Базар житейской суеты. Часть 3

— Ха, ха; ха! откликнулся Джемсъ, ободренный комплиментами миссъ Кроли. Съ чего это вы взяли, миссъ Кроли? Старшій диспутантъ сидитъ за другимъ прилавкомъ.

— Что это за другой прилавокъ, мой милый?

— Старшіе диспутанты плодятся въ Кембридж, сударыня, а не въ Оксфорд, замтилъ ученый юноша тономъ знатока.

И онъ вроятно сообщилъ бы ей интереснйшія свднія насчетъ университетскихъ обычаевъ Кембриджа и Оксфорда, еслибъ въ эту самую минуту не повстрчалась съ ними таратайка, запряженная въ одну лошадь. Въ таратайк сидли пріятели машего героя, Тотбери Петъ и четверо другихъ джентльменовъ, съ которыми онъ пировалъ въ трактир Тома Крибба. Увидвъ Джемса въ щегольскомъ экипаж, они поспшили снять свой клеенчатыя фуражки и раскланялись съ нимъ очень учтиво. Это событіе совершенно разстроило молодого человка, и ужь во всю дорогу миссъ Кроли не могла отъ него добиться ни да, ни нтъ.

По возвращеніи домой онъ нашелъ приготовленную для себя комнату и чемоданъ, принесенный изъ трактира. Мистеръ Баульсъ встртилъ и проводилъ его съ видомъ чрезвычайно задумчивымъ и степеннымъ, но студентъ не обратилъ никакого вниманія на мистера Баульса и не замтилъ, что тотъ бросалъ на него сострадательные взоры. Другія мысли, безпокойныя и тяжелыя, роились въ голов мистера Джемса. Онъ оплакивалъ свое страшное положеніе среди джентльменскаго дома, наполненнаго старухами, которыя говорятъ по французски, по итальянски, и разсуждаютъ съ нимъ о современныхъ поэтахъ. «Вдь этакъ будешь между ними столбъ столбомъ!» думалъ скромный юноша, который не могъ смотрть прямо даже на кроткую и нжную миссъ Бриггсъ, когда она начинала говорить съ нимъ. Таковъ ли былъ онъ въ обществ боксёровъ и на дружескихъ пирушкахъ?

Съ обду мистеръ Джемсъ явился въ бломъ туго-накрахмаленномъ галстух, и ему досталась честь вести въ столовую миледи Дженни, тогда-какъ Бриггсъ и мистеръ Питтъ шли позади, ведя подъ руки миссъ Кроли съ ея многосложными аппаратами шалей, ридикюлей и подушекъ. Половину своего времени за столомъ, миссъ Бриггсъ обыкновенно употребляла для надзора за комфортомъ больной старушки, и для угощенія ея жирной болонки, которую надлежало кормить жаренымъ цыпленкомъ, разрзавъ его правильнымъ образомъ на равныя части. Джемсъ говорилъ не слишкомъ много; но зато усердно подчивалъ дамъ виномъ и еще усердне угощалъ самого себя шампанскимъ, истребивъ большую часть бутылки, которую приказали принести нарочно для него.

Когда леди вышла изъ столовой, оставивъ наедин двухъ двоюродныхъ братцевъ, мистеръ Питтъ, отставной дипломатъ, поспшилъ вступить въ дружелюбныя сношенія съ молодымъ студентомъ. Онъ распрашивалъ съ большимъ участіемъ объ университетскихъ успхахъ Джемса, интересовался его планами, его будущею каррьерою, и выразилъ лестную увренность, что мистеръ Джемсъ уйдетъ далеко. Чмъ больше они говорили, тмъ больше мистеръ Питтъ казался откровеннымъ и любезнымъ. Дмемсъ, въ свою очередь одушевленный портвейномъ, расказалъ предупредительному кузену всю подноготную изъ своей жизни отъ каникулъ, проводимыхъ въ родительскомъ дом, до веселыхъ пирушекъ въ Оксфорд между университетсюми друзьями. Онъ даже сообщилъ по секрету, сколько разъ приходилось ему возиться съ заимодавцами, и сколько было на немъ долговъ, причемъ мистеръ Джемсъ весело наливалъ опорожненные стаканы, быстро переходя отъ портвейна къ мадер, и наоборотъ.

— Главнйшее удовольствіе тетушки Кроли состоитъ въ томъ, сказалъ мистеръ Питтъ, наливая стаканъ своему кузену, что гости могутъ длать въ ея дом все что имъ угодно. Домъ ея — domicilium libertatis, Джемсъ, и если вы хотите пріобрсть благосклонность миссъ Кроли, я совтую вамъ не церемониться. Длайте, что вамъ нравится, и требуйте смло всего, что захотите. Я знаю, въ деревн вс вы смялись надо мной, какъ надъ тори. Миссъ Кроли, какъ видите, терпитъ всякія мннія, хотя сама придерживается совершенно противоположныхъ правилъ. Аристократическая порода въ ея глазахъ ничего не значитъ.

— Зачмъ вы хотите жениться на графской дочери? замтилъ Джемсъ.

— Какъ зачмъ? Вспомните, любезный другъ, что бдняжка Дженни нисколько не виновата, что родилась дочерью лорда, отвчалъ мистеръ Питтъ ласковымъ и вкрадчивымъ тономъ. Происхожденіе, разумстся, не могло зависть отъ нея. Ктому же, я тори, вы это знаете.

— О, что касается до этого пункта, я скажу вамъ, Питтъ, что старинная кровь не бездлица, мой другъ… да, сэръ, не бездлица. Будь вы тори или вигъ, мв это все-равно… мн даже, чортъ васъ побери, но я знаю, что такое быть истиннымъ джентльменомъ, сэръ. Посмотрите на этихъ ребятъ, что плывутъ впереди всхъ на водяныхъ скачкахъ, кто они? джентльмены, сэръ, древнйшей и чистйшей крови. А чья это собака давитъ крысъ съ такою демонскою ловкостію, и выигрываетъ первый призъ? Ну; дло извстное, сэръ… да что ты сопишь, любезный Баульсъ? Сбгай-ка еще за портвейномъ, покуда вотъ я дотягиваю здсь эту бутылку. О чемъ, бишь, я говорилъ?

— Вы, кажется, хотли расказать, какъ собаки убиваютъ крысъ, подсказалъ мистеръ Питтъ, наливая новый стаканъ своему кузену.

— Эге! такъ вотъ оно куда пошло? Послушайте, Питтъ, любите ли вы охоту? Желаете ли вы видть, сэръ, какъ собака убиваетъ крысу? Если желаете, я совтую вамъ отправиться со мной къ Тому Кордерою, и тотъ покажетъ вамъ такія штуки, что…

— Фи, какой же я пентюхъ! вскричалъ Джемсъ, разражаясь залпомъ пронзительнаго смха на собственную свою глупость, — какъ-будто вы заботитесь о нашихъ собакахъ или крысахъ? Все вздоръ. Будь я скотина, если вы понимаете разницу между собакой и уткой.

— Да, кстати, продолжалъ Питтъ съ возрастающею любезностью, — вотъ новая бутылка.

— Не о ней шла рчь, сказалъ Джемсъ, глотая рубиновую влагу. Вотъ еще не такъ давно, въ прошедшій семестръ, вскор посл того, какъ я вылинялъ… то-есть, вылечился отъ кори, сэръ, ха, ха, ха! но вдь это презабавная исторія! Сидли мы, сэръ, въ погребк, я, то-есть, и Робертъ Рингвудъ, сынъ лорда Сенкбара… такъ вотъ оно, откуда ни возьмись бенберійскій лодочникъ, да и вызываетъ на драку, его или меня, на порцію пунша. Я не могъ. Рука у меня была перевязана… не поднялъ бы и щепки… кобыла, на которой я халъ, упала со мной въ канаву, и ужь я думалъ, что совсмъ переломилъ руку. И выходитъ, сэръ, что я принужденъ былъ спасовать, но Робертъ Рингвудъ снялъ свой сюртукъ, засучилъ рукава, постоялъ минуты три, да и ну тузить его на право и на лво. Повихнулся сэръ, да еще какъ!

— Вы не пьете, Диемсъ, сказалъ дипломатъ, наливая ему полный стаканъ.

— Э, шутите, любезный другъ, сказалъ Джемсъ, приставляя руку къ своему носу, и поглядывая на кузена своими пьяными глазами, — шутите, старый товаварищъ. Вы хотите свалить меня съ ногъ…. эксперимента ради; но это негодится, сэръ. In vino Veritas, пріятель. Mars, Bacchus, Аpollo virorum — э?.. А нехудо; еслибы тётушка послала этакъ дюжины дв этой влаги моему родителю на усадьбу.

— Что жь? вы можете спросить у ней, продолжалъ Макіавель, а покамстъ старайтесь теперь длать лучшее употребленіе изъ своего досуга. Припомните, что сказалъ поэтъ:

«Nunc vino pellite curas — Cras ingens iterabimus aequor.»

И кончивъ эту вакхическую цитату, пронзнесенную съ важностью парламентскаго оратора, мистеръ Питтъ проглотилъ нсколько капель вина, и поставилъ свою рюмку на столъ съ гремучимъ эфектомъ.

Въ пасторат, когда посл обда откупоривали бутылку портвейна, молодыя леди выпивали только по одной рюмк домашней смородиновки изъ особой бутылки. Мистриссъ Бьютъ наливала для себя одну рюмку портвейна, и честный Джемсъ обыкновенно ограничивался двумя рюмками, потому-что отецъ его всегда начиналъ сердиться, какъ-скоро онъ позволялъ себ производить дальнйшія нападенія на бутылку. Не желая огорчить мистера Бьюта, молодой человкъ утолялъ свою жажду смородиновкой, или уходилъ въ конюшню наслаждаться джиномъ и водою въ обществ кучера и своей трубки. Въ Оксфорд количество вина не ограничивалось предписанными постановленіями, зато качество было всегда низшаго разряда; но когда количество и качество соединялись вмст, какъ теперь, въ дом богатой тётки, Джемсъ умлъ отдать полную справедливость превосходному напитку, и братецъ Питтъ едва ли имлъ нужду распространяться въ убдительныхъ доказательствахъ относительно необходимости осушить до дна вторую бутылку, принесенную мистеромъ Баульсомъ.

Но когда подали кофе, и кузены должны были воротиться къ дамамъ, веселость молодого человка вдругъ исчезла, и онъ впалъ въ глубочайшее раздумье. Во весь вечеръ онъ говорилъ толька да или нтъ, посматривалъ искоса на леди Дженни, и взаключеніе опрокинулъ одну чашку.

Не вдаваясь ни въ какія разсужденія, мистеръ Джемсъ звалъ безпрестанно самымъ плачевнымъ образомъ, и его присутствіе парализировало въ нкоторой степени вечернія упражненія женщинъ. Миссъ Кроли и леди Дженни играли въ пикетъ, миссъ Бриггсъ сидла за иголкой, и вс он чувствовали, что глаза молодого человка были устремлены на имхъ съ какимъ-то дикимъ выраженіемъ пьянаго любопытства, отъ котораго становимсь имъ очень неловко.