Бастард рода Неллеров. Книга 7

Создатель, как мне вот это всё развидеть? Ещё и трети не прочитал, а уже тошнит от подробностей живодёрства. Неужели действительно такими изуверствами кто-то надеялся получить источник? Реально ли это? Епископ считает, что нет, но для чего тогда предшественник его предшественника велел переписать всю эту гадость? Для чего хранят? Мир-то магический, так что, ожидать всего можно.

Нет, подобное развлекательное чтиво не для меня, к чёрту ужастики, никогда их не любил. Лучше займусь созданием амулета, раз время есть. Целительский опять не успею изготовить, сделаю антимагический для Ника, у того он при подъезде к Неллеру потерял последние крупицы энергии.

Да, о штаб-капрале надо позаботиться особо. Зачем? Ну, точно не знаю. Вроде бы этот средневековый мальчишка мне, взрослому дяденьке их технологического мира, никто и звать его никак, но, видимо, по началу сказались остатки крупиц чувств настоящего Степа, а потом просто сам привязался, других-то приятелей, кроме него, Юльки и Вальки у меня всё равно вначале не было, как и заботящихся обо мне людей помимо Ригера и Эльзы. Так уж человек устроен, что эмоции и чувства часто не поддаются разумным объяснениям, и близких нам людей мы принимаем, зная не только их достоинства, но и недостатки.

Свитки к чёрту, а где у меня серебряный перстень с янтарём, который я забрал у Ника? А, вот он. А конспект? Где-где — там же, где и обычно. Плести заклинания и размышлять научился вполне хорошо. Тем более, это делать в постели, удобно расположившись на подушках, вообще комфортно. Даже успеваю заметить пробежавшую мимо стола мышь. Да, тут во дворце, в отличие от главного здания моей обители, грызуны по прежнему чувствуют себя вольготно — вальяжные даже, я бы сказал, нажористые. У меня-то мыши от страха перед Мурзиком и Котькой давно разбежались впереди своего писка, выбрав другие помещения для своего обитания. Брат Симон как-то пожаловался, что у него их стало заметно больше. Ну, это его проблемы. Тяжело новых алхимических зелий что ли наварить?

О чём я ещё задумался-то? Ах, да, о приятелях моих. Коммерсантами оказались, того и гляди по их вине может произойти какая-нибудь неприятность. И что? По идее, избавиться бы от них, в смысле, поменять на обычных слуг, да только, мало это что изменит, знаю себя, и к новым привяжусь, а те вполне могут оказаться ещё бОльшими прохвостами. Так что, пусть пока остаётся как есть.

Имеется ещё вариант с замужеством Юльки на Николасе, невооружённым глазом вижу, что оба влюблены друг в друга, там давно уже не просто приятельские отношения, хотя, похоже, спать они вместе не спали, но тут я не поручусь. Штаб-капрал у меня идёт по гвардейскому ведомству герцогства, с позавчерашнего дня его оклад пятнадцать драхм в месяц, не считая моих постоянных подачек и перспективных трофеев, так что, семью содержать может на широкую ногу. Да и его будущая жена вполне себе состоятельная по меркам простолюдинов девица. Вот только, пятнадцать лет даже для наших средневековых реалий не тот возраст, чтобы заключать брачные союзы, хотя случается.

За примерами далеко ходить не нужно, моей любимой кузине шестнадцать, правда, её супругу все девятнадцать, к тому же, у аристократических родов всё же другие порядки, у нас и в двенадцать лет можно перед статуей Создателя в храме оказаться для обряда брака. Но от идеи передать Юльку в любящие надёжные руки отказываться не стану. И надеюсь, что повторная порка пошла ей на пользу. Как говорил однажды мой дед, не здешний, здешних Степ не знал, ни разу не видел, не доходит через голову, дойдёт через задницу, извлекая широкий ремень. Нет, кажется это всё же была офицерская портупея. Почему-то зла на деда Андрея не держу, сижу вот сейчас завершаю создание амулета и улыбаюсь.

Всё, готов перстенёк. Пусть штаб-капрал носит на здоровье. А как время-то быстро пролетело. в трудах и заботах.

— Хватит за мной шпионить, Юлька. — говорю в сторону дверной щели, сквозь которую на меня смотрит голубой глаз. — Заходи. Воду принесла? О, молодец. Только чего у тебя тазик парит? Ты же знаешь, я не люблю сильно горячую.

— Так я же не знала, проснулись вы или нет. — ответила бизнесвумен, ставя ёмкость на табурет у окна. — Сейчас разбавим.

Следом вошла и Ангелина с большим кувшином. Что ж, пора умываться и собираться на тренировку.

Во дворце имеется и фехтовальный зал, но мы с Ричардом там ни разу учебных схваток не устраивали. Наставник считает, что в помещении наука усваивается хуже, чем в условиях, максимально приближенных к реальным дуэлям или боям. Наверное, он прав. Тут у меня своего однозначного мнения нет.

И опять он меня разделал под орех, мне получилось его достать всего пару раз, да и то по касательной. Поцарапать бы смог, а вот убить или тяжело ранить нет.

— О чём ты всё думаешь, Степ? — с досадой спросил милорд Ванский, убирая клинок в ножны. — Я же вчера видел, как ты сильно подрос и в силе, и в ловкости, и в мастерстве, а сегодня будто бы подменили.

— Ответственный день предстоит, — вздыхаю. — Ты, поди, в курсе.

Ещё бы ему не быть осведомлённым о делах герцогства и нашего рода, считай от Марии, мачехи моей, почти не отходит. Знает, наверняка, что после обеда у нас семейный совет, где будет решаться моя и Агнии судьбы. И ведь уже половина дела герцогиней и будущим герцогом, как оказывается, уже сделана. Сарочка согласна выйти замуж за барона Ротшильда, осталось только уговорить его самого взять её в жёны. Епископ обрадовал — конечно, в кавычках обрадовал — меня и маркизу Неллерскую, что согласие герцога Миерского отдать за меня доченьку Анну и согласие короля Юлиана Третьего на брак своего младшего сына Сергия с Агнией уже получены. Теперь будут нас со сродной сестрицей ломать через колено.

— Знаешь, твоё преподобие, — говорит он, когда мы с ним направляемся к южному из выходивших на внутренний двор подъездов дворца, через который ближе путь до мыльни. — иногда нам, благородным людям, приходится делать то, что не хочется, ради блага своих родов или семей.

Нотацию мне читать вздумал, наставник? А мне вот интересно, ты к вдовствующей герцогине, старше тебя в полтора раза, хотя красавица, не спорю, из-за любви неземной, то есть, непаргейской, влез и служишь ей уже который год верой и правдой или в том имеется выгода для мелкопоместного баронского рода Ванских? Ладно, чего я на классного мужика взъелся? Наверняка, и то, и другое имеет место быть. А моя внезапная раздражительность вызвана тем, что я всерьёз переживаю. Кстати, не столько за себя, сколько за сестрёнку-полковника, у меня-то есть наготове пара интриг. Благодаря расположению перцептора Николая и тому, что у кардинала Марка имеются свои планы относительно милорда Степа Неллерского, есть идеи, как во всём соглашаясь с семьёй сделать так, чтобы матримониальные планы разрушились вроде бы как сами с собой.

— Да я понимаю, что надо в первую очередь о благе рода думать. Только ведь это не обязывает меня радоваться всему происходящему? — тут я отталкиваю чуть не сбившую нас на крыльце с ног дворовую девку, спешившую к выгребным ямам возле замковой стены с ночным горшком в руках. — Сдурела что ли? — чуть ведь не плеснула на нас содержимым. — Смотри, куда прёшь!

Мой спутник оказался менее разговорчивым и более строгим, просто отвесил рабыне такой сильный подзатыльник, что не удивлюсь, если у неё до конца дня будет в голове звенеть.

— Степ, давай горе вместе переживать. — продолжил шутить над моими чувствами наставник уже из бассейна в мыльне, заметив, как я хмуро принял у банной служанки большой отрез ткани для вытирания, или не шутить?

— Что ты имеешь в виду?

— Так меня ведь сегодня на обеденном пиру герцогиня изгонит из замка. — напомнил он.

Точно. Дуэль, на которой милорд Ричард прикончил таки виконта Пармского ловким ударом в шею, не отставив даже единого шанса любому целителю, включая такого великого как я, хоть и проводилась по всем правилам — наставник вначале убил одного и ранил другого дворянина, выставленных на замену — тем не менее, вызвала лицемерный гнев Марии. Так что, прощай, милорд Ванский. Только вот, сильно сомневаюсь насчёт его длительного отсутствия. Поди в одни ворота выедет из Неллера, в другие этим же днём въедет. К тому же, семейство Пармских, как и вассальные нам графы, уже завтра поутру отправятся к себе.