Базар житейской суеты. Часть 3

Впродолженіе этого визита, мистеръ Питтъ обнаружилъ дивную черту дипломатическаго искусства, одну изъ тхъ, которыя свидтельствовали неоспоримымъ образомъ, что, не будь его карьера испорчена въ ранней молодости, онъ ушелъ бы далеко на политической дорог. Когда леди Саутдаунъ заговорила о корсиканскомъ выходц и, подражая современной мод, принялась доказывать, что это былъ въ человческомъ род извергъ, обагренный всми преступленіями, чудовще, недостойное жизни, Питтъ Кроли вдругъ поднялъ свою булаву на защиту этого Человка Судьбы. Описалъ, какъ онъ видлъ Перваго Консула въ Париж, во время аміенскаго мира, когда онъ, Питтъ Кроли, имлъ удовольствіе въ первый разъ познакомиться съ великимъ ораторомъ Великобританіи. Это былъ господинъ Фоксъ, который, какъ извстно, всегда имлъ высокое мнніе о император Наполеон. Питтъ Кроли вполн раздлялъ мнніе Фокса, хотя во многихъ другихъ случаяхъ былъ съ нимъ не согласенъ. Изгнаніе Наполеона считалъ оиъ великою несправедливостію и доказывалъ весьма убдительно, что Французы сдлали огромную ошибку, подчинившись вліянію папы.

Послдняя выходка спасла Питта Кроли въ глазахъ леди Саутдаунъ, между-тмъ, какъ благоговніе къ Фоксу и Наполеону возвысило его неизмримо въ мнніи миссъ Кроли. Мы уже имли случай намекнуть впродолженіе этой исторіи, что миссъ Кроли стояла нкогда на короткой ног съ покойнымъ Фоксомъ. Миссъ Кроли, принадлежавшая въ политическомъ смысл къ партіи виговъ, всегда стояла за Наполеона, и хотя никакъ нельзя сказать, чтобъ паденіе этого гиганта возмутило ея душевный покой, и подйствовало непріятнымъ образомъ на ея желудокъ, однакожь панегирикъ Питта, прославившій обоихъ ея идоловъ, былъ въ высшей степени пріятенъ для ея сердца, и Питтъ Кроли, какъ мы сказали, вдругъ поднялся на необозримую высоту въ ея глазахъ.

— А вы какъ объ этомъ думаете, моя милая? спросила миссъ Кроли молодую леди, которая, повидимому, понравилась ей съ перваго взгляда. Съ хорошеньшшъ личикомъ нетрудно было пріобрсть благосклонность миссъ Матильды Кроли, хотя надобно признаться, что ея любовь возникала и простывала съ одинаковой быстротою.

Леди Дженни покраснла какъ роза, и сказала, что она не понимаетъ политики, и не принимаетъ никакого участія въ политическихъ вопросахъ. Нтъ сомннія, что ея мама разсуждаетъ основательно, хотя правда и то, что мистеръ Питтъ говоритъ превосходно.

И когда об леди собрались домой, миссъ Кроли сказала въ заключеніе визита:

— Надюсь, вы будете такъ добры, леди Саутдаунъ, что станете повременамъ присылать ко мн леди Дженни, если только ей не скучно будетъ въ обществ одинокой, больной старухи.

Общаніе дано было съ величайшимъ удовольствіемъ, и благородныя леди разстались самымъ дружескимъ образомъ.

— Питтъ, не приводи ко мн никогда эту леди Саутдаунъ, сказала старушка, — она глупа и надута, какъ вс эти родственники твоей матери, которыхъ я терпть не могла. Но эта хорошенькая куколка, леди Дженни, можетъ првходить сколько ей угодно. Распорядись такъ, чтобъ она навщала меня какъ можно чаще.

Питтъ общалъ сдлать такое распоряженіе. Онъ не считалъ нужнымъ объяснять своей тёщ, какое мнніе составила о ней миссъ Кроли, и леди Саутдаунъ осталась въ совершеннйшемъ убждеяіи, что она произвела великолпное впечатлніе на свою новую знакомку.

Общество больной старухи не испугало леди Дженни. Быть-можетъ, ей пріятно было отлучаться повременамъ изъ родительскаго дома, гд весьма часто президентствовалъ достопочтенный Бартоломей Айронсъ и многіе другіе неуклюжіе и скучные педанты, собиравшіеся въ гостиной леди Саутдаунъ. Какъ бы то ни было, невста дипломата сдлалась постоянной гостьей миссъ Кроли, вызжала съ нею на гулянья, и утшала ее по вечерамъ, Леди Дженги была добродушна и ласкова со всми, такъ что даже горничная Фиркинъ не думала ревновать ее къ своей госпож. Чувствительная Бриггсъ замтила въ скоромъ времени, что благодтельница никогда не бранила ее въ присутствіи леди Дженни. Миссъ Кроли обращалась съ своей гостьей очаровательнымъ образомъ. Она расказывала ей множество восхитительныхъ анекдотовъ, почерпнутыхъ изъ воспоминаній дтскихъ лтъ, и способъ ея выраженія былъ совсмъ не тотъ, какой прежде употребляла она въ обращеніи съ начитанной Ребеккой; дтская невинность леди Дженни отстраняла всякую возможность легкомысленной бесды, и миссъ Кроли щадила деликатность чувствъ этой неопытной двицы. Леди Дженни въ свою очередь была въ восторг отъ доброй старушки, и старалась забавлять ее всми зависящими отъ нея средствами. Покойный отецъ, пропащій братъ и миссъ Кроли были единственными особами, отъ которыхъ молодая двушка слышала выраженія искренней привязанности и дружбы.

Такимъ-образомъ въ длинные осенніе вечера (когда Ребекка торжествовала свои побды въ веселомъ Париж, а мистриссъ Эмми, — убитая душевной скорбью Эмми… ахъ! гд-то она теперь?) леди Дженни сидла въ гостиной миссъ Кроли, и окруженная поэтическими сумерками, пла для нея свой простенькія псни и гимны, между-тмъ какъ солнце закатывалось, и море выбрасывало на беретъ свои ревущія волны. Старая двственница, дремавшая въ своихъ креслахъ, просыпалась съ прекращеніемъ мелодическихъ звуковъ и просила свою гостью продолжать безъ перерыва. Чтожь касается до сантиментальной Бриггсъ, проливавшей радостныя слезы въ ту пору, когда она сидла за иголкой, и смотрла въ окно на ревущій океанъ и на звздное небо, гд вращались, въ своемъ торжественномъ величіи грандіозные міры… да что тутъ толковать? кто въ состояніи изобразить, опредлить или измрить душевную усладу и чувствительность миссъ Бриггсъ?

Питтъ между-тмъ, съ политическимъ памфлетомъ въ рукахъ и съ диссертаціей о Хлбныхъ Законахъ, наслаждался въ столовой тмъ пріятнымъ отдохновеніемъ, которое въ равной степени приличествуетъ посл обда веякому смертному, будь его натура романтическая, или даже совершенно неромантическая. Онъ потягивалъ мадеру, и строилъ въ воздух грандіозные замки, считая себя геніемъ первостатейнымъ. Ему казалось, что онъ влюбленъ теперь въ свою невсту въ тысячу разъ боле, чмъ когда-либо впродолженіе этихъ семи лтъ, считая съ того дня, когда впервые началась эта нжная связь, скрпляемая постепенно, съ приличною медленностію и дипломатическою предусмотрительностію. Сндаемый пылкой страстью, онъ сидлъ, мечталъ, дремалъ и спалъ — сладко спалъ. Когда наступалъ часъ пить кофе, Баульсъ шумно входвлъ въ комнату съ чашкой для мистера Питта, сквайра; продолжавшаго дятельно заниматься своимъ политическимъ памфлетомъ.

— Мн бы хотлось, мой милый, поиграть съ кмъ-нибудь въ пикетъ, сказала миссъ Кроли однажды вечеромъ, когда этотъ заслуженный каммердинеръ явился въ гостиную съ подносомъ и свчами, — бдняжка Бржггсъ играетъ не лучше какой-нибудь совы — такъ она глупа.

Должно замтить, что старая двственница пользовалась всякимъ удобнымъ случаемъ, чтобъ побранить свою кампаньйонку въ присутствіи прислуги.

— Посл пикета я всегда сплю гораздо спокойне, заключила миссъ Кроли.

При этомъ леди Дженни раскраснлась до крайней верхушки своихъ ушей и до послдней оконечности своихъ миньятюрныхъ пальцевъ. Когда Баульсъ оставилъ комнату, и затворилъ за собою дверь, молодая двушка сказала:

— Миссъ Кроли, я умю играть въ пикетъ… немножко. Папенька бывало игрывалъ со мною.

— Поцалуйте меня, мой ангелъ, сейчасъ-же поцалуйте, съ восторгомъ вскричала обрадованная старуха.

И въ этомъ живописномъ занятіи съ миссъ Кроли, мистеръ Питтъ засталъ свою невсту, когда воротился изъ столовой съ своимъ политическимъ памфлетомъ. Какъ она краснла и стыдилась весь этотъ вечеръ, бдная леди Дженни!

Читатель ошибется, если подумаетъ, что хитрые зати мистера Питта Кроли ускользнули отъ вниманія его возлюбленной родни въ пасторат на «Королевиной усадьб«. Гемпширъ и Суссексъ лежатъ весьма далеко одинъ отъ другаго, и однакожь въ Суссекскомъ графств было у мистриссъ Бьютъ множество друзей, которые извщали ее обо всемъ — даже боле нежели обо всемъ — что происходило въ брайтонскомъ дом миссъ Матильды Кроли. Питтъ здилъ туда чаще и чаще. По цлымъ мсяцамъ онъ не заглядывалъ въ свой фамильный замокъ, гд несчастный отецъ пировалъ безпросыпу въ обществ безпутной семьи буфетчика Горрокса. Успхъ мистера Питта озлоблялъ и огорчалъ какъ нельзя больше пасторскую семью, и особенно мистриссъ Бьютъ, понявшую теверъ, въ чемъ состояла неисправимая опрометчивость ея поступковъ. Зачмъ она такъ часто оскорбляла компаньйонку Бриггсъ, и вела себя такъ гордо въ отношеніи къ Баульсу и Фиркинъ? Вотъ, когда насталъ чорный денёкъ, во всемъ дом миссъ Кроли не оказалось ми одной особы, приверженной къ мистриссъ Бьютъ. Нехорошо, очень нехорошо.

— А во всемъ виновата проклятая ключица, упорно доказывала мистриссъ Бьютъ, не будь она переломлена, я никогда бы не оставила старухи. И кчему было таскаться по полямъ, чтобъ травить этихъ негодныхъ зайцевъ?.. Я теб говорю, Бьютъ.

— Можешь говорить сколько угодно, только зайцы тутъ ни на-волосъ не виноваты, моя милая, отвчалъ осужденный супругъ, — ты сама напугала ее, Барбара.

— А чемъ это, если смю спросить?

— Какъ чемъ? Дло извстное. Ты умна, конечно, спора нтъ, но характеръ у тебя дьявольскій, и ты просто помшалась на этихъ деньгахъ.

— Помшалась! Да ты бы ужь сидлъ въ тюрьм давнымъ-давно, еслибъ я не сберегла твоихъ денегь. Бьютъ.

— И сидлъ бы, я не спорю, моя милая, отвчалъ уклоичивый сожитель, — ты умне меня, я знаю, да только ужь черезчуръ пересаливаешь тамъ, гд нужно было бы подсдобить и подмаслить.

И онъ подсдобилъ себя стаканчикомъ портвейна.

— Какого дъявола найдетъ она въ этомъ болван, желалъ бы я знать? продолжалъ достопочтенный Бьютъ Кроли;— вдь онъ до сихъ поръ такой молокососъ, что всякая гусыня заклюетъ его и ощиплетъ. Вотъ братъ его, Родонъ; молодецъ такъ молодецъ, хоть ты знаешь, что его давно бы пора на вислицу. Я помню, какъ бывало онъ гоняетъ Питта по конюшн съ плетью въ рукахъ, а Питтъ кричитъ изо всей мочи, и бжитъ потомъ жаловаться своей матери. Это была потха, и мы вс покатывались со смху. Да мн сдается, что и теперь любой изъ моихъ ребятъ употчиваетъ его одной рукой. Джемсъ еще помнитъ, какъ въ Оксфорд дразнили его двчонкой.