Бастард рода Неллеров. Книга 7

Коннетабль налился краской. Обида за упоминание его возраста смешалась с пониманием справедливости упрёка в ненадлежащей подготовке к вторжению соседей.

— А мне кто-нибудь денег на это давал? — посмотрел он на главного советника герцога, милорда Плесского, такого же сильно пожилого мужчину как и он с Альфонсом, третьего в их компании боевых соратников со времён юности. — Кир, ты чего молчишь?

Главный советник сослался на нехватку денег. Деньги, их всегда не хватало. Слушая перебранку старых друзей, Альфонс тяжёлым взглядом смотрел на сына. Какой же наследник Ронера глупец. Мало того, что он не умеет нормально общаться с верными и преданными соратниками, так ещё и намёк на возраст коннетабля затрагивает и самого герцога.

Нет, с Гелмутом надо что-то делать. Нельзя, чтобы однажды бразды правления перешли к нему, он разрушит род и семью, к тому же Виола, невестка Альфонса, под стать своему мужу — глупа и вспыльчива. Чего только стоит одно её предложение разрешить крестьянам сдирать зимой кору с деревьев, раз им не хватает желудей вместо муки. А ещё она не знает границ в своём гневе. Это плохо. Гнев правителя всегда должен быть точно отмерен.

Герцог перевёл взгляд на внуков. Иоанн полностью повторял своего отца, и внешностью, и глупостью, и наглостью, зато младший — любимчик и надежда Альфонса — мог бы достояно носить обруч. Вот только как передать атрибут правителя, минуя сразу троих в очереди?

— Хватит спорить. — приказал он старым друзьям. — Сейчас уже поздно выяснять, кто прав, а кто нет. Решим с тем, как нам поступить. Считаю, переносить войну с Неллерами на следующий год будет ещё хуже. Да, мы подготовимся, подавим мятеж, но и они не станут это время бездельничать. Джей, хоть и такой же мерзавец, каким был его отец, надо признать, весьма толковый и деятельный. Да и Мария оказалась не так плоха, как я полагал. После смерти мужа смогла удержать владетелей в узде, даже Пармская интрига с попыткой отстранения старого графа и возвращения графства под реальную, а не номинальную власть короны так и не реализовалась.

— Этот Кирилл трус. — пренебрежительно бросил Иоанн, старший внук Альфонса. — Упустил удобный момент. Так мы что, этим летом нападём на Неллеров? — не сдержал любопытства двадцатитрёхлетний виконт.

Правитель Ронера вместо ответа посмотрел на казначея.

— Сколько денег собрал? — спросил у него.

— На полтора месяца войны хватит. — осторожно уверил денежный распорядитель. — А дальше не знаю.

— Война должна кормить войну. — изрёк задумавшись Альфонс. — Мы не станем пытаться отбить Щукинск и переправы. Вторгнемся севернее, где у соседей основные поля зерновых, сразу после сбора второго урожая.

— А что с выродком? — уточнил главный советник. — С аббатом Степом?

— Да ничего. — не смог скрыть досаду хозяин дворца. — Раз уж не получилось его пленить, придётся выстраивать тактику наших полков с учётом его фактора. Готлиб знает, как нужно действовать. — перевёл взгляд он на коннетабля. — А я ещё подумаю, может до начала войны и устраним проблему.

Неллер. Особняк миледи Юлианы. В это же время.

Был бы у меня талант какого-нибудь скульптора, хоть того же Эрнста Неизвестного, точно не удержался бы и сваял скульптуру Тревога и Отчаяние, взяв как источник вдохновения свою кузину. Простите мне, я так люблю Юлиану милую мою. Братской нежной любовью, естественно.

В гостиной много света и зеркал, я сижу на аляповатом неудобной диване, обшитом красным атласом, а глаза мне слепит не позолота орнамента комнаты и не солнечные лучи. Нет, любуюсь блеском миледи Неллерской в её свадебном наряде и россыпью драгоценностей от макушки до щиколоток — сафьяновые ботики, виднеющиеся из-под среза платья, украшены жемчугом из далёкого Лабора, островного королевства на самом-самом востоке нашего материка.

Будущая виконтесса, а впоследствии и графиня Дитонская застыла передо мной в тревожном ожидании оценки того, как она выглядит. Смешно, но в этом мире, во всяком случае, в наших краях, как и в моём родном мире, жених не должен видеть платья своей невесты до её прибытия на сам обряд. Вот и проверяет кузина на своём любимом брате, какое произведёт впечатление в храме.

А перед кем ей ещё и показаться-то? Подруг у неё нет, стоящие позади Валька и Эй-ты не в счёт, а Агнии не до свадебных дел сейчас, маркиза Неллерская ведёт с матерью, братом и дядей борьбу не на жизнь, а насмерть за свою свободу, становиться принцессой ей категорически не хочется. Вообще-то, главной и самой лучшей подругой у большинства девушек является мать, но у Юлианы её давным-давно как и у Степа нет. Вот и остался я единственным экспертом на смотринах.

— Степ? — спрашивает чуть дрогнувшим голосом.

Она выпрямилась словно натянутая струна. Это когда не видит, что я на неё смотрю, начинает сутулиться как знак вопроса, а передо мной, что называется, как лист перед травой, топ-модель, худая, высокая для своих лет и пола, хоть сейчас на подиум. Губы, узкие, немного не симметричные, правда, вновь будто у вампирши в кроваво-красный яркий цвет выкрашены, но это мода, с этим я ничего поделать не могу, а вот насчёт макияжа, не делать его слишком броским, кузина любимого братика послушалась. У меня в этом плане для неё сюрприз приготовлен. Не готлинскими ходиками едиными и подзорными трубами славен изобретательный бастард Неллеров.

— Великолепно! — отвечаю.

— Ай, да ну тебя. — отмахивается польщённая будущая графиня. — Ты видел уже вчера во дворце? Моника Реймская опять появилась. Её же тётя отправила к родителям, а она… — не договорив, Юлиана садиться со мной рядом и, потеряв контроль за осанкой, тут же опять горбится.

Златокудрая красавица долгое время служила объектом любви нашего зятя Андрэ. Вроде бы ничего такого с ними не было, но Юля жутко ревнует. Похоже, присущий кузине скептический и немного циничный взгляд на своё место в будущей семейной жизни сменился надеждой на нечто лучшее. И кажется она начинает любить своего будущего мужа. Да, бывает и ревность без любви, но тут явно другой случай.

Похлопываю миледи по спине, чтобы выпрямилась, и беру за руку. Ладонь у неё холодная как у лягушки. Бывает. У меня Леська накануне свадьбы тоже сильно переживала. Сложно понять этих девушек, им бы радоваться и радоваться, а они вон чего устраивают, нервируя себя и близких.

— Не могла её герцогиня не пригласить. — побуду для кузины капитаном Очевидность. — Всё же Матильда — дочь её верного вассала. Ты ведь не забыла, что граф спас от плена или даже жизнь моего отца, твоего дяди, в битве при Малердо? Вот то-то. Да и ерунда это, что приехала. Так, пожалуй, и лучше. Пусть смотрит на твоё торжество и завидует.

— Ага. — хлюпнула своим длинным носом миледи Неллерская. — Андрэ только-только перестал смотреть на меня с отвращением, а тут опять она. Она вон какая красивая, а я…

— Ты в сто раз лучше. — обнимаю сестрёнку за острые плечи. — Плюнь ты на неё. И не думай об Андрэ так. Во-первых, ни с каким отвращением он на тебя не смотрел, с равнодушием и пренебрежением да, было, чего друг другу врать? Но это другое. А, во-вторых и это главное, всё ведь изменилось. Ну, ладно, Юль, только не говори мне, что не чувствуешь, как он теперь к тебе относится. Я же вижу.