Башня. Новый Ковчег 6

Это было немного странно, — его Соня на всё, что имело хоть какое-то отношение к Стёпке, реагировала бурно, — а тут… Впрочем, Олег списал это на разность темпераментов: Соня — импульсивная, порывистая, а Анжелика Бельская напротив — сдержанна и скупа на эмоции.

— Он что-то натворил? Алекс? Что-то сделал не то?

— Нет… хотя да. Ты ведь знаешь, что он знаком с дочерью Савельева?

— Знаю, — в голубых глазах Анжелики мелькнула осторожность. — У Серёжи Ставицкого зреют какие-то матримониальные планы на этих детей, хотя я считаю, что об этом думать рано. Да и девочка к тому же исчезла. Погоди…

Анжелика, которая до этого сидела в несколько расслабленной позе, выпрямилась.

— Погоди, ты хочешь сказать, что мой сын…

— Да, — Олег кивнул. — Мальчик причастен к исчезновению Ники Савельевой. Пользуясь служебным положением, он подделал пропуск, по которому Нике удалось скрыться.

Анжелика прикрыла глаза, сделала глубокий вдох. Её лицо неестественно застыло, а губы напротив слегка подрагивали. Она словно пыталась собраться, не дать вырваться на волю поднимающемуся раздражению и гневу. Это длилось какие-то секунды, всё-таки госпожа Бельская неплохо владела собой.

— Это правда? Ты сказал, что услышал это от сына Марковой. Я знаю этого ребёнка, он… странный.

— Это правда, Анжелика, — Олег устало качнул головой. — Потому что я сам видел этот поддельный пропуск. И я помог спрятать Нику Савельеву.

— Ты? — лицо Анжелики опять вытянулось от удивления. — Но… зачем?

— Понимаешь, — Олег немного задумался, подыскивая слова. — При всей моей лояльности к Верховному использовать девочку в политических играх — ведь он с её помощью шантажировал Савельева — это низко. И твой сын хотел помочь ей. Возможно, там есть какие-то романтические чувства, кто его знает. А я оказался втянут в это дело совершенно случайно и никак не мог позволить детям натворить глупостей. У меня была возможность спрятать девочку, и я спрятал.

— Спрятал? Где спрятал?

— В одной из своих больниц. Но теперь это неважно. Я думаю, что её уже нашли или вот-вот найдут. Дело в том, что об этом стало известно Караеву, у него какие-то дела с Марковой, вскрылась вся эта история с поддельным пропуском — твой сын его выправил по фальшивой служебной записке, которая каким-то образом попала в руки Марковой. Вот это мне как раз и рассказал Шура, хотя и очень путанно. И самое плохое, это случилось где-то час назад, может, немного меньше, но в любом случае у Караева было достаточно времени, чтобы спуститься на сто восьмой, в больницу.

— На сто восьмой? — эхом повторила Анжелика.

Она поднялась с дивана, подошла к огромному зеркалу — ещё одна деталь, которая хоть как-то скрашивала безжизненный интерьер — и уставилась на своё отражение. Олег невольно повернул голову, следя за ней взглядом.

— Анжелика, твоему сыну грозит опасность.

— Да-да, опасность, — опять повторила она.

Тон, которым она это произнесла, был слегка растерянный и даже расстроенный и никак не вязался со взглядом зеркального отражения Анжелики: голубые глаза смотрели равнодушно и отстранённо, какая-то пугающая пустота была в них. Сердце Олега неприятно кольнуло. Но наваждение быстро исчезло, Мельников решил, что это всего лишь игра света и тени.

— Это всё? — она повернулась к нему. Ей почти удалось взять себя в руки, она смотрела на него спокойно и даже бесстрастно.

— Не совсем. Караев считает, что в деле похищения Ники замешан не только твой сын, но и ты.

Брови Анжелики опять удивлённо поползли вверх.

— Да-да, — опережая её, сказал Мельников. — Я знаю, что это бред, но Караев… В общем, эту ночь я провёл в тюрьме, меня схватили люди Караева, я подозреваю, без ведома Верховного, конечно, а утром был допрос, после чего меня неожиданно отпустили.

— Ты в тюрьме? Час от часу не легче.

— На допросе Караев упоминал серёжку, которую нашли в квартире Верховного. Он утверждает, что её потеряла ты, и считает, что это неоспоримая улика против тебя.

— Серёжку? Потеряла в квартире Верховного?..

— Про это упоминал и Шура в своей сбивчивой речи. Так что какая-то серёжка у Караева точно есть.

— Ну, возможно, я и теряла, не знаю, — красивое лицо накрыла лёгкая тень беспокойства, Анжелика немного нервно потеребила мочку уха, коснулась пальчиками ярко-синей снежинки. Интересное украшение, но оно почему-то вызывало у Олега какой-то диссонанс. — Не помню точно. Кажется, да. Теряла, но вот где…

— И кроме того, — Олег вздохнул. — Это уж, конечно, вообще ни в какие ворота, но сказать я должен. Караев считает, что мы с тобой любовники, со всеми вытекающими последствиями, разумеется. Хотя всё это, конечно, ерунда. Не стоит обращать внимания. По большому счёту, важно только то, что я услышал от Шуры Маркова, хотя у мальчика, надо признать, реальность путается с выдумкой. С одной стороны, он достаточно чётко всё рассказал про служебную записку, которая была подделана, и тут же нёс совершенную ахинею про убийства, называл какое-то странное имя… Ивар, кажется. Про какие-то толстые папки говорил…

— Ивар? — встрепенулась Анжелика. — Папки? Что за папки?

— Не знаю. Просто папки. На столе у Марковой лежала какая-то папка, действительно толстая, похожая на досье из архива. Наверно, она попала в поле зрения мальчика, и больной разум всё перепутал. А что?

— Нет-нет, ничего, — торопливо проговорила Анжелика. Она всё ещё выглядела растерянной, но Олег заметил, что она уже приходит в себя и даже, кажется, просчитывает дальнейшие действия. — Спасибо, что предупредил. А теперь… понимаешь, мне на самом деле надо бежать. Я ведь заскочила буквально на несколько минут, никак не думала, что придётся такое услышать.

— Да-да, конечно, — Олег встал. — Я тоже пойду. Я просто хотел предупредить, насчёт мальчика. Если Караев до него доберется, то церемониться не будет. Мальчика надо спасать.

— Какого мальчика? А да, Алекса. Разумеется, Олег, разумеется… мне кажется, я знаю, что надо предпринять. А теперь извини. Извини. Мне нужно идти.

***

Мельникова Анжелика проводила сама, словно хотела удостовериться, что министр здравоохранения наконец ушёл. Какое-то время постояла в прихожей, пытаясь унять бушующие внутри эмоции.

— Господи, ну что за идиот, — сказала негромко, в пустоту перед собой.

Реплика эта относилась к её сыну, неблагодарному щенку, которого вытащили с какой-то помойки внизу, отмыли, одели, чуть ли не дорожку ковровую наверх выложили. Его сам Верховный обласкал, а это сулило деньги, карьеру, великолепное будущее — да такие перспективы никому не снились. А этот болван не нашёл ничего лучшего, чем спустить всё коту под хвост и из-за кого — из-за девчонки, которую и так ему обещали. Он настолько глуп? И в кого только? Папаша его, хоть и был редкой сволочью, но к разряду дураков точно не принадлежал.