Барон Дубов 3

— Ах ты падла! — взревел я и в два прыжка оказался возле него.

Я двигался так быстро, что враг только начал поворачивать голову. От души врезал молотом по его груди. Удар итак был силён, но ещё и взрыв маны добавил наёмнику ускорения. Его отбросило назад и несколько раз треснуло об землю. Но приземлился он всё же на две ноги и одну руку. Вторая висела, истекая кровью. Узкоглазый кашлянул и на его белой маске появились красные пятна. Броня груди была помята ударом и тускло светила.

— Я — твой смерть, Дубов! — процедил гад.

Снова атаковал меня, но один меч отбивать было уже легче, однако двигался он будто в два раза быстрее. Мне пришлось тоже ускориться, сжигая накопленную ману леса. Волчица попыталась атаковать моего противника, но с залитыми кровью глазами плохо прицелилась. Клацнула зубами возле его головы. Желтолицый одним метким пинком с разворота отправил четырёхметровое животное в полёт. Она улетела, ломая кусты и ветки. Я не успел что-либо сделать, и китаец снова накинулся на меня.

— Стой… — процедил я, со звоном отбивая сверкающий клинок. — Да… подожди… ты…

— Сто такое, Дубов? — ядовито процедил наёмник, замедлившись. — Усталь? Или хотеть последний слово сказать перед смертью?

— Ага, — выдавил я, пытаясь отдышаться. — У тебя шнурок развязался.

— А? — китаец всего на миг скосил взгляд своих щёлочек-улыбок, но мне этого хватило.

Я ударил молотом снизу вверх, отправляя врага крутить сальтухи. Маны я успел накопить немного перед ударом, так что он его переживёт.

— У тебя же шнурков нет, идиотина, — сказал, когда гимнаст бухнулся на мягкую лесную подстилку. — Всегда работает.

— Тебе… не победить… — прошептал китаец. Его маску заливала кровь. И он её снял.

Мощный поток света ударил в грудь. А меня будто поезд сбил! Я отлетел на несколько метров и врезался спиной в толстое дерево, неплохо приложился затылком. Закрыл глаза, но свет был столь яркий, что это не особо помогло. Покатились слёзы. Кожу под ними жгло, потому что капли влаги работали, как маленькие лупы.

Что это… за дрянь?

Свет погас, и я упал обратно на землю. От света сюрикены больнее врезались в грудь.

— Р-р-р! — зарычал я.

Наёмник приближался. Он снова был в маске. Вот только нос его набок свернуло. Так что выглядел он совсем не страшно.

— Как тебе мой улыбка, Дубов? — голос врага звенел весельем. — Не правда ли, ослепительная?

— У тебя… что-то в зубах застряло… — я смог встать и даже отряхнуться.

— Да? Ты уверен? Тогда смотреть есё раз!

Ну точно, Улыбашка. Я вспомнил, как прозвал его в нашу прошлую встречу.

Узкоглазый снова снял маску, но в этот раз я был готов. Вскинул левую руку, призывая на неё Инсект, и упёрся ногами. Свет стал будто сильнее. Он толкал меня назад, отчего ноги скользили, собирая холмики из старых листьев и иголок. Если так пойдёт дальше, то меня просто сметёт!

Я призвал морёную плоть на ноги, чтобы было легче удержаться, но меня всё равно тащило назад. Тогда я зажмурился изо всех сил и сосредоточился на лесной энергии, ища помощи, да хоть чего-нибудь!

Щит тем временем начал тлеть, потянуло гарью. Я чувствовал, что враг приближается.

Вдруг лес откликнулся. Трудно сказать, на что это похоже. Будто ты что-то крохотное в огромной пучине, и вдруг некто гигантский поднимает тебя на ладони. И не тебя одного. Казалось, что со мной рядом есть ещё кто-то. Затем мне был задан вопрос. И я подумал, а действительно! Почему деревья могут пускать корни, а я — нет? И сосредоточился на этом желании. Инсект подсказал, как это сделать, и я направил огромное количество маны в ноги. От ступней, порвав ботинки, потянулись побеги и впились в податливую землю. Нащупали скалы под слоем почвы и, ветвясь и извиваясь, протиснулись в микроскопические трещинки. А затем затвердели и покрылись внушительными узлами. Я остановился. Враг тоже. Глаза открывать не стал, как и опускать щит. Сосредоточился на магическом зрении и увидел в пяти метрах от меня буквально факел из маны. Как же он силён!

Не открывая глаз, выхватил револьвер и выстрелил. Хотел выстрелить ещё раз, но курок сухо щёлкнул. Патроны в барабане кончились.

Свет померк, и я смог разлепить веки. Глаза-щёлочки выгнулись вверх, с удивлением глядя на меня. Под маской китаец скрывал ослепительно-белую челюсть и шею. Кожа слабо светилась, на губах держалась широкая вымученная улыбка. А вместо правой руки у противника было пустое место и хлестала кровь. Он начал падать, и я бросился к нему, отозвав Инсект. Подхватил у самой земли.

— Кто? — кричал в окровавленное лицо. — Кто послал вас? За кем вы пришли?!

— Мой господин… — кашляя кровью, прошептал наёмник. — Отомстить за Люй Бу…

Он умер. Подбородок и шея, гладкие, как стекло, погасли и посерели. Я оглянулся. Вокруг валялись поваленные деревья, в лес убегала извилистая просека.

Да, дела… А самое фиговое, что я так и не узнал, за кем охотились наёмники и почему именно я им так мешаю. Надеюсь, хоть выжившие что-то знают, хотя… я сильно в этом сомневаюсь.

Вдруг я услышал тихое поскуливание, и тут же помчался на звук. Волчица лежала возле небольшого ручья и поджимала переднюю лапу. Прозрачная вода омывала морду, окрашиваясь кровью. Я опустился возле неё и поднял голову. Зверюга принюхалась, узнала меня и лизнула ладонь. Её глаза слиплись от крови, я аккуратно их промыл. Волчица едва слышно скулила от моих прикосновений, и неудивительно. Один глаз вытек.

Я вытащил аптечку из пояса и достал обеззараживающий порошок, целебную мазь и марлю. Последнюю разорвал на две части. Одну смочил водой.

— Будет больно, — шепнул на ухо зверю. Просунул между челюстей ладонь и призвал на неё Инсект. Вот только оставил плоть дубовой. Об морёную ещё чего доброго зубы обломает.

Положил голову волчицы себе на колени, для этого пришлось опустится прямо в воду. Ледяной ручей обтекал меня, собирая грязь и кровь, что текла из множества ран. Мокрой марлей аккуратно прочистил глубокий порез и глазницу от грязи и свернувшейся крови. Зверюга взвизгнула и впилась зубами в ладонь.

Ничего, одной раной большой, одной меньше, какая разница?