Барон Робинзон

— Обратиться?
– нахмурился тот.

— Призовите их схватить оружие и подняться против захватчиков!

Такого в этом мире еще не практиковали, конечно, а население... когда как. Рабнеки шли и истребляли тургайцев, и несмотря на все миролюбивые слова и заверения, Лошадкин знал, что предотвратить ответную резню рабнеков будет непросто. На этот счет у него и Огара имелась пара мыслишек, но самим тургайцам их знать было еще рано.

— Подняться, - Кестат облизал тонкие губы, попытался дотянуться языком до носа.

— Подняться, - кивнул Лошадкин, которого это начало уже раздражать.

Внизу кипела битва, Парзад стремительно приближался, а этот волк позорный играл тут в размышления! Словно не слышал того, что говорилось во дворце казарада и по дороге сюда! Парзад еще не вырезали, так как силы рабнеков отвлеклись на другие задачи, включая попытки перехвата "беглецов" на побережье. Но в случае, если бы рабнеки начали садиться в оборону, жителей Парзада точно истребили бы всех или использовали в качестве живого щита.

— Но это же будет резня? Их там, - Кестат сделал движение мохнатой рукой, указывая вниз и вперед.

— Поэтому вы высадитесь первым, - улыбнулся ему Лошадкин, - и продолжите призывать к восстанию, а мы поддержим с небес.

Месть Кестату, который ему не нравился и одновременно с этим удар в спину рабнеков, так сказать, поквитаться с ними их же монетой. Город зальет кровью, а может и не зальет, если ударить правильно, но в любом случае, силы рабнеков внутри окажутся нейтрализованы, раз, и резня будет гарантированно, если не ударить сейчас, это два.

Разумеется, ничего этого Лошадкин говорить не стал, а махнул рукой.

— Защищать как командующего Огара!
– скомандовал он подбежавшему рослому хрокагу, указывая на Кестата.

— Сделаем, повелитель!

— Готовность к десанту!
– скомандовал Лошадкин и его команду подхватили, замелькали флажки.

Взгляд на Кестата и Лошадкин с трудом подавил желание вышвырнуть его пинком вниз. Чего Кестат медлил? Боялся? Пытался найти решение, которое, по его мнению, удовлетворит Лошадкина, не понимая, что Михаилу требовалось ровно то, о чем только что говорилось вслух?

— Советник!

— Да, повелитель!
– словно очнулся тот и шагнул вперед.
– Жители Парзада! Граждане Тургая! К вам взываю я, советник Кестат, правая рука казарада Барлота!

Рабнеки внизу, не знавшие, что и думать, резко сообразили, что перед ними враги и воинственно ощетинились копьями, ввысь полетели стрелы. С дирижаблей сбросили канаты, вниз скользнули десантники и рабнеки ринулись отражать атаку, то есть сделали именно то, к чему их и подталкивал Лошадкин.

Птерахи ринулись в атаку, забросали бомбами ящеров, заклевали наездников, перехватили управление, потащили ревущих от боли в глазах созданий прочь, дабы промыть тем глаза. Остальные птерахи кружились и швыряли бомбы уже в рабнеков на земле, подавали сигналы, не давали лучникам занять высокие крыши, и что-то кричали на своем, забыв, что ни тургайцы, ни рабнеки их не понимают.

Рабнеки бежали, но все равно опоздали, столкнулись со стенами щитов и могучими ударами краглов, стрелами мордахов. В это же время советника Кестата высадили на стену над воротами, отряд десанта разом захватил там башни и приготовился их удерживать.

— Восстаньте, граждане Парзада!
– орал Кестат, приободрившийся за спинами бойцов.
– Хватайте все, что есть под рукой и разите захватчиков, недолго им осталось! Остальные их армии разбиты, Ымкан освобожден! Могучие союзники пришли к нам на помощь, рабнекам не устоять против них! Хватайте оружие и разите! Небеса за нас!

Дирижабли, высадившие десант, мчались дальше, с бортов стреляли лучники и одновременно с этим готовили тюки. Птерахи подавали сигналы и под ноги тургайцам, выскочившим на крики Кестата, падали тюки с оружием и щитами. Тургайцы ревели яростно, хватали оружие и неслись в битву, разили рабнеков, крошили одиночек, били в спины тем, кто пытался задержать десант.

Отряды рабнеков пытались навести порядок, рассеять и вырезать тургайцев, но сами оказались разбиты ударами с дирижаблей. Кровь лилась рекой, повсюду в городе шла битва, угрожая перерасти уже в резню, и Лошадкин метался, с личным отрядом, разил и предотвращал, тоже кричал с небес, но уже свое.

— Небесам неугодна резня! Сдающихся щадить! Рабнеки! Сдавайтесь и вам сохранят жизнь!

Местные не понимали всего этого или понимали не до конца, не видели ничего плохого в том, чтобы вырезать соседей. Да что там, вспомнить только первые мольбы к "посланцам небес", о чем они были? О том, чтобы те пошли и вырезали, покарали соседей, настоящее воплощение вселенского зла!

Как в Тургае обстояли дела с религией и храмами? Стоило выяснить этот вопрос и закатить пару проповедей, нет, лучше внушить местным нужные мысли, чтобы жрецы и священники сами доносили их. Слегка подготовить почву на будущее, не только военными делами, но и мирными словами.

— Сдавайтесь!
– кричал Лошадкин.
– Вам не устоять!

Рабнеки не верили, дрались, пробивались на стены и к воротам, и только тогда у части из них резко опускались хвосты. Пехота, двигавшаяся по дороге, смела полосы заграждений и самих рабнеков, прижала их к стенам Парзада, откуда вместо стрел поддержки, на головы захватчикам полетели камни. Рабнеки, разумеется, не сдались бы просто так, но дирижабли, пройдя над Парзадом, ударили еще и по позициям к западу от города.

Затем заложили полукруг и ударили еще раз, уже по пехоте рабнеков, прижатой к стенам Парзада.

Те рабнеки, что выскакивали на восточные и северные стены, тоже замирали, не веря своим глазам. Разгром продолжался, силы союза везде брали верх, а где не брали, то посылали гонцов и получали подкрепления, или Огар присылал их заранее, предвидя проблемы, или налетали птерахи и забрасывали бомбами, подплывал дирижабль, с бортов которого сыпался дождь стрел.

— Надо будет туда еще стационарные арбалеты смонтировать, - пробормотал Лошадкин, - когда еще грузоподъемность повысим.

Открытая всем ветрам платформа - ее тоже следовало изменить. Воины не жаловались, повышенная шерстистость, перья или толщина кожи, у тех же краглов, выручали, но для комфортных путешествий такое не годилось. Классическая гондола, на два отсека, один для винта, да, с паровым двигателем, и он же источник теплого воздуха для подкачки баллона сверху, что-то такое.

В дирижаблях Лошадкин тоже не особо разбирался.

— Пленных выгонять из города, собирать к западу от Парзада!
– крикнул он.
– Передать сигналами и гонцами всем!

Разделить с теми силами, что еще бились к востоку от города и в то же время, спасти от резни от рук горожан. Да, местные не понимали такого, но в то же время кивали уважительно, мол, небеса держат свое слово. Лошадкин же исходил из более прагматичных соображений, чем меньше крови прольется сейчас, тем легче будет спаять всех в дружную семью потом. Да, старые обиды никуда не денутся, но именно что старые, без свежей крови и резни без разбора.