын изменился, а также что именно я хозяин в поместье, либо мы не найдём с вами согласия и начнём враждовать, — говорил я и чуть ли не шипел, столько решимости было поставить эту женщину на место.

Лицо Марии Андреевны перекосилось. К тому времени, как она вернулась к гостям на балу, стала вести себя весьма непринуждённо, будто бы ничего плохого не совершила. Я не сказал ни одного слова даже не подал знаком, мимикой лица, что у нас с ней возможен конфликт. Теперь же получается, что я ставлю условия своей матери. И нет, ничего внутри более не екает, напротив, я не позволю ей рушить мои пока скромные, но могущие стать большими, успехи.

— Ты словно и не мой сын. Я понимаю, что совершила дурной поступок, Но, рядом с тобой всегда находился Матвей Иванович, я верила, что он никогда не даст тебе в обиду. И покидала я поместье с надеждой, что мой сын всё же повзрослеет. И меня убеждали в том, что нельзя никого научить плавать, если не бросить воду, — оправдывалась мама.

Я видел, что она раскаивается, что чувствует свою вину. Вот и определял правила, так сказать «по горячему», пока еще эти эмоции у мамы не прошли и она не начала качать свои права.

— А тут палка двух концах. Если бросить в воду не умеющего плавать, то можно и не выплыть, а утонуть. Я благодарен вам за науку, дорогая матушка. Как видите, она пошла мне на пользу. Но когда я, почитай, что умер, пришло некое озарение, — сказал я.

На самом деле, я понимал, что несколько играю на грани. Мария Андреевна может по тем признакам, которые известны лишь матери, определить во мне не только чужого человека, до таких выводов она вряд ли дойдёт, а вот объявить меня душевнобольным, думаю, сможет. Вот только все мои действия можно было бы счесть чем угодно, но не помешательством. Напротив, если подробным образом разбираться, что со мной происходило и в чем причины столь разительных перемен, можно прийти к выводу, что в помешательстве я находился ранее, а нынче же выздоровел.

Вот так мы и шли домой, а на крыльце терема нас встречала Эльза. Вот же ирония судьбы! Мне приглянулась девица по имени Елизавета, а секс у меня с дамой с таким же именем, пусть и на немецкий манер.

— Как вы отважились выйти из дома?! — наполненным желчью тоном спросила у Эльзы маман.

— А я, простите, не ваша прислуга, чтобы сидеть в доме и дожидаться хозяев, — отвечала Эльза.

— Так, милые дамы, сегодня был крайне тяжёлый день, посему мне нужно отдохнуть. Есть такая вероятность, что этот день был для меня последним, — сказал я и направился в свою комнату.

Мне ещё не хватало того, чтобы я потратил час или больше, чтобы выслушивать все эти пикировки маман и Эльзы. Тем более, что я выступил бы как раз-таки на стороне Эльзы. И не потому, что я с ней сплю. Она очень помогла мне в организации всего этого праздника. Правда, праздник был не для меня, для гостей, для меня это оказалось тяжелейшей работой. К счастью, я эту работу выполнил. А что сделала для меня мама? Я имею ввиду хорошего. И я же не тот Шабарин, который будет любить эту дамочку лишь потому, что она меня родила. Конкретно меня Мария Шабарина не рожала.

Что там ещё говорили за моей спиной две женщины, разница в возрасте которых была не столь велика, я не слышал. Пришёл в свою комнату, разделся, дал указания Саломее разбудить меня через три-пять часов и лёг в постель.

— Я понимаю, что сейчас не до меня, но я не могу спросить тебя, может, мне всё же войти? — поинтересовалась Эльза, которая по факту уже вошла.

— Что, твоя комната рядом с комнатой маман, оттого ты чувствуешь себя скверно? — уже сквозь сон спрашивал я.

— У меня за долгие годы появился тот человек, за которого я беспокоюсь. Я хочу быть в минуту твоих переживаний рядом, — отвечала Эльза.

— Ну ты же понимаешь, что у нас с тобой будущего нет, — сказал я.

— Ох уж это твоя прямолинейность! Но у нас есть настоящее, хоть и скоротечное. Завтра могут тебя убить, — сказала вдова.

Я рассмеялся.

— Спасибо, что поддержала! — сквозь смех сказал я. — Раздевайся и просто ложись рядом. Мне приятна теплота твоего тела. Но всё же мне нужно выспаться.

Моя любимая поза для сна, когда одна рука на груди красивой женщины, а на другой руке, словно на подушке, голова этой самой прекрасной дамы.

Не сказать, что я выспался, но определённо хотя бы три часа поспать нужно было. Соломея со слезами на глазах, наверняка понимая, что должно произойти, будила меня, стараясь не показывать своих слез.

Умывшись холодной водой, я несколько взбодрился, после выпил ещё крепчайшего кофе, который заранее просил приготовить Соломею, и направился на выход.

— Прекрасный день для смерти, — храбрился я, улыбаясь.

Да, рассвет предвещал ясный денек, может только чуточку с облаками. Для смерти день хорош. А вот для урожая — не очень. Уже полторы недели ни одной капли дождя. Приходится гонять людей и поливать хотя бы мой огород.

Если есть те люди, которые идут на дуэль или в бой, при этом не испытывать никакого страха, то это люди психически неуравновешенные. Страх — абсолютно нормальная реакция организма на опасность. В прошлой жизни я так и не стал адреналиновым наркоманом, которые идут в бой, как за дозой наркотика. Встречал я таких людей. Они не могут усидеть дома, если где-то идет война. И я был близок к тому, чтобы стать именно таким наркоманом. Наверное, вовремя ушёл из театра военных действий, чтобы попасть в программу «время героев».