Барон Робинзон

Какой еще частный порядок, с манопой и всеобщей сетью? Конечно же, Земля узнает, а значит, ему придется держать ответ или добиться разрешения заранее. В этом вопросе ему никто не мог помочь, да Лошадкин пока и не спрашивал других, даже Алекса, зная, что тут же начнутся бесполезные разговоры, рассуждения, попытки убедить его в чем-то.

«Да может гипермаяк и не сработает» думал Лошадкин, видя, как приближается залив, созданный им самим, и на берегу которого высилась Дружба. Там, чуть дальше к северу стоял замок экспедиции, и ему следовало плыть туда, чтобы превратиться из барона Робинзона в… обычного жителя Земли, надо полагать? Или снова лететь в экспедицию терраформирования и набивать рейтинг и кредиты, удариться в Башню, изобразив «триумфальное возвращение злейшего зла»?

На такое Михаила тоже не тянуло.

А ведь сколько еще можно, нужно было сделать! Построить хорошие, нормальные корабли, такие, чтобы смогли пересечь моря и океаны, например! Убедиться, что союз окреп и не развалится от скрытой вражды народов в нем! Вожди и рядовые живые, жены, все они взирали на Лошадкина с надеждой. Он столько пообещал местным, от мордахов до птерахов и теперь что, собирался трусливо удрать в небо, поджав отсутствующий хвост?

Дружба приближалась, вода кипела от обилия ламассов и рыбы, мимо проплывали скалы и башни, доносился гул толпы на берегу, в небе кружили птерахи, подавая сигналы на берег, а Лошадкин стоял мрачный, заложив руки на спину, и никак не мог определиться, чего он хочет, к чему стремится.

Его словно разрывало на две, а то и три части.

Глава 47

Лошадкин наивно думал, что прибудет в Дружбу, быстро примет участие в общем пире и уйдет, полетит в замок, но не тут-то было!

— Повелитель, прибыли делегации от ардахов и мурдагов, - на ходу торопливо сообщал Кратир. – А также прилетели еще диковинные птицы, сородичи птерахов, молят о защите и просят взять их под свое крыло!

— Кто такие, почему не знаю? – буркнул Лошадкин. – Почему мои жены и Форск не разобрались?

— Не могу знать, повелитель, - заверил Кратир, - но они объявили, что не вправе решать вопросы, касающиеся всего союза народов.

Конечно, кисло подумал Лошадкин, все важные дела – к правителю, пусть он отдувается. Даже спихни все остальные дела на подчиненных, останется гора важных решений, которые кроме тебя никто не примет. Приятно быть единовластным правителем, но не тогда, когда империя вдруг скачком разрослась. Простой барон Робинзон и указания кухаркам, что готовить, вот предел, за который не стоило переступать.

— Ардахи – степные народы за горами краглов, - продолжал вещать Кратир.

— Марга, - остановился Лошадкин.

— Владыка Михаил, - склонилась его бывшая помощница.

За ней толпились и молчаливо выражали поддержку Марге какие-то совсем уж диковинные морды. Лошадкин даже не сразу вспомнил, что это рабы, спасенные из Оклана. Руководство над ними пошло Марге на пользу, исчез убитый взгляд, шерсть снова начала лосниться, буквально.

— Рад, что у тебя все в порядке, можешь сказать своим подчиненным… хотя нет, ничего пока не говори.

— Благодарю вас, - поклонилась Марга и отступила в сторону.

Да, Лошадкин обещал Квурсу поход на Меклан, там стоило освободить еще рабов, а также щелкнуть по носу всех, кто задумал бы мешать торговле и мореходству. Но как обещать такое, когда… Лошадкину хотелось оглянуться в сторону Клыка, откуда уже взлетала в эти мгновения ракета, несущая гипермаяк. Стоило бы провести запуск ближе к Дружбе, подумал он, объявить все это посланием богам, а затем сказать, что посланцев вызывают на небеса, нет, что за ними прилетела колесница богов, то есть земной корабль. Неважно.

Идеальный вариант, если решиться улететь. Если.

— Мурдаги – соседи хрокагов с севера, и они приплыли вон на тех ладьях, стоявших у правого берега, рискнули, прослышав об уничтожении ужаса глубин, - вещал Кратир, вклиниваясь между репликами.

— Надо было лететь, - вырвалось у Лошадкина.

— Повелитель?

— Я понял, они прослышали о наших успехах и прибыли… с дипломатической миссией, - ответил Лошадкин.

Надо было лететь во дворец, при помощи пояса, плевать на дирижабли, все равно Огар уже прибыл. А может стоило лететь сразу в замок и объявить о докладе небесам и богам, закрыться на пару дней.

— Да, повелитель, они ищут встречи с вами.

— Что же, пригласи их на пир, который сейчас состоится.

— Уже, повелитель.

— Что бы я без тебя делал, - без тени иронии ответил Лошадкин.

Дальше проезд по Дружбе, под восхищенные крики толпы, прошел практически без осложнений. Разве что в храме пришлось задержаться, жрецы решили, что возвращение с победой прекрасный повод закатить молебен светилу на небе и пожертвовать массу всего богам.

— Разве королева Арханна не объясняла вам, что так не делается? – спросил Лошадкин.

— Она не давала конкретных указаний, - последовал уклончивый ответ.

— Она занимается другими жрецами, - добавил еще кто-то.

Ах да, орден Робинзона, припомнил Лошадкин. Поразмыслил мгновение, затем махнул мысленно рукой.

— С высоты небес нет разницы между живыми и их дарами, - напомнил он. – Наша тысяча лет все равно что секунда для богов, и дары, они признаться нужны больше вам самим, чем богам.

— Повелитель!

Слова Лошадкина в чем-то граничили с кощунством, но посланец он богов или нет? Михаил, конечно, знал верный ответ, но не стал озвучивать его вслух, заговорил о другом.

— Смертные слабы, забывчивы, ленивы, кровожадны, в них все еще сильно звериное начало. Дабы прийти к богам, возвыситься до них, необходимо работать над собой, и молитвы, дары, следование правилам, это все для самих смертных. Становиться чище, лучше, выше! Чтобы не самим, так внукам достичь хотя бы подножия небес и оказаться в состоянии войти на них! Но это нужно смертным, не богам, и когда служители богов начинают жадничать, забирают себе власть и право говорить от имени бога.

Он покачал головой, а жрецы вдруг повалились оземь, одного, кажется, даже хватил удар. Лошадкин моментально оказался рядом, вколол ему поддерживающей смеси, крикнул.

— Жрецу Урхагу плохо! Врачей сюда!

— Не выдержал мощи небесной правды, - прошептал кто-то.

— Осознал, что жил неправильно, - откликнулся другой.

Лошадкин передал жреца и снова окинул всех взором. Не только жрецы, но и масса горожан, прислушивавшихся в отдалении, тут же передающих его слова другим.

— Чтобы обычный смертный мог возвыситься до бога, ему нужно посвятить этому всю жизнь, и нужно, чтобы другие выполняли за него обязанности! Такое недопустимо и народ, увлекшийся возвышением, вымрет! Но и те, кто не ищут способов стать чище и лучше, тоже погибнут, превратятся в зверей и их истребят соседи, убьют, как убивают взбесившихся зверей! Нужно идти к небесам, но вы не можете посвятить этому свою жизнь и перекладываете такие дела на жрецов! Это верно и им, служителям богов, следует искать способы, как всем смертным вокруг стать чище и лучше! Но чтобы возвышать себя и смертных вокруг, жрецам следует и самим быть чистыми! Не впадать в нищету и самоуничижение, но и не искать чрезмерных даров, роскоши, материальных благ, затмевающих дорогу в небеса! Этот путь труден, тяжел и тернист, так как не бывает легких путей к небесам! То, что достается легко, то и не ценится, и распахнись сейчас небеса, разве стали бы вы лучше? Построить небеса здесь, на земле, чтобы сами боги сошли с небес и признали вас равными, вот достойная цель!