Барин-Шабарин 7

— Вы все должны понимать, что я вернусь с войны. Вернусь и с каждого спрошу. Спрашивать будем по закону. А где и без него. Большинство из вас, присутствующих, имеют дома, богатые выезды, немалые деньги на счетах Губернского банка. Цените, что имеете, чтобы не потерять всё и не отправиться на Сахалин! — уже в сердцах говорил я.

Боковым зрением заметил, как на меня посмотрел Александр Карлович Сиверс. Он также присутствовал на этом совещании, где подводились итоги предыдущим двум суткам… не дням, а именно суткам непрекращающейся работы по частичному аудиту производства. А также по составлению нового стратегического плана развития и поставок продовольствия и промышленных товаров.

Исполняющий обязанности губернатора Екатеринославской губернии Сиверс явно растерялся. Он, как я уже понял, постепенно, но неуклонно пытался переводить рычаги управления губернией на себя. К примеру, он снял двух градоначальников. Я нашёл время, проверил, за что и почему были сняты люди, которые некогда были поставлены мной. Согласился с решением Сиверса в целом, но разговор был жёстким. Такие решения без меня приниматься не могут! Указал Александру Карловичу на то, что почта на Севастополь работает исправно, как и можно было отправить письма с любым обозом.

— Если я на войне, господин Сиверс, то это значит лишь одно, что после окончания войны я вернусь сюда и наведу те порядки, которые способствовали процветанию Екатеринославской губернии! — жёстко я сказал тогда вице-губернатору.

Да, все бумаги о том, что я губернатор Екатеринославской губернии, императором подписаны. Хотя и для Сиверса, и для меня самого очевидно, что, скорее всего, с губернией мне придётся расстаться. Даже здесь, в Екатеринославе, бытует мнение, что уже в скором времени меня пригласят на работу в столицу Российской империи. Учитывая косвенные признаки, некоторые намёки от наследника российского престола, я также почти уверен, что в скором времени переберусь в Петербург.

Да, некоторые считают, что лучше быть хозяином небольшого домика, чем быть заместителем хозяина в доме побольше. Но плох тот солдат, кто не носит маршальский жезл в рюкзаке. Чтобы менять Россию, нужно становиться рядом со штурвалом, а не плыть на лодочке неподалёку от корабля.

— Я не хочу обвинять огульно, пусть и поставки с каждым месяцем все уменьшаются, — заканчивал я совещание. — Но каждый из вас должен понимать, что на тот момент, когда Россия сражается, когда над вами нет плотного контроля, вы ещё сможете что-то и где-то своровать. Но война закончится, и всем воздастся по их заслугам. Честь имею! Всем за работу, и пусть армия и флот получат всё и даже больше!

Я встал со своего стула и направился на выход из зала для совещаний губернаторского дома. Спиной чувствовал, как прожигали меня одиннадцать пар глаз. Однако было очевидно, что многие руководители предприятий просто расслабились.

Они, в большинстве своём всё-таки грамотные и активные руководители, новой формации, не страшащиеся сложностей, но решили почивать на лаврах. Да, добились мы очень многого, но есть еще куда расти. И рост этот сейчас, если и есть, то весьма незначительный.

И каждый, абсолютно каждый руководитель прикрывался задачами поставок армии и флоту, как тем фактором, который не даёт развиваться. И может быть, так это бы и было. Но каждое предприятие, даже когда ещё только проектировалось, подразумевало под собой, что в скором времени придётся очень много отгружать товаров практически по себестоимости на военные нужды.

Для этого формировали специальные резервы и фонды на самих предприятиях. Например, существовал фонд заработной платы, который должен был обеспечивать работников в течение полугода, если предприятие вообще ничего не зарабатывало бы, а простаивало.

И для чего это делалось? Ведь логично было бы эти средства не хранить, а вкладывать в дальнейшее развитие, в покупку нового оборудования, строительство новых предприятий. А мы складывали в кубышку в Губернском банке. И всё лишь для того, чтобы можно было не обанкротиться во время войны.

Так что такая встряска, которую я только что сделал для всех руководителей наиболее значимых предприятий Екатеринославской губернии, была более чем полезной. Ну, а то, что уже сегодня главный губернский полицмейстер Марницкий арестует директора мясомолочного завода Нифонтова, должно произвести впечатление на всех остальных.

— Осмелюсь сказать, но вы, Алексей Петрович, несколько неправы! — на улице у моего экипажа решил высказаться вице-губернатор Александр Карлович Сиверс. — У меня есть опыт работы в других губерниях, и нигде так хорошо не работают предприятия, как в Екатеринославской губернии. Вы не справедливы к людям.

— Вот вы и ответили на тот вопрос, который витает в воздухе. Нигде так не работают, как в МОЕЙ губернии. И поэтому, когда руководители предприятий начинают работать чуть менее хорошо, то это недостойно Екатеринославской губернии. И не забывайте, господин Сиверс, что идёт война. Война за само существование Российской империи! — сказал я, и, не прощаясь, сел в карету.

Мой экипаж тронулся. Наконец-таки я ехал домой, и два дня я буду с семьёй, даже прикажу роте стрелков, чтобы и близко не подпускали никого из чиновников к моей усадьбе.

Может быть, я не совсем прав с Сиверсом. Он очень даже деловой человек и находится на своём месте. Опытный, грамотный руководитель. Просто он — не мой человек. Может быть, приятелем станет, даже другом, но Сиверс вряд ли станет когда-нибудь моим соратником и продолжателем тех дел, толчок к которым я дал. Поддерживал бы на уровне, не говоря о том, что губерния далеко не исчерпала свои возможности.

— Тебе мало войны, ты решил ещё и здесь свои нервы растрепать? — отчитывала меня жена, когда я приехал в усадьбу на окраине Екатеринослава.

И откуда она только про нервы знает? Думаю, что в этом мире данная область медицины не особо-то и развивалась. А сейчас… Вот право слово, дал я толчок к развитию медицины. И теперь не только профессор Пирогов занимается исследованиями, но и группа врачей, которые кооперируются вокруг него. Да и другие стараются что-то новое привнести, опираясь уже на те открытия, которые были сделаны, прежде всего, Николаем Ивановичем Пироговым. Ажиотаж неимоверный. Много ошибочного, даже глупого, но есть и очень здравые рассуждения в статьях.

— Корми меня, жена! — вымученно улыбнулся я.

Однако быстро перестроиться и поймать хорошее настроение никак не получалось. Действительно, нервишки что ли начали шалить? Валерьянки может попить? Она, кстати, стала очень даже популярным лекарством. Стоило дать рекламу, как, вдруг, у всех стали шальными нервы и потребность в настойке валерианы.

— Кормить? Ха! Ты хочешь, чтобы я ещё у печи стала? Что повар приготовил, то и есть будешь, — усмехнулась Лиза, а потом заговорщицки, приблизившись ко мне лицом, произнесла. — Они уже там на кухне второй день, как сумасшедшие бегают. Готовят, столько всего разного и вкусного, а ты всё не успеваешь поесть. Хозяину угодить хотят! Наверное, успех повара Гастона не дает спокойно жить.