Барышня с подвохом или любовь дело тонкое

Мужчины вытаращились на появившихся людей, словно обезьяны на космонавтов, что неожиданно упали с неба.

— Эээ, ааа, — попытался что-то сказать рыжий Стригин, который тоже был раздет, хотя и не полностью.

Не глядя, он неловко зашарил рукой в поисках рубахи, но наткнулся на штаны Еропкина и вместо того чтобы передать их хозяину, брезгливо отбросил в сторону.

Надежда приподняла бровь насмешливо и, потянув кафтан с ближайшего стула, кинула его мужчине.

Тот быстро подхватил одежду и натянул прямо на голое тело.

Надежда хмыкнула и перевела взгляд на злого, замотанного в покрывало Еропкина.

— Вы! Пошли вон отсюда, — рявкнула она, даже не глядя на сжавшихся в углу дивана девок.

Тех долго уговаривать не пришлось. Не поднимая глаз, они похватали платья с туфлями и, не заботясь о разбросанном белье, прижимая одежду к груди, проскользнули мимо воинов.

Надежда кивнула, и один из охранников отделился, чтобы выпроводить не прошеных гостий с территории завода.

Надежда подождала пока шаги затихнут, и вернулась к пришедшим в себя мужчинам.

— Так теперь разберемся с вами, господа рэкетиры, — обернулась она к резко протрезвевшим гулякам, — назовите мне хоть одну причину по которой я должна оставить вас живыми, а не прикопать в соседнем лесу за захват чужого имущества и оскорбление рода.

27. Ярость

К разочарованию Надежды, полномасштабной войны не получилось. Совсем. Непонятно почему ярость девушки требовала уничтожить противников, видимо магия корректировала свою модель эмоций и желаний у носителя, но пойманные с поличным захватчики завода, словно почувствовав неладное, предпочли сдаться на милость победителя.

Полный тяжело дышавший мужчина лет шестидесяти, представившийся Никодимом Кобылиным, вассалом Василия Воронцовского, быстро поднял руки вверх и с кривой улыбочкой заявил, что его людей на заводе не имеется, а сам он тут с младшим родственником, по приглашению знакомых и на имущество рода Иворовых не претендует абсолютно.

Надежда присмотрелась к молчаливому, несколько отрешенному мужчине, что сидел с ним рядом немного внимательнее и, уловив фамильное сходство, кивнула, что информацию к сведению приняла. Вслед за Кобылиным засуетились и Волоков со Стригиным.

— Наденька, как ты выросла. В какую красавицу превратилась, — залебезил седой Волоков, нервно дергая за выбившуюся из хвоста прядь волос и с надеждой поглядывая в открытую дверь.

Догадавшись, что он ждет подкрепления в виде разбрёдшихся по заводу в поисках развлечения охранников, Надежда довольно улыбнулась.

— Рада, рада, — пропела она язвительно, — наконец-то Алексей Ионович, встретились вживую, а то все наёмники ваши, да маги третьесортные меня беспокоят. Сколько моя охрана их положила за последние годы, не помните? А впрочем, какая разница? В некотором роде я даже благодарна вам, всем троим — ну на ком бы моя гвардия еще потренироваться могла, а тут все серьезно как на полигоне и расслабляться некогда. Вроде и на практике учатся ратному делу, а с другой стороны если и прибьют кого, то не жалко. А чего татей, да душегубов жалеть? Туда им окаянным и дорога. Не пойму я только, где вы их находить умудряетесь? Что, на нормальных магов денег не хватило, или подобное к подобному притягивается?

Глаза Волокова округлились от изумления и злости одновременно. Он сглотнул судорожно, и неуверенно покачал головой.

— Это ошибка, — проблеял он, не зная, что сказать дальше.

Надежда закатила глаза и одарила бывшего вассала их рода самым презрительным и насмешливым взглядом, что смогла изобразить. Нет, ну не мог же этот индюк великосветский действительно думать, что никто не узнает о его проказах? Или мог? Ха, да тогда он еще наивнее, чем кажется. Ничему его жизнь не учит.

Понятно, что Надежда схитрила, считывая эмоции и мысли уцелевших разбойников, но иной раз и обычного допроса достаточно, чтобы нападающий признался во всех грехах, пытаясь выторговать не свободу, конечно, но улучшенные условия содержания в остроге.

Как-то так получилось, что с начальником местной тюрьмы, а точнее острога, Ковальским, несмотря на неудачное первое знакомство, общий язык Надежда сумела найти.

Конечно, то, что «дружба» случилась лишь благодаря ее близкому общению с царем, девушка понимала однозначно, но пользоваться привилегиями ей это не мешало. Впрочем, теперь речь шла не об этом и Надежда, отметив мимоходом, как грамотно ее охрана разместилась, взяв под контроль всех сидевших в зале, вернула внимание к почти пришедшим в себя захватчикам.

Тут наметились изменения. Еропкин, наконец, дотянулся до штанов и, пыхтя как паровоз, отвернулся, натягивая их на дряблые телеса.

Надежда фыркнула брезгливо и сосредоточилась на присутствующих боярах.

— Ну, что скажете в свое оправдание, господа? Как же вам не стыдно? Решили обобрать бедную, несчастную вдову с малолетним сыном? Ограбить и по миру пустить? — девушка покачала головой наигранно недоуменно, — Разве так можно? Сидите на моем заводе, пьянствуете, да девок непотребных щупаете. Ай, яй… Это же не бордель второсортный. Стыдно вам должно быть!

Стыдно естественно никому не было, но если Кобылин с родственником наблюдали за развернувшимся действием и любопытством и легкой иронией, а Стригин со страхом, то в глазах Волокова горела самая неприкрытая ненависть.

— Ого, кажется, сейчас рванет, — хмыкнула девушка, готовясь к защите, но все испортил облачившийся в одежду Еропкин.

— Ты! — завизжал он, чувствуя себя более уверенно, — ты никто! Ты украла завод у моего сына, а теперь жируешь, пользуясь чужой собственностью. Ты тупая выскочка, которую просто забыли добить! Завод мой! Не отдам!

Надежда скривилась и немного отступила от злобного, брызжущего слюной, видимо догадавшегося, что помощи не будет, а потому особенно разъярённого Еропкина.

Это стало ее ошибкой.

Решив, что сумел напугать девушку, Антон Ильич воодушевился и, не обращая внимания на чужую охрану, начал формировать в руке грязевой клубок.

— Ах, да, Еропкин же маг земли, а Волоков умеет с животными договариваться. Что-то я забыла, чем Стригин владеет, — мелькнула отстраненная, словно чужая мысль, что впрочем, не помешало Надежде поставить магический щит, — а то мало ли… Земля, утрамбованная в камень, и прилетевшая в голову, тоже бывает не безопасной.

Предосторожность девушке не понадобилась. Мгновение и ее охрана скрутила озлобленного мужика, положив на пол лицом вниз и придавив сверху, чтобы не дергался.

Еропкин заверещал, ругаясь как портовый грузчик, и проклиная «чернь», что позволила себе поднять руку на боярина и главу рода, а потом попытался угрожать, но Надежда равнодушно шагнула вперед и, присев на корточки, нехотя прижала ладонь к толстой, обвисшей шее.

— Единый меня забери, — выдохнула она, как только образы возникли в ее голове, — вот тебе и вассалы, чтоб вас подкинуло и об пол десять раз подряд ударило. Крысы подзаборные.