Барышня с Цветочной улицы

– Напротив, мне очень интересно. Вы молодец, Лена, - эта похвала оказалась больней пощечины, - Я и сам люблю спорт, это очень азартная сфера.

В конце концов, они подвели беседу к самому главному. По чуткости своей, дамы поняли, что пора оставить мужчин. Лена помогла матери собрать тарелки, и они исчезли на кухне.

– Ты выглядишь неряшливой, - не скрыла раздражения Катерина.

– Я не на смотринах, - резко парировала Лена, получив в ответ колючий взгляд.

– Что за глупая шутка! Но ты знаешь, что я люблю идеальные посиделки с гостями, даже если это один человек с непонятным статусом. Почему ты не поддержала беседу? Лена, ты не ребенок, который только и делает, что ест за общим столом! Отец попытался как-то включить тебя в окружающую жизнь.

– Он попытался! Да самым нелепым образом - похвальбой!

– А что еще оставалось делать? Ты пришла - угрюмая, скрючившаяся неряхя - и испортила теплую атмосферу.

– Не заметила твоего активного вклада в общий разговор...
– попыталась дочь атаковать в ответ.

– Ты пропустила сорок минут, из них полчаса отсиживалась в мансарде.

– А досиживать я уйду на улицу, пусть ваша атмосфера снова согреется!

Она вышла через заднюю дверь кухни и села на ступеньки. Скорая осенняя ночь обняла сырой прохладой, подмигнула мелкими серебристыми звездами. Как никогда раньше хотелось Лене обняться с Мэри, но назвать ее тетушкой. По улице, судя по невнятным разговорам и дикому смеху, прошлась толпа подростков, среди которых могли быть ее одноклассники. Некоторые и ее звали на дискотеку, но она посчитала это смелым шагом для новенькой. Ночь любит компании, а Лену еще никуда не приняли.

Ночь, как взволнованная гладь воды, снова стихла. Девушка зевнула, обманутая эфемерным покоем, как мигнула вспышка - включился фонарь во дворе, над главным входом, за углом. Хлопнула тяжелая дверь, ударился стальной молоток. Отец и Костарев вышли, переговариваясь негромко, но ясно.

– ... на пользу не только им самим, но и всем нам. Если эти ребята будут объединяться только на дискотеке, то в будущем поселок вымрет, понимаешь? Вымрет не как поселение, а как поселение разумных. Они разобщены, настроены друг против друга. Через год мой класс станет выпускным, и все разъедутся по России. Здесь останутся инженеры? Учителя и доктора? Нет, останутся алкоголики, продавщицы, продающие алкоголь, воспитательницы в детсаде. Это внутренние болезни...
– Костарев замолчал, и Лене показалось, что она пропустила нечто ценное из их разговора.

– А внешние?
– спросил отец, но получил ответ не скоро, после долгого, словно вдумчивого, молчания.

– Внешняя причина - это Лёша Механошин... Из-за этого ты и попал к нам.

Сказанное привело девушку в тупик, она абсолютно ничего не поняла.

– Ребята обязаны быть сильными, чтобы постоять за девушек перед чужаками. Мне больше нечего тебе объяснять, я все сказал.

– Мне нечего тебе возразить, по крайней мере, сейчас. Все привыкли, что главную роль в воспитании молодежи играет школа. Возможно, ты прав, но я еще не решил, что делать. Скажу только, что помехи в моем лице не будет, если все так и есть.

– А помощь?

– В чем я могу помочь?

– Скажи, кто настраивает всех против меня?

Лена вспомнила химичку, безжалостно напавшую на Свету и ее брата.

– Не думаю, что могу указать на такового, если он есть.

– Ни помех, ни помощи?
– с горечью спросил Костарев.
– Что ж, спасибо за ужин, у вас прекрасная семья и дом, было приятно погреться у теплого очага. Я уйду через пожарный проезд, вы не против? Так будет быстрей.

– Там закрыто...

– Я перелезу.

Лена прижалась спиной к холодной кирпичной стене в страхе, что Костарев заметит ее. Он чуть повернул голову, но быстро устремился к калитке. Лена надеялась, что осталась вне угла зрения. Скоро его высокая худощавая фигура превратилась в черный силуэт, легко перескочивший через деревянный частокол. Костарев растворился в пространстве. Отец вошел в дом, потух фонарь. Девушка подождала еще недолго, но ничего не произошло. Поеживаясь, она вошла в дом. В раковине на кухне собралась гора посуды, ожидавшая, как не трудно было догадаться, именно Лену. В ту ночь она долго разбиралась с уборкой, нарочно отдаляя момент сна, чтобы хорошенькой подумать о Костареве, но все равно ничего не поняла.

Глава 2

*

В октябре начались дожди, небо опустилось ниже и нависло мягким одеялом, навевая сон. Солнца почти не светило, и Катерина заполнила дверцу холодильника витаминами, добавками. Долгая уральская зима начиналась рано, и семья знала, что Катерина к ней готова. На столе появилась и исчезла последняя шарлотка, оставив после себя стойкий аромат восточной корицы. Из морозильника достали замороженные ягоды, из погреба - варенья. После бани ожидали вишневые и яблочные компоты в запотевших графинах. Летние ситцевые платья сменились теплым трикотажем, твидом и джинсами с начесом, на ногах ярко красовались шерстяные носки и гольфы с узорами. Ничего не менялось в их укладе жизни благодаря ее стараниям, потому, привыкшие к однообразному уюту, они обжились и в Покровке.

Как и в прежней школе, Павел дал команду на подготовку осеннего бала. В фойе первого этажа появилось объявление на ватмане, разрисованном листьями, ягодами рябины, скрипичными ключами и нотами. В гомоне на переменках то и дело различалось: "Дискотека... Дискотека". Кто-то говорил с волнением, кто-то с равнодушием. Но школьная дискотека всегда особенная: на ней присутствуют все, зато нет той молодежи, что давно окончила школу и вытесняет школьников из клуба.

– Свет, ты пойдешь?
– как-то спросил Игорь.

– Свет?
– обратилось к ней несколько лиц, и в классе вдруг стало тихо.

– Не знаю, - ответила девушка, не поднимая взгляда с раскрытой тетрадки. По неподвижности глаз Лена догадалась, что Света не повторяет урок. Давно заметила она и симпатию, если не влюбленность Игоря в эту одноклассницу. Он всегда уступал ей дорогу, открывал дверь, стремился заговорить и пошутить.

– Почему ты не подсел к Свете?
– спросила она однажды, когда Игорь составил ей компанию за столом в буфете. Юноша посмотрел на нее, как на глупенькую, с долей жалости, и с неохотой объяснил:

– Это будет слишком. Света не позволит.

– Не понимаю, - созналась Лена, но что-то говорило ей, что в глазах этих ребят она не станет лучше, если будет делать вид, что все ясно.
– Лучше сделать шаг навстречу, чем бесконечно долго смотреть взглядом преданной лошади.

Она прекрасно понимала, что волнует воду, и мысленно ругала свой длинный нос.

– Ну...
– он поджал губы, - Не думаю, что она захочет подпускать парня, который прибегает вторым. Сама Света всегда первая.

– О, снова эта ваша секция... Неужели это так важно? Ну, хочешь, я ее обгоню? Я быстро бегаю.

– Серьезно? Придешь туда?

Лена с досадой осознавала, почему вырвались эти слова - ей хотелось увидеть Костарева, что-то понять.

– Да, мне не трудно. Я же видела ее возможности на физре, и думаю, что легко обгоню. А ты постарайся прибежать первым. Мне кажется, ты слишком медленно машешь руками. У тебя широкий шаг, но о руках ты забываешь. Маши руками быстрей, чаще, и ноги сами по себе побегут быстрей.