Баронесса. Эхо забытой цивилизации

— Да, сейчас, — герцог не отводил от меня взгляда.

— Не думаю, что смогу принять самые разумные решения в таком состоянии, — честно призналась я.

— Согласен, — усмехнулся Теоден Дрейгорн, и в его голосе прозвучало неожиданное тепло. — Я спрошу вас ещё раз, утром, не переживайте.

Я настолько была поражена мягкими интонациями его голоса, что даже не осознала смысл его слов.

— Яра, можешь принести мне письменные принадлежности? — попросила я подругу. Увидев, как она кивнула, я направилась в гостиную на втором этаже, захватив с собой кувшин с водой.

А герцог прихватил с собой кувшин с вином.

— Разве вы можете готовить документы без Илвара?

— Я скоро начну думать, что вы считаете герцогом Илвара, а не меня, — произнес он с хриплым смешком.

Мы поднялись в гостиную, но мне было трудно сосредоточиться на деле. Однако Его Светлость, похоже, не спешил. Он налил мне воды и сел рядом, задавая вопросы о мебели в комнате, о том, как мне пришли в голову такие идеи, и почему мы производим её в таких малых объёмах.

— Вы хотите выведать у меня все секреты? — спросила я, хотя его внимание было мне приятно. Голова кружилась от выпитого, и я чувствовала себя очень смелой.

— Конечно, хочу. Все ваши секреты, — улыбнулся он, протягивая мне кружку с вином, из которой сам сделал большой глоток.

Где же Яра?

— Мои секреты стоят дорого, Ваша Светлость. Например, работа с Ворраном... — я заметила, как он полностью развернулся ко мне, явно заинтересованный. — Он хочет узнать метод, по которому строились наши дороги, но это несправедливо — я должна отдать вам этот секрет просто так, хотя вы едва находите на меня пять минут в неделю.

Я чувствовала себя такой смелой, когда говорила это. Мне казалось, что с ним можно общаться, торговаться, шутить…

Услышав это, он наклонился ближе, внимательно смотря мне в глаза.

— Я могу уделять вам столько времени, сколько вы захотите, Талира, — его голос был низким, серьёзным. — Я могу дать вам очень многое.

Я нахмурилась и вдруг осознала, что мы сидим слишком близко. Теоден Дрейгорн не сводил с меня взгляда — тяжёлого, плотного, словно осязаемого. Я ощущала этот взгляд всем телом, как будто он касался меня — моих плеч, рук, лица, волос.

— Ваша Светлость… — я встала, пытаясь отстраниться, но не успела.

Герцог поднялся в ту же секунду, что и я. Его рука оказалась на моём затылке, притягивая меня ближе, пока его губы не коснулись моих в глубоком, жадном поцелуе, от которого у меня сердце провалилось в желудок.

— Не отталкивай меня, Талира, — прошептал он прямо в мои губы, лишь на мгновение отстранившись, чтобы дать мне возможность вдохнуть. — Ты словно яд... Я отравлен, и слишком долго пытался с этим бороться.

От поцелуя меня сразу же бросило в жар, а голова будто погрузилась в вакуум. Я не понимала, что происходит. Слова мужчины, его горячее дыхание, прямой, не отрывающийся взгляд — даже в момент поцелуя его глаза не закрывались — всё это плавило что-то внутри меня.

Внутри закипала непонятная злость, бесформенная, которую я не могла выразить словами, но именно она немного привела меня в себя.

Воздух между нами накалился от моего прерывистого дыхания и жара его тела. Я отвесила герцогу звонкую пощечину, прежде чем Теоден Дрейгорн перехватил мое запястье.

А я поморщилась.

— Прямо превращаюсь в благородную леди, — процедила я сквозь зубы. — По-хорошему, стоило бы врезать вам по яйцам, со всей силы.

Герцог лишь низко рассмеялся, затем, не выпуская мою руку, нежно поцеловал ту ладонь, которой я его ударила.

— Злишься? — хрипло прошептал он, не разжимая объятий. Он был везде — огромный, подавляющий. По сравнению со мной, Теоден Дрейгорн был настоящим великаном. — Имеешь право. Но не беспокойся, я уже всё продумал.

Он снова захватил мои губы в поцелуе. Я пыталась оттолкнуть его, но мои попытки казались бессмысленными — вряд ли он даже ощущал мои руки, упирающиеся в его грудь.

— Какого... урго... — прошептала я, задыхаясь между его поцелуями. Он скользил от моих губ к носу, глазам, лбу, и снова возвращался к губам.

С ужасом я осознала, что моё тело пробуждается. От его прикосновений я буквально горела — его руки были повсюду: на моей спине, боках, плечах, щеках, на изгибе бедра и ягодицах. Он не был груб — наоборот, держал меня осторожно, но крепко. Его поцелуи были мягкими, но глубокими, и каждый раз заставляли меня замирать. Я чувствовала напряжение его тела, ощущала, как горячая плоть упирается чуть выше моего бедра.

Иногда мне удавалось отвернуть голову, но тогда его раскаленные поцелуи смещались на мою шею, ключицы, и это было даже хуже.

Перед глазами всё плыло, от алкоголя мысли разбегались.

— Тише, птичка, тише, — шептал он, прикасаясь к моей шее. — Дыши.

И я дышала.

Тогда, когда он позволял, отрываясь от меня.

Делала судорожные вдохи, вдыхая запах мужчины.

Как долго мы целовались?

Когда я перестала сопротивляться, пытаться оттолкнуть его?

Мир застыл в мучительной неподвижности, я понимала, что происходящее неправильно, чудовищно неправильно, но тело жило своей жизнью — я была невероятно напряжена, грудь болела, а внизу живота образовался спазм. Я даже не замечала того, что кожа лица горела, от контакта с щетиной мужчины, настолько мое тело, которое, казалось, спало до этого момента, откликалось на его действия.

Теоден Дрейгорн наконец отстранился, удерживая моё лицо в ладонях, и посмотрел на меня своими тёмными, штормовыми глазами. Это был мой единственный фокус, все, что я видела, всё остальное расплывалось. Казалось, он окружал меня со всех сторон, заполняя собой пространство, проникая в каждый уголок моего сознания своим запахом, своим присутствием.

— Не могу поверить, что ты настоящая, — прошептал он, мягко касаясь моих щёк большими пальцами, пока я пыталась прийти в себя, тяжело дыша. Он снова поцеловал меня — коротко, влажно — и вновь отстранился, проведя пальцем по моим губам, которые уже болели от прикосновений. Я закрыла глаза, собираясь с мыслями. — Смотри на меня, Талира.

Приказывает. Он приказывает мне, на моей же земле.

Когда я открыла глаза, в них уже не было растерянного марева. Я смотрела прямо, волком, хотя и дышала тяжело, морщась от пульсирующей головной боли.

— Убирайтесь из моего дома, Ваша Светлость.

Он только улыбнулся — нагловато, словно мои слова его развлекали. Смотрел на меня так, как смотрят на любимую зверушку.

— Я серьёзно. Это перешло все границы...

Он вновь наклонился поцеловать меня, но я отвернулась, в последний момент. Горячие губы попали прямо в угол между шеей и плечом, проходясь огнем по обнаженной коже и я издала невнятный жалкий всхлип.