Барин-Шабарин 7

Я подошёл, поцеловал руку странным образом изменившейся женщине и вновь вернулся к наследнику престола.

— Нам нужно поговорить с вами наедине, — тон Александра Николаевича сменился, в нём появились нотки власти.

Уже через пять минут мы оказались в отдельном кабинете, который явно был занят под нужды будущего императора. Тут, на столе, было много бумаг — и все исключительно с императорскими вензелями. Мне стало понятно, что наследник российского престола перенаправил на себя ту корреспонденцию, которая отправлялась его отцу. Наверняка он это сделал не без согласия своего венценосного родителя.

И если документация, которая шла в Петербург, первоначально попадала в руки присутствующего в Одессе наследника престола, то и все письма, которые шли от командующего русской Южной армией Михаила Дмитриевича Горчакова, тоже не могли миновать рук Александра Николаевича.

— Через десять минут к нам присоединится Андрей Яковлевич. Всё же он на этих землях — в отсутствии меня или моего благословенного отца — хозяин. Но я хотел бы сперва перекинуться парой слов с вами лично… — сказал Александр Николаевич, присел в кресло за столом и пригласил меня занять место рядом.

Уже это поведение — вполне себе неплохой показатель, что особо ругать меня не будут. Иначе приглашения присесть в присутствии будущего императора не последовало бы.

— Знаете ли вы о том, что князь, генерал-фельдмаршал Горчаков написал письмо моему отцу, в котором не так чтобы и лестно отзывается о вас? — строгим тоном, будто собирался меня отчитывать, как провинившегося ребёнка, сказал Александр Николаевич.

— А самом письме знаю, но не о его содержании, — решительно ответил я.

Может быть, даже излишне решительно, так как мой тон мог быть чуточку менее вызывающим.

Между тем наследник российского престола улыбнулся.

— И про это там тоже написано. Строптивец, получивший чин генерал-майора, но не обрётший должного чинопочитания. Так оно и есть, — с усмешкой произнёс Александр Николаевич, вновь меняя тон и настрой, спросил: — Вы действительно без приказа командования совершили дерзкий рейд по болгарским землям?

— Рейд был вызван необходимостью организовать партизанское движение на болгарских землях, а также расстроить планы противника по нанесению удара по крепости Силистрия, — чётко, по-армейски, отвечал я. — Ваше высочество, это было оперативное решение, требующее сиюминутного принятия.

Наследник российского престола молчал. Он прожигал меня своим взглядом, видимо, ожидая иных слов — возможно, попыток оправданий.

— Как вы лично оцениваете действия русской армии на Дунае? — задал неожиданный для меня вопрос Александр Николаевич.

Должен ли я, генерал-майор, пусть и тот, который выкладывает на алтарь победы русского оружия в этой войне огромные средства и силы, критиковать командование? Должен. Но явно не в присутствии второго человека в Империи. Между тем, вопрос был задан. Следовательно, от меня ждут ответа.

— Это странная война! — ответил я, используя термин, которым обозначалась война Англии и Франции против нацистской Германии тридцать девятого — сорокового года.

Когда Гитлер напал на Польшу, и Англия с Францией были вынуждены объявить войну Германии, боевых действий на западе никаких не велось. Журналисты прозвали ту войну «странной». И, как по мне, это название вполне подходило и для того, чтобы дать краткую, но ёмкую оценку действиям русского командования на Дунае.

Я объяснил суть прозвучавшего определения. Наследник российского престола задумался.

— Войну нельзя победить, не двигаясь. Австро-Венгрия… они нас сдерживают. И вот истинные предатели, которые не позволяют нам маршировать в сторону Константинополя, — разоткровенничался Александр Николаевич. — В Петербург была отправлена нота протеста от австрийского императора Франца Иосифа. Недовольны они тем, что был захвачен высокопоставленный австрийский дипломат.

— Осмелюсь, Ваше Высочество, назвать этого дипломата врагом России и контрабандистом. Известны ли вашему Высочеству те обстоятельства, которые побудили меня пленить австрийца? — говорил я, расставляя, по моему мнению, правильные акценты.

— А вы поведаете мне! — с интересом сказал Александр Николаевич и удобнее сел в кресле, позволив себе облокотиться на спинку.

Я рассказал почти всё. И почти что без прикрас. В той истории не нужно придумывать лишнего — она и без того вполне гармонично вписывается в прозвучавшие нарративы: австрийцы занимаются контрабандой, шантажом Российской империи, пугая войной, но по сути уже ведя с нами боевые действия, пусть и чужими руками. Такая вот прокси-война.

— Да, дал же Бог нам в союзниках… Любой враг честнее тех, кто назывался ещё недавно друзьями, — с сожалением произнёс наследник российского престола.

— У Российской империи нет союзников. Окромя российского флота и армии. Нас всегда будут бояться. Уж больно мы велики, а просторы наши несоизмеримы, не поддаются осмыслению европейцу, — перефразировал я знаменитые фразы, которые украл у сына нынешнего наследника российского престола, Александра III.

— Мудрое замечание. Я запомню. Так что, войны с Австрией избежать? — продолжал удивлять меня Александр Николаевич.

Наверняка у него хватает советчиков, которые бы ответили на этот вопрос — может быть, даже более компетентно, чем я. Если бы Австрия всё-таки решилась на войну в иной реальности, то я и сейчас был бы уверен в том, что она это сделает. Однако, всё ещё были некоторые сомнения. Впрочем, если критически анализировать ситуацию, то нам придётся столкнуться с австрийскими войсками.

— … А вот в какой мере будет это столкновение наших войск с австрийцами — до конца непонятно. Главное — не допустить прорыва нашей обороны. Южная армия нынче насыщена войсками в должной мере. Вооружения, особенно после взятия крепости Силистрия, в войсках предостаточно. Боевой дух, бывший почти сломленным, нынче воспрял, когда случились две важные победы русского оружия, — высказывал я собственные мысли Александру Николаевичу.

— Две победы? Если вы о тех успехах русской армии южнее Дуная, то я бы назвал побед числом в три, — с ухмылкой, лукаво прищурив глаза, сказал наследник российского престола.

И вот тут я полностью расслабился. Ведь третьей победой несомненно должна была быть моя — моего рейда. Значит, это не бандитское нападение в понимании наследника Российского престола, а правильно спланированная и осуществлённая операция.

— Да, вы правильно поняли. Я считаю, что ваши действия на территории врага заслуживают пристального внимания — но не с той стороны, чтобы найти признаки преступления, а лишь восхититься мужеством, решительностью и той удачей, которая, несомненно, вам благоволила, — окончательно расставил все точки над i будущий русский государь.