Баронесса. Эхо забытой цивилизации

Ответа, естественно, не было. А если бы был, мы все, наверное, лишились бы чувств.

Напряжение в воздухе нарастало. Собравшиеся следили за стекающей в чашу кровью, но ничего сверхъестественного не происходило.

На брачной церемонии, после торжественного призыва, жрец произносил что-то почти неслышное, касаясь крови. Сейчас же всё пошло иначе.

К чаше подходят старейшины храма Калдерры, восемь мужчин и две женщины, те, кто утвердил мой развод. Они задерживаются у чаши лишь на мгновение, касаются крови пальцами и шепчут что-то под нос.

А я, стоя в отдалении, неотрывно смотрю на чашу. На собственной свадьбе я слишком волновалась, чтобы заметить детали. Тогда я не видела, как камень чаши изнутри едва заметно засвечивается, словно внутри пробуждается мягкий, золотистый свет, наполняющий тончайшие прожилки минерала.

Существует ли Первородная?

Я не знаю. Но знаю, что её именем совершаются кровавые ритуалы, один из которых мы наблюдаем сейчас. И церемония привязки была точно таким же кровавым магическим ритуалом.

Где-то внутри меня словно рвётся невидимая, тонкая струна, о существовании которой я даже не подозревала. Рядом со мной Кайрос трёт грудь — похоже, он чувствует то же самое.

— Перед лицом Первородной Велирии провозглашаю расторжение вашего союза, — устало произносит брат Накада, не отводя взгляда от чаши, в которой кровь начинает испаряться. — Пусть её мудрость направляет вас на новых, разных дорогах. После церемонии миледи обязана вернуть все родовые драгоценности д’Арлейн в лоно семьи. Подойдите к архивариусу, чтобы завершить этот процесс. Вдовий надел остаётся за миледи Талирой, а приданое Керьи — за милордом Кайросом, как и заведено мудростью Первородной.

Вот и всё.

Я делаю глубокий вдох — первый вдох по-настоящему свободного человека. Свободного от брака, от отцовской власти. Свободного выбирать свою судьбу.

Оборачиваюсь, стараясь скрыть волнение. Лицо Тео омрачено напряжением, словно он ждёт нападения, вот прямо сейчас. Фирруза д’Арлейн и Ариадна смотрят почти скорбно, но думают явно не о моём разводе, а о будущем своего рода. Каждая, по своему.

Как погасить долги? Как вернуть утраченную репутацию?

Взгляды остальных варьировались от скучающих до цепких. Но больше всего мне запомнилась насмешливая ухмылка Ленороса Бэя. Его потемневший взгляд был слишком пристальным, слишком заинтересованным, словно он знал что-то, чего не знала я.

— Думаю, стоит решить вопрос с привязкой! — громко заявляет мой отец.

Я даже не вздрагиваю. Этого следовало ожидать. Тео прав — стоит мне стать свободной, как это попытаются использовать.

Слава богине, вопрос уже решён.

«Вопрос с привязкой будет решён между мной и сюзереном миледи Керьи, позднее», — мысленно готовлюсь услышать от Кайроса.

Но слышу совсем другое.

— Мы с миледи Керьи теперь чужие люди. Я не желаю нести ответственность за её привязку, — зло выплёвывает мой бывший муж.

Что?!

Меня бросает в холодный пот, сердце проваливается в желудок.

— Кайрос…

— Миледи Керьи, вы можете выйти за меня замуж вновь, прямо сейчас, — быстро и решительно заявляет Кайрос, оборачиваясь ко мне. В его глазах нет ни капли сомнения, только холодная уверенность. В том, что я загнана в ловушку.

Ургов ублюдок!

Ухмылка Ленороса Бэя становится ещё шире. Почему? Он находит в этом свою выгоду?

Или… ему что-то обещали?

— Иначе я требую, чтобы привязку с меня сняли прямо сейчас, — заканчивает Кайрос.

— Мы же договорились, — яростно шепчу я, чувствуя, как шепот окружающих становится всё громче. Многие уже готовы были покинуть зал, но, услышав, что Кайрос хочет снять привязку, люди задержались.

— Есть принципы, что дороже денег, — отвечает он, высоко задрав идеально вылепленный подбородок.

Конечно, есть. Но я не верю в его принципы. Судя по ухмылке Ленороса Бэя и взгляду моего отца, в котором, в отличие от других, нет удивления, дело явно в другом.

Они договорились между собой. И Кайрос знает, что выиграет в любом случае.

— Сколько он вам пообещал, Кайрос? Не нужно говорить мне о принципах. Вы не подняли вопрос привязки до развода, не вспомнили о миледи Муради... — я ядовито смеюсь. С исчезновением Лилеаны он мог бы заявить, что никакого «другого» ребёнка нет, и что оснований для развода тоже нет. Но он этого не сделал.

— Без привязки бастарды не выживут? — слишком громко спрашивает Нейрита Марлоу. — Но ведь миледи Талира давно признана, это варварство!

— Вы осуждаете законы Первородной, миледи Марлоу? — звучит громкий голос одного из служителей храма, и все взгляды тут же устремляются на Нейриту.

— Н… нет, — запинается она, смутившись от такого внимания.

— Ты можешь выйти за меня замуж ещё раз, Тали, и все твои проблемы сразу же исчезнут, — бывший муж берёт меня за руку, кладёт её на свою грудь и улыбается, улыбкой победителя.

— Миледи д’А… Керьи, — громко зовёт меня брат Накада. — Если милорд д’Арлейн желает снять привязку, мы не можем отказать ему. Ваш отец, к нашей удаче, тоже здесь. Я не вижу никаких препятствий.

А я вижу.

Сотню препятствий. Тысячу.

Кайрос или отец?

Как выбрать меньшее из зол?

И как не позволить отчаянию полностью поглотить себя?

Я всегда была мечтательницей. И ничему меня жизнь не учит: я вновь думала о будущем, лучшем будущем, прежде чем оно началось. Я ведь знала, понимала, что такое может случиться. Но всё же верила, что Кайрос не откажет.

— Почему бы не обсудить это позднее? — раздаётся внезапно низкий, спокойный голос.

Я оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с Теоденом. Его глаза сначала кажутся равнодушными, но, найдя меня, теплеют, всего на мгновение.

Словно он говорит мне: «Всё будет хорошо».

— Я не желаю нести привязку миледи Керьи, если только она не моя жена. Тем более, её отец здесь. Нужно решить всё сразу, не тратить время Ордена на глупости, — громко заявляет Кайрос. Старейшины храма одобрительно улыбаются.