Барон Дубов 3

Мясо оказалось говядиной. Холодной и очень вкусной. Я опустошил банку за два приёма. Вероника, впрочем, тоже не сильно отстала. Она отложила жестянку, облизнула блестящие губы и взяла в руки раскрытую книжицу.

— Это дневник, господин, — сказала девушка. — Представляете, это сам Данила Дубров!

— Не может быть! — удивился я. — Таких совпадений не бывает! Может быть, полный тёзка? Дай-ка мне взглянуть.

Взял у неё раскрытую книжицу и вчитался. Почерк был ровный и почти каллиграфический, буквы стройным рядами складывались в строчки. В самый раз для штабного писаря. Записи в дневнике были разрозненными и охватывали конец войны и сразу несколько лет после неё.

Не любил хозяин дневника их делать, скорее всего, или времени не хватало. Дневник обрывался отчётом о том, что, отряд из пяти человек отправился в разведку после сообщений о нападениях Саранчи в этих местах. Видимо, остались ещё какие-то разрозненные группы, которые добивали такие вот отряды. А затем их настиг внезапный сход ледника…

Я оглянулся на череп с пустыми глазницами. В них плавала талая вода.

— Да, — ошеломленно пробормотал я, — похоже, это действительно Данила Дубров… Не верится.

Тот самый Данила Дубров, о котором мне ещё Сергей Михайлович с директором рассказывали. Герой войны с Саранчой, новый русский богатырь и тому подобное. Пустые глазницы с укоризной смотрели на меня. Легендарный Данила Дубров… лежит здесь непогребённый. Нехорошо.

Вдруг на его бедре что-то блеснуло. Краешек металла. Может быть, просто скалолазный крюк? Я подошёл и вытащил из вороха тряпья кобуру с пистолетом.

— Ого! Это же его револьвер! — воскликнула Вероника с восхищением и выхватила у меня из рук оружие. — Какая большая пушка!

— Разбираешься в оружии? — я отобрал у нее кобуру с пистолетом.

— Нет, только знаю, что, чем больше калибр, тем убойнее пушка. А у этого револьвера калибр… максимальный!

При этих словах её глаза светились нездоровым восторгом. Какая-то у неё мания к большим предметам, похоже.

Я расстегнул кобуру и вытащил револьвер. Он лёг в руку, как будто был сделан для меня. Рукоять с гладкими деревянными щёчками, толстый ствол с тремя прорезями дульного тормоза, с каждой стороны, матовый металл серого цвета, едва заметные славянские руны, от взгляда на которые что-то шевелилось в душе, и огромный барабан на шесть патронов.

Я крутанул его, и он завертелся с тихими щелчками. Как новенький! Будто и не пролежал подо льдом несколько веков. Я откинул барабан вбок. Не заряжен. Но где-то должны быть и патроны. Вспомнил про тяжёлую шкатулку, которую уронила Вероника, подошёл к ней и открыл небольшой шпингалет. Крышка всосала воздух, а затем поднялась. Внутри лежали полторы дюжины огромных патронов. Длинной с ладонь девушки, пожалуй.

— Ого-о-о! — она в восхищении провела ладонью по красному бархату и металлическим цилиндрам.

Стрелять в замкнутом помещении я и не помышлял, так что убрал коробку, а кобуру повесил на пояс. Такой калибр не только оглушить может, но и контузить, потому что звуковой волне некуда будет деться, кроме как вернуться к тебе, тысячекратно усилившись. Но потом это оружие мне точно пригодится.

Вдруг раздалось тихое поскрипывание. Или скорее скрежет. Затем из одной стены вылезли когти. Они быстро расширили отверстие, и туда просунулся кончик длинной морды с усами, розовым носом и белой шерстью. Животное расширило проход и высунуло морду, слеповато обшаривая глазами помещение и принюхиваясь. Остановило взгляд на нас.

Взгляд этот мне не понравился. Я медленно наклонился в бок и взял рядом лежавший молот. Тварь оскалила ряды маленьких острых зубов и зашипела. Звук напоминал нечто среднее между шипением кошки и визгом порося. Напитал молот маной и в два прыжка оказался возле норы. Ударил. Лёд брызнул в разные стороны, но тварь… сбежал, махнув розовым, как нос, хвостом.

— Ч-ч-что это было? — сразу задрожала Вероника.

— Не знаю, — я стал спешно складывать всё, что могло пригодиться, в шкуру козла. — Но у безобидных животных таких острых зубов обычно не бывает.

— У кошек острые зубы, но они такие милые…

— Ага, только они хищники, которых одомашнили, как собак когда-то. А эта тварь дикая. И явно не одна. Это был разведчик, который искал источник пищи. Скоро здесь будет вся стая. Так что будем выбираться отсюда.

— Но как? Здесь кругом один лёд! Господин, может нам пойти обратно и попытать счастья в другом тоннеле?

— Нас ещё по дороге эти твари сожрут, — я указал пальцем на нору, которая исчезала в голубой мгле. — Там таких нор… на каждом шагу.

— П-поняла. Тогда что мы будем делать?

Из норы послышался яростный писк, который с каждой секундой усиливался. Я кинул Веронике зажигалку Агнес и указал на самую светлую стену. Я предполагал, что раз через неё проходит больше света, то она менее толстая.

— Направь соплом на стену и нажми на спуск. Только осторожно! И протопи нам выход!

— Х-хорошо! — Вероника поймала зажигалку и повернулась к стене, на которую я указал. Вспыхнуло пламя, девчонку чуть не отбросило назад от неожиданности, но она устояла.

А из норы тем временем попёрли мелкие твари, радостно визжа от предвкушения пиршества. Размером с обычную овчарку, с белой шерстью и мелкими чёрными глазами. Будь их одна или две, я бы не волновался, но тварей было много. Одна за другой они выпрыгивали из норы и бежали ко мне, пытаясь обойти с флангов.

Я зарычал и покрыл ноги и левую руку Инсектом. Тут же вырос щит из плотного корневища. Влево швырнул зажигательное зелье, которое расплескалось огнём. Часть ледороек, как я их про себя назвал, загорелась и, отчаянно пища, побежала назад. Ещё парочка тварей вспыхнула. Завоняло палёной шерстью и жареным мясом. Неплохим, кстати.

Так, теперь с одной стороны они не зайдут, пока горит смесь. А справа я их сдержу. Схватил поудобнее молот и атаковал. Сразу несколько тварюг бежали, вспарывая лёд острыми когтями. Я сильно пнул пол пещеры перед собой, и лавина из осколков тут же со звоном хлынула на противника. Первые ряды атакующих это обескуражило. А потом я ударил молотом. Одну ледоройку размазал сразу, вторую растоптал.

Третья кинулась на щит и застряла в щите. Четвёртая попыталась вцепиться в ногу, но когти скользнули по морёной плоти, не причинив вреда. А потом сверху на тварь опустился мой ботинок. И тем самым вынес ей смертный приговор. Следующая ледоройка попыталась допрыгнуть до горла. Сшиб её в полёте молотом.