Барин-Шабарин 6
Шрифт:
Заместитель командующего одесским гарнизоном Иван Карлович Брандт уже отправился за подмогой в Александровск Екатеринославской губернии, где, по сведениям генерал-губернатора Фабра, должен находиться полк Екатеринославской ландмилиции.
Оттуда же можно было пополнить, пусть и незначительно, но стрелковое вооружение имеющихся сил гарнизона. А ещё на протяжении последних двух лет Одесса понемногу, а в последние полгода — так и ускоренными темпами — обрастала различными оборонительными укреплениями. С приходом генерал-губернатора шестьдесят пять устаревших орудий, которые были основой обороны Одессы ранее, частично заменены новыми бомбическими орудиями.
Так
— План сражения все помнят? — спросил Керн у присутствующих офицеров его флагмана.
— Так точно, ваше превосходительство! — почти хором отозвались решительно настроенные воины.
— Тогда передавайте на остальные корабли все необходимые сведения, — сказал командующий эскадрой и стал ожидать того самого первого выстрела, который и должен был начать всю эту бойню.
Стрелять должны первыми с береговых орудий. Ну или «гости» начнут первыми. В обоих случаях это будет сигнал к началу сражения.
Капитан-лейтенант Степан Артамонович Калитин командовал монитором «Белуга». Это был один из самых первых построенных в Российской империи цельнометаллических пароходов. Его главным достоинством являлось не только наличие стальной брони, но и обтекаемость корпуса, а также расположение пушек на носу и корме.
Да, броня по меркам двадцать первого века была бы смехотворной, да и вооружение не такое многочисленное, как у английских линейных кораблей. Но у «Белуги» был один крайне важный параметр — её почти невозможно было потопить. Даже если пробить обшивку, монитор продолжал держаться на воде, ведь внутри были установлены переборки, выполненные из парусины, пропитанной смолой и засыпанные камышом и торфом.
Калитин накануне получил приказ, что именно «Белуга», как передовой монитор небольшой эскадры однотрубных пароходолодок, пойдёт на максимальное сближение с неприятелем. Его задача — атаковать флагман, либо тот корабль, который посчитает самым важным в боевой линии противника. Он даже провёл короткое, но предельно честное собрание с экипажем, где предупредил, что, возможно, все они погибнут. Никто не отказался.
— Господа офицеры, я не собираюсь становиться ни героем России, ни её позором. Я просто хочу, чтобы после сражения англичане и французы поняли: мы не сдадимся. Пусть и погибнем, но покажем, что с Россией надо считаться, — сказал тогда Калитин.
Экипаж ему ответил троекратным «ура», после чего началась подготовка. Все понимали, что завтра утром может начаться бой. Предполагалось, что прибывшие европейцы сперва запросят переговоры. И была задача — максимально их растянуть по времени, чтобы выиграть ещё один день. Но оказалось — раньше…
Первые выстрелы раздались с английского пароходофрегата «Тигр». Это был пробный залп, скорее, пристрелочный. Снаряд пролетел с характерным воем над русскими кораблями, упал в воду, вызвав внушительный фонтан, и ушёл вглубь, не причинив вреда. Но это был знак, что бой начался. Теперь не стоило ждать выстрела со стороны береговой батареи. Нужно действовать.
Адмирал Гамелен видел, как выдвигаются русские металлические лодки на паровой тяге, но почти и не реагировал на это. Задача стояла чёткая: нужно определить огневые позиции береговой артиллерии, а после уже уничтожить русские «ля монитор».
— Ударьте пятью пушками для острастки! — приказал французский адмирал, когда его флагман вышел на достаточную дальность стрельбы, чтобы попадать в строения на самом берегу
моря.— Бах-ба-бах! — раздались выстрелы, и француз с удовлетворением увидел, что две бомбы практически разорвали в клочья одно деревянное строение в порту Одессы.
— Бах-ба-бах! — прозвучал ответный залп из трёх орудий русских.
И… Это был выстрел из каменного, закрытого бастиона. И не было дыма. Смятение поселилось в сердце французского адмирала. Он явно растерялся. Что это? Новое оружие русских? А какие ещё сюрпризы ожидают европейцев на этой войне?
Смятение Гамелена усилилось, когда он понял…
— «Наполеон» получил пробоину и течь. Одно попадание, но сильный разрыв в районе ватерлинии, — доложили адмиралу.
— «Наполеон»? Но как? — Гален спешно прошёл к другому борту корабля, дальнему от города.
Новейший пароходофрегат «Наполеон» французского флота находился во второй линии. Там, куда русские орудия ну никак не должны были добивать.
— Бах-ба-бах! — прозвучало уже четыре выстрела, всё с тех же бастионов.
— Есть попадание в «Наполеон»! — не скрывая своего удивления, закричал офицер.
На корабле, названном именем императора Наполеона I, начались работы за живучесть корабля. Вот только… Статичность пароходофрегата подразумевала, что он обречён. Русские пристрелялись и просто целенаправленно топят «Наполеона» особо точными пушками.
— Открыть огонь со всех орудий по городу! Ударить заградительным огнём по приближающимся русским лодкам! — взял себя в руки француз и начал командовать.
Гамелена отрезвил взгляд английского контр-адмирала, который находился на флагмане союзного флота, как наблюдатель за действиями своего французского коллеги. Теряться в присутствии лайма? Нет, француз не доставит такое удовольствие своему извечному врагу и лишь временному союзнику.
Александр Петрович Щеголев кричал. Он, ещё молодой прапорщик, получивший под своё командование батарею № 6 на оконечности Практического Мола, попал. Уже три попадания по кораблю с названием «Наполеон». Это была юношеская выходка — ударить именно по «Наполеону». Явные сравнение с той Отечественной войной были и в России и во Франции. И потопленный «Наполеон»… Что может быть лучше для русского уха! Тем более, был приказ бить по вражеским кораблям второй линии, вот и бил Щеголев [в реальной истории Щеголев также отличился, выбив из боя французский фрегат «Ваубан»].
— Давай, братцы! Поднажми! — кричал прапорщик, понимая, что нужно не только радоваться, но и работать, использовать явные преимущества «шабаринок», в том числе и в быстрой системе перезаряжания орудий.
Никто не согласился менять свои, уже пристрелянные орудия, на шабаринки. Нет, многие понимали ценность орудий, но артиллеристы опасались не оправдать возложенное на них доверие. А вот у прапорщика и выбора-то не было. Вчерашнего выпускника кадетского корпуса просто назначили командовать новыми пушками, из которых ещё вчера стреляли, тренировались, пристреливали сектора.
— Готов! Готов! — уже меньше, чем через минуту докладывали командиры расчётов.
Щеголев мотнул в разные стороны головой, будто избавляясь от наваждения. Так быстро зарядились! Хотя…
— Быстрее можно перезаряжать! — вместо похвалы солдаты получили выволочку.
Щеголев с блокнотом и английским прибором для точной стрельбы прошёлся вдоль всех четырёх орудий. Он сам не спешил. Сверился…
— Бей, братцы! — в предвкушении выкрикнул Щеголев.
— Бах-ба-бах! — прозвучали выстрелы.