Бастард рода Неллеров. Книга 7

— Ничего особенного. — смеётся. — Я первый год после инициации иногда так над слугами шутила. Простенькое плетение расслабления кишечника, и, уверяю, до туалета эта сволочь добежать не успеет. Ха, точно, смотри, обгадился прямо перед выходом. Фу, как теперь вонять от него будет.

Не могу сдержаться и укоризненно мотаю головой.

— Ты не забыла, что даже при атаке плетением он бы тебя увидел, находись в этот момент сюда лицом? — напоминаю.

— Степ, я всё помню, и всё сделала как надо. Больше мы его не увидим. Смотри, как его собутыльники над ним смеются. Да уж, друзья, называется.

Мы с ней просидели в трактире почти час. Юлиана больше ничего ни есть, ни пить не хотела, а я вот ещё яичницы целую сковороду умял. Тот толстяк действительно не вернулся, пошёл, видать, штаны застирывать. А кузина-то у меня проказница, правда, шутки у неё уж сильно злые. Спросил насчёт защиты от плетения, расслабляющего кишечник. Уверила, что от него никакой амулет не спасёт, формально это заклинание целительское и может применяться даже к тем, у кого имеется антимагический артефакт.

Да уж, с сестрёнкой надо быть осторожней, и вообще заняться вопросом подобных, формально безобидных заклинаний, которые могут, тем не менее, приносить вред. Уже и так мне понятно, что это в основном плетения из лечебного направления.

Опять планы, опять тем надо заняться, опять этим, а у меня так и не нашлось времени восстановить один из двух имеющихся у Карла Монского целительских амулетов, который вот-вот испустит дух, в смысле, потеряет энергию.

Дорогой собирался этим заняться, да не получилось. Вроде три-четыре часа времени на плетение полного исцеления не так уж и много, даже при том, что час здесь длиннее земного, только всё портит тот факт, что это время должно быть непрерывным.

Эх, вот если б можно было плести заклинания этапами, но, нет, чуть только потерял сосредоточенность, энергия расползается, и всё приходится начинать сначала, дождавшись сперва восстановления нитей.

Ладно, чего тут жалеть? Что есть, то есть. Надо радоваться тому, что имеешь. Сегодня уже точно не получится засесть за магическую работу. Попробую завтра с самого утра. Не забыть бы только.

Ага, завтра. Завтра меня на утреннюю трапезу герцогиня пригласила, и непонятно, когда освобожусь. Пожалуй, надо меньше загадывать наперёд.

— Сдачи не надо. — кладу на стойку новенькую серебряную драхму. — Альберт, думаю, напоминать о том, что я у тебя был не следует?

— Что вы, ваше преподобие! Я всё помню! — страшным шепотом ответил кабатчик. — А, это, того, господин, могу я узнать, кто сейчас с вами? — налившись краской набрался смелости спросить он.

— Королева Матильда. — отвечаю, чуть подавшись к нему.

— Да ну! — ахнул Альберт.

Такой большой, лет под пятьдесят уж, а шуток совсем не понимает. Ничего, думаю, поразмыслив он вскоре поймёт, что я был несерьёзен.

Про меня-то он точно, рано или поздно, людям виконта Генриха донесёт. Надеюсь про королеву не брякнет, здесь, как и на Земле, сотрудники спецслужб юмор понимают плохо, ещё кинутся искать мать короля с таким же рвением, с каким ловят тех, кто злословит в адрес нашего рода. Лучше бы сыск так шпионов вражеских гонял.

Наверное, зря я столь ироничен в адрес нашей тайной службы. Того имперского торгаша взяли под пристальное наблюдение, и, как заверил Марию виконт, из-под опеки Публий Вар не уйдёт даже в Рансбуре. Получается, у Генриха там тоже есть свои люди.

Ну, и я не сижу сложа руки, отправил через паломников письмо Ригеру. У дядюшки налажен контакт с Леоном Роффом, облагодетельствованном мною ночным королём столицы, так что, если неллерский сыск проколется, моя сеть точно торговца не упустит, уголовная шпана у себя в городе все ходы и выходы знает. Вот такой я предусмотрительный, с двух сторон подстраховался. Уверен, что слежка за имперцем даст свои плоды.

— Куда ты меня повёл? — дёрнула меня за рукав кузина. — Давай ещё погуляем. Когда теперь ещё так получится? В следующий раз мы встретимся только на возведении на престол Джея, а потом и вовсе очень надолго расстанемся. Я в свой Дитон, дотуда две недели ехать, ты к себе в обитель…

— Юль, я так тебя старался развеселить хоть немного…

— И у тебя это здорово получилось, Степ. Как всегда.

— Да, но ты, смотрю, опять загрустила. Во-первых, мы ещё не расстались. Так, Юль, пошли гулять, раз ты не торопишься домой. — разворачиваю сестрёнку в сторону противоположной храму, по направлению к району кожевников, где Степу лет в двенадцать хорошо наподдавали сверстники. Тут район с районом не дружили, как и в моём настоящем подростковом возрасте. — Во-вторых, всегда надо надеяться на лучшее. Шансы, что Альфонс не спустит нам потерю владений весьма велики, а без твоего жениха, нет, уже мужа, война не обойдётся. Напросись опять с ним. Если конечно не будешь ещё ждать ребёнка. Ну, и мне не отсидеться, герцогиня уже говорила, чтобы я был готов помогать роду. Так что, эх, заживём! Вот так, твой смех мне нравится больше, чем грусть, хотя тебе и то, и другое очень идёт. Ох, вот это толпа впереди. Пошли краем площади. Не хочу толкаться, даже при том, что внимания на нас никто не обратит. Что там глашатай кричит?

Оказывается, моя мачеха не только строгая и справедливая, а ещё и милостивая. Шайке из восточного района, ограбившей на прошлой неделе особняк некоего Мефодия, богатого караванщика, бывшего в то время в отъезде, и убившей при этом хозяйку дома и старого слугу, должна была быть подвергнутой колесованию, но в связи с предстоящей свадьбой Юлианы, племянницы нынешней правительницы герцогства и двоюродной сестры будущего, жестокая расправа была заменена более щадящей — удавкой, местным вариантом испанской гарроты.

— Тётушка расстроила своих подданных. — заметила вслух миледи Неллерская, пока мы пробирались вдоль толпы глазеющих на казнь, наслушавшись зрительских комментариев. — Могла бы ради меня и не смягчать приговор.

— Твой отец говорил, что так положено. — напоминаю. — Милости достойны даже самые падшие. Так учил Создатель.

Да уж милость. Страшно смотреть, как хрипит с высунутым языком второй или уже третий преступник. Не хочу туда смотреть. Хотя польза есть — постоянное напоминание, в каком сложном мире мне теперь приходится жить.

Мы уже подошли к выходу с площади, когда вдруг вижу Юльку, которую отвёл в сторону отец пухляшки Гертруды, моей одноклассницы, богатый лесоторговец, не помню, правда, уже, как его зовут. Странно. Это чем так можно заинтересовать мою сладкоежку, что она отвлеклась от любимого зрелища? Ха, и Ник здесь, присматривает за подругой.

— Степ? — дёргает меня за рукав будущая графиня Дитонская.

— Погоди-ка, Юль. — отвечаю, изменив направление движения. — Помолчим пока. Хочу послушать, о чём там те двое беседуют.

Мы приблизились к заинтересовавшей меня парочке как раз в тот момент, когда издох очередной казнимый, и зрители радостно загалдели, так что, вначале я слов обоих разобрать не смог, но пары-тройки минут потом мне хватило, чтобы уловить суть их разговора. В храме много мест, вот только на обряд сочетания виконта Андрэ и миледи Юлианы даже очень богатый лесоторговец может наблюдать лишь в общей огромной толпе, которая соберётся снаружи. Внутрь пропустят только знать, городское начальство, глав гильдий и особо пронырливых богачей, попасть в число которых не просто лестно, а и очень выгодно для дальнейшего ведения дел. Самостоятельно пробиться ко мне отец одноклассницы, естественно, возможностей не имел, поэтому решил получить от меня пропуск на церемонию через мою служанку.