Барин-Шабарин 5

И теперь Святополк Аполлинарьевич искренне считал, что именно он сделал Шабарина таким, каким его сейчас видят все остальные. Шабарин всем представляется деятельным, энергичным вице-губернатором, богатейшим человеком, которому благоволит сама судьба и Господь Бог вместе с ней. Теперь уже не нужны те документы, те записки и письма от светлейшего князя Михаила Семёновича Воронцова, которые ранее служили универсальными отмычками для любых чиновничьих дверей. Шабарин эти двери сейчас открывает мановением руки.

— Я тебя породил, я тебя и убью! — словами из зачитанного до дыр произведения «Тарас Бульба» высказал свой настрой Мирский, возвращаясь к рабочему столу.

Зависть — одно из самых пагубных чувств человека. Тот, кто завидует, всегда будет желать зла объекту зависти. Месть нередко побуждается именно завистью — ещё давно английский бард звал её зеленоглазым монстром.

— Породил… и убью! — произнёс еще раз статский советник Святополк Аполлинариевич Мирский.

Он углубился в чтение ещё не отброшенных бумаг, всё-таки надеясь на то, что увидит нечто компрометирующее Шабарина. Через полчаса Мирский со вздохом позвал своего помощника, чтобы тот собрал разбросанные листы и отнёс папки на место, в кабинет вице-губернатора.

Выпив большой бокал французского коньяка, Святополк Аполлинарьевич вновь погрузился в свои мысли.

Князь Михаил Семёнович Воронцов не ответил на последние два письма, которые ему послал Мирский. Не так сложно догадаться о причинах молчания бывшего покровителя. Такова суровая политика — в тех кругах всегда избавляются от ненужных людей. Неужели и Мирский таким стал? Шабарин уже во всём заменил Святополка Аполлинарьевича!

— Лиза, Лизонька, Лизетта… Ты ещё не знаешь, но будешь моей! — произнёс Мирский, вновь наливая в бокал коньяку.

Святополк Аполлинариевич ненавидел свою жену, невзрачную, молчаливую, мирящуюся со всеми невзгодами женщину. В отношениях с женщинами ему нужна была страсть, война, противостояние. Но, ранее казавшийся выгодным, брак на деле предстал сущим испытанием и для Святополка, и для его супруги. Он уже не считал зазорным поднять руку на опостылевшую жену.

Будучи отцом мальчика трех лет и двух дочерей семи и девяти лет, Святополк Аполлинарьевич так и не сумел вкусить отцовской любви. Он старался, он искал в глубинах своего сердца то, за что он должен и обязан любить своих детей. Но сперва сильно сокрушался, что жена так и не предоставила ему сына-наследника, искренне считая, что именно в этом и кроется суть их семейных раздоров. А после, когда родился мальчик, оказалось, что и этот ребёнок не принёс в семью благополучия.

И тогда, завидуя успехам Шабарина, Мирский обратил пристальное внимание на его, как на грех, прекрасную супругу. Лиза была, мало того, что удивительной красоты женщиной, ещё и той, кого хотел бы видеть рядом с собой Мирский. Почему эдакая краса и грация с острым взором досталась Шабарину, носит теперь его фамилию — а не стала Мирской? Да ведь потому с нему все деньги и успехи и липнут!

Мирский же был в своих глазах и умён, и хорош, но невезуч. Это его вызывали бы к императору, это он должен был иметь столько денег и паёв в предприятиях Екатеринославской губернии, это он должен был снискать — да и, верно, почти снискал — уважение у всех помещиков южных губерний. И Елизавета Дмитриевна улыбалась бы ему…

В шуме ниспадающих с неба капель дождя Святополк Мирский не услышал перестука колёс подъезжающей к дому губернатора кареты. Оттого, когда помощник сообщил, что к Мирскому пришёл некий господин, Святополк Аполлинариевич растерялся, взгляд его заметался по кабинету, он привстал было и замер. Он-то был уже в изрядном опьянении.

Встряхнув головой, статский советник, ныне заменяющий губернатора в Екатеринославской губернии, быстро убрал коньяк под стол и повелел пригласить гостя.

— Вы? — удивился статский советник, когда увидел на пороге статного высокого мужчину с идеальной выправкой, которую можно было бы сравнить с офицерской.

— Да, это я! — приветливо улыбнулся мужчина, показывая жестом на стул.

Мирский кивнул, разрешая ему присесть. Перед временным главой Екатеринославской губернии сидел мужчина средних лет, высокого роста, в безупречном гражданском платье. Когда-то Святополк Аполлинарьевич уже встречался с этим господином. Причём дважды. Они с ним неоднократно ужинали, беседовали. И неглупый статский советник, чей разум поглощался нынче лишь ненавистью и завистью к вице-губернатору Шабарину, понимал, что визитёр, представившийся Дмитрием Ивановичем Шинкевичем, был всё ж таки крайне странным человеком. Был момент, когда Мирский даже заподозрил в нём шпиона.

Вот только Святополк Аполлинарьевич никогда не разделял мнение Шабарина о том, что уже прямо сейчас французы или англичане могут шпионить в Екатеринославской губернии, чтобы выяснить причины настолько бурного производственного роста в регионе. Да и Мирскому было ровным счётом плевать на такую возможность. Вот был бы он губернатором, была бы у него такая жена, как Елизавета Дмитриевна, а лучше бы она была лишь только постельной подругой, вот тогда о каких-то патриотических чувствах можно было бы думать. Тогда это имело бы смысл, это несло бы его имя дальше, выше. А так — это всё пустое. Он верой и правдой служил Воронцову, считая, что служит Отечеству.

Если же он не нужен Воронцову, значит, Святополк не нужен и Отечеству, значит…

— Чем обязан вашему визиту? — спросил Святополк Аполлинарьевич Мирский.

Он даже не догадывался, кто приглядывает за губернией, но отметил: все встречи с тем, кто теперь сидит напротив, проходили в то время, когда Шабарин был в отъезде.

— Разные мотивы привели меня в Екатеринослав. Вот, к примеру, ваш «Архимагаз». Это же удивительное место. А как вкусна и изящна на вид телятина в ресторане «Морица»! А сколь искусно в Екатеринбурге готовят потат? — явно заговаривал Мирскому зубы мужчина. — Еще нигде я такого картофеля не ел.

— Переживали, что не могли приобрести добрых револьверов в Луганске? — Святополк Аполлинарьевич вспомнил часть одного из разговоров с Шинкевичем. — А нынче ваших переживаний уж нет?

— Но я же не знал, что такие чудные пистолеты производят не в Луганске, а в поместье Алексея Петровича Шабарина, — сказал Дмитрий Иванович, разводя с улыбкой руками. — Однако уж таков я, всегда добиваюсь своего. И небольшая партия шабаринских револьверов куплена. Надо же, экое название… «Шаб-2». Не звучит нисколько.

От внимания гостя не укрылось то, как отреагировал Мирский на упоминание имени вице-губернатора. С трудом удалось представляющемуся Шинкевичем скрыть радость, что он не ошибся. Теперь было кристально ясно: Мирский ненавидит вице-губернатора, и те слова, что были Святополком произнесены при последней их встрече в трактире, не утратили актуальности.

Уже больше двух лет Екатеринославская губерния была под пристальным вниманием Шинкевича. Неугасающий интерес к деятельности Мирского и его вербовка были выбраны как те мероприятия, которые могли бы значительно помочь в осуществлении запланированных мероприятий. Ему, английскому шпиону…