Барин-Шабарин 7

И всё равно, морское сражение должно состояться! Без этого не убедить ни англичан, ни французов, что их участие в войне — угроза существованию самих же режимов. Особенно во Франции. В Англии в этом отношении чуть легче, там можно избрать нового премьер-министра, свалив все ошибки на старого.

Глава 14

— Вижу цель! — шёпотом, но достаточно громко, чтобы быть услышанным, произнёс Елисей. — На четыре часа.

Трое бойцов из его группы Елисея обратили внимание на чуть заметный, то появляющийся, то исчезающий огонёк. Кто-то из французов курит. И даже старается делать это скрытно, но, видимо, не столь ловок, чтобы качественно прятать огонь от папиросы.

Более того, теперь, когда зрение русских бойцов сфокусировалось на определённой точке, можно было различить и еще несколько силуэтов, кроме того, кто курит, находясь прямо на французских брустверах.

— Готов! — произнёс Елисей, предупреждая, что с секунды на секунду прозвучит первый выстрел, после которого двое других из группы также должны открыть огонь.

— Бах! — первым, как и предполагалось, выжал спусковой крючок своей винтовки Елисей.

— Бах-бах! — сразу же последовало ещё два выстрела.

Главную цель, ту, что проявила себя в ночи, как правило, выбирал командир стрелковой группы. Другим бойцам не нужно было сообщать, по ком именно они отработают. Выбор цели шёл уже автоматически, отработано.

Два еле заметных силуэта, бывших на французских позициях, завалились на бок. Цели поражены. Но это не повод уходить, лишь только сместиться. Порохового дыма не было, а определять место вспышки при выстреле уже и некому. Между тем, находится на той же позиции нельзя. Так учили в шабаринском полку.

Однако, это же не война будущего, когда снайпером моментом накрыли бы и дроны и минометы, да и пулеметом прочесали бы все вокруг. В этом времени некоторые предосторожности были даже излишними. Но все выполняли предписанное.

— Быть готовыми! — прошептал Елисей, когда группа сместилась немного в сторону и стала изготавливаться ко второму этапу охоты на людей.

При грамотном подходе необходимо учитывать очень много факторов: и то, как от холмов и камней будет отражаться звук, и сможет ли противник понять, откуда стреляли. Безусловно, бездымный порох создаёт невообразимое преимущество. Оно подавляющее, но не абсолютное. Еще бы и пламегасители были.

Противник может услышать, откуда стреляли, послать в эту сторону толпу солдат в расчёте даже не на то, что эти бойцы смогут противостоять русским стрелкам, а на то, что у русских стрелков элементарно закончатся боеприпасы. То самое решение, когда солдаты — «мясо». Иной тактики ни англичане, ни французы, не выработали. Хотя, не всегда получается гладко.

К сожалению, одна засада на вот такую же группу, как и у Елисея, у англичан получилась. Боец прикрытия, как и сами стрелки, умудрились уничтожить больше дюжины врагов прежде, чем один раненый, но выживший русский боец был взят в плен.

Очень большую ошибку совершили англичане. Они сперва сами пытали русского воина, а потом передали его туркам. И передача эта была недвусмысленной, османам конкретно сказали, что они должны сделать с русским стрелком.

Бриты просчитались, в том числе подумав и о том, что русское командование не узнает, кто такое зверство придумал, ошиблись они и в другом. Англичане рассчитывали на то, что русские бойцы ужаснутся от вида умирающего русского стрелка, распятого на кресте. Турками распятого. Нет. Среди простых солдат возникла устойчивая ненависть к врагу. Они приобрели дополнительную мотивацию и смысл в уничтожении противника, в необходимости полной отдачи при исполнении своего долга и приказов командования.

Большинство же русских офицеров находились в растерянных чувствах. Всё равно никак не уходило у офицерства понимание, что война — это не про благородство, проявляемое в отношении неприятеля. Война — это про уничтожение и подавление воли врага, достижение полной и безоговорочной победы.

Теперь же у многих и солдат, и офицеров был «Севастопольский листок» — военно-полевая газета на один лист бумаги, где описывались основные события обороны Севастополя, иногда случался и юмор, отмечались люди, которые эти события вершили. Готовился и целый журнал. «Севастопольские записки» должны были выйти аккурат на Рождество, через три дня. Все с нетерпением ждали, анонс уже прозвучал.

А пока в том, в третьем выпуске «Севастопольского листка», были приведены свидетельские показания одного из пленных англичан, который указывал, что именно британские офицеры требовали от турок подобных показательных казней над русским воином. Не получилось у англичан спрятаться за турецкое невежество и дикость. Ну и послание было, что за каждого русского распятого, умрет трое англичан. Не официальное, и только от Шабарина, но противник поверить должен.

— Готов! — сказал Елисей, выцеливая одну из фигурок, в скором времени появившуюся рядом с телами ранее убитых французов.

— Бах-бах-бах! — почти одновременно прозвучали три выстрела. Уже секунд через десять последовали ещё два.

— Отход! — скомандовал Елисей, начиная отползать со своей позиции к недалеко расположенным большим валунам.

Уже скоро вся группа, только немного пригнувшись, трусцой бежала в сторону русских позиций. Елисей может с точностью и без преувеличения доложить в штаб вольноопределяющегося корпуса Шабарина, что французы лишились пятерых человек, из которых двое были офицерами.

Вернувшись «со свободного поиска», как такую работу называл генерал-майор Алексей Петрович Шабарин, Елисею пришлось ещё постоять в очереди из пяти командиров других групп. Они также, согласно утверждённому графику, выходили на ночную охоту, а теперь обязаны были доложить о результатах.

Елисей и его группа теперь имеют отсыпной день, чтобы уже завтра пойти в очередной свободный поиск, но в этот раз днём, используя все возможные изобретения, помогающие стрелкам прятаться и не быть заметными даже в условиях ясной погоды.

Елисей знал, что за сутки враг теряет до пятидесяти своих бойцов только от таких вот стрелковых групп, командование одной из которых взял он на себя.

* * *

Сегодня утром, в предпраздничный день, началась инспекция моего корпуса. Теперь он получил официальное название «Первый вольноопределяющийся корпус».

Нет, факт проверки не был проявлением негатива по отношению ко мне и моим действиям. Скорее даже наоборот. Изучение опыта ведения боевых действий моим корпусом и явилось главной причиной, почему происходит инспекция.

Скорее, то, что происходило, можно было бы назвать семинаром, конференцией. Ведь, только вчера прибывший в Севастополь генерал-лейтенант Дмитрий Дмитриевич Сельван, решил сразу же рьяно взяться за вопрос изучения всего опыта обороны Севастополя. Учитывая то, что большая часть операций, пусть и далеко не всегда успешных, были совершены моими людьми, — это вполне прагматичный и мудрый подход — изучить успешный опыт ведения боевых действий.