Базар житейской суеты. Часть 3

— Послушайте, однакожь, сказалъ старый джентльменъ, повертывая въ рукахъ карточку своей жены, — вы непремнно хотите прослыть знатною леди. Странная, дикая фантазія! Вы надодаете до смерти старику, чтобъ онъ ввелъ васъ въ большой свтъ. Дитя, предчувствуете ли вы, что навсегда примуждены будете распроститься съ этою независимостію, какъ-скоро вы переступите черезъ порогъ нашихъ гостиныхъ?

— Вы такъ думаете?

— Я увренъ въ этомъ. И прежде всего: у васъ нтъ денегъ.

— Денегъ у насъ нтъ, но вы добудете намъ мсто, перебила Бекки съ величайшею живостію.

— И безъ шиллинга въ карман, продолжалъ милордъ, вы хотите состязаться съ богачами; не безумно ли это? Вамъ ли, слабому скудельному сосуду, плыть по безбрежному океану наравн съ великими кораблями, готовыми противостоять всякимъ треволненіямъ и бурямъ? Но ужь это вроятно такъ заведено: каждый и каждая выбиваются изъ всхъ силъ, чтобъ достать погремушку, о которой не стоитъ и думать. Bon Dieu! Не дальше какъ вчера, я обдалъ у милорда Бумбумбума, и мы ли баранину съ рпой. Скромный обдъ изъ зелени стоитъ весьма часто откормленнаго быка. Очень хорошо. Вы получите приглашеніе въ Гигантскій домъ: вы станете къ намъ здить. Вы не отстанете отъ старика до тхъ поръ, пока онъ не удовлетворитъ вашему безумному капризу. Слушайте же, что я вамъ скажу: у васъ здсь веселе въ тысячу разъ, чмъ въ Гигантскомъ дом. Вы соскучитесь тамъ, какъ скучаемъ вс мы. Жена моя угрюма и дика, какъ леди Макбетъ, и дочери мои грустятъ какъ Регана и Гонориль. Я не могу спать въ комнат, которая называется моей спальней. Кровать моя напоминаетъ мн страшный балдахинъ, и картины этой опочивальни пугаютъ меня. Я веллъ поставить желзную кровать въ своей уборной, и давно сплю на волосяномъ матрац. Ну — быть по вашему, мистриссъ Бекки: на будущей недл васъ пригласятъ къ нашему обду. И предваряю васъ, будьте осторожыы: наши женщины не любятъ новичковъ, и мудрено вамъ поладить съ ними.

Это была слишкомъ длинная рчь для такого человка. какъ лордъ Стейнъ, привыкшій къ лаконическимъ фразамъ. Въ тотъ день онъ уже не въ первый разъ говорилъ съ мистриссъ Бекки въ такомъ тон.

Компаньйонка, сидвшая все это время за рабочимъ столикомъ на противоположномъ коиц комнатьг, вдругъ испустила глубокій вздохъ, и бросила взоръ состраданія на лорда Стейна. Было ясно, что она слушала и прилагала къ сердцу каждое его слово.

— Какъ вы не прогоните эту сидлку, сказалъ лордъ Стейнъ, оглядываясь на нее черезъ плечо.

— Что вамъ она сдлала, милордъ? спросила Ребекка съ лукавой улыбкой.

И полюбовавшись нсколько времени на смущеніе милорда, ненавидвшаго бдную Бриггсъ за то, что она мшала его откровенной бесд съ прекрасною супругою полковника, мистриссъ Родонъ сжалилась, наконецъ, надъ своимъ обожателемъ, и поспшила удовлетворить желаніе его сердца. Подойдя къ Бриггсъ, она сдлала нсколько замчаній относительно прекрасной погоды, и попросила ее выйдти въ паркъ погулять съ маленькимъ Родономъ.

— Я не могу отпустить ее, милордъ, сказала мистриссъ Бекки довольно грустнымъ и разстроеннымъ тономъ, — не могу, еслибъ и хотла.

Проговоривъ эти слова, она заплакала и отвернулась отъ милорда.

— То-есть, вы не можете заплатить компаньйонк ея жалованье: такъ или нтъ? спросилъ лордъ Стейнъ.

— Хуже чмъ это, отвчала Бекки, потуппвъ глаза въ землю, — я раззорила ее.

— Раззорили? Что жь мшаетъ вамъ, посл этого, вытолкать ее въ зашеекъ? спросилъ старый джентльменъ.

— Вы судите какъ мужчина, отввчала Бекки грустнымъ тономъ, — женщины не могутъ ршитъся на такую жестокость. Въ прошломъ году, когда мы истратили свою послднюю гинею, миссъ Бриггсъ отдала намъ все. Она не оставитъ меня никогда, если, по крайней мр я не выплачу ей своего долга до послдняго шиллинга, или, если мы не раззоримся въ-конецъ, что, кажется, будетъ очень скоро.

— Гм! Сколько же вы должны ей, мистриссъ Кроли? спросилъ лордъ Стеимъ, скрпивъ эти слова энергическимъ жестомъ.

Мистриссъ Бекки подумала, посчитала, взглянула на потолокъ, на стны, на паркетный полкъ, и окончательно назвала сумму, вдвое превышавшую весь капиталъ миссъ Бриггсъ.

Лордъ Стейнъ вспыхнулъ отъ гнва, и запальчиво произнесъ нсколько энергическихъ словъ. Ребекка склонила свою голову и заплакала навзрыдъ.

— Что жь мн было длать, милордъ? говорила она, заливаясь горькими слезами. Крайность только заставила меня обратиться къ этому средству. Я не смю сказать объ этомъ мужу. Я храню это въ тайн отъ всхъ, кром васъ… вы насильно заставили меня признаться. Ахъ, что мн длать, лордъ Стейнъ? Я очень, очень несчастна.

Лордъ Стейнъ, вмсто отвта, барабанилъ по столу и кусалъ ногти, наконецъ онъ схватилъ шляпу и вышелъ изъ комнаты, не проговоривъ ни одного слова. Продолжая сохранять печальную позу, Ребекка не двинулась съ мста до той поры, пока дверь не захлопнулась за милордомъ, и экипажъ его не отъхалъ отъ дома. Тогда она встала, и въ зеленыхъ глазахъ ея засверкало сознаніе какого-то страннаго торжества. Наконецъ, два или три раза она разразилась дикимъ хохотомъ, и усвшисъ на табуретк за фортепьяно, заиграла, съ неимоврнымъ одушевленіемъ, какую-то торжественную сонату. Проходившіе зваки невольно остановились передъ окнами, и прислушивались къ звукамъ этой псни, оглушительной и бурной.

Въ тотъ же вечеръ мистриссъ Бекки получила дв записки изъ Гигантскаго дома; въ одной — лордъ и леди Стейнъ покорнйше просили ее къ себ на обдъ въ слдующую пятницу; въ другой содержался особенный лоскутокъ бумаги, скрпленный рукою лорда Стейна, на имя господъ банкировъ: Джонса, Брауна и Робпинсона, что въ Ломбардской улиц.

Родонъ слышалъ ночью, какъ Ребекка два или три раза принималась хохотать. Ей было весело при мысли, говорила она, что въ скоромъ времени предстоитъ для нея борьба съ великосвтскими леди въ Гигантскомъ дом, но на самомъ дл, забавляли нашу героиню многія другія мысли. Должна ли она расплатиться съ старухой Бриггсъ и прогнать ее съ глазъ долой? Озадачить ли ей старика Реггльса уплатой за квартиру? Вс эти мысли гомозились въ ея голов, и поутру на другой день, лишь-только Родонъ отправился въ свои клубъ, мистриссъ Кроли, одтая весьма просто и на скорую руку, сла въ наемную карету и похала въ Сити. Въ контор банкировъ, что на Ломбардской улиц, она представила документъ за подписью лорда Стейна.

— Какими деньгами желаете получить? спросили господа Джонсъ и Робинсонъ.

— Фунтовъ полтораста потрудитесь дать мн мелкими ассигнаціями, а на остальную сумму — одинъ банковый билетъ, отвчала Ребекка смиреннымъ тономъ.

Затмъ, по выход изъ конторы, она отправилась въ модный магазинъ, и купила превосходнйшее черное шелковое платье для мистриссъ Бриггсъ. Подарокъ этотъ, какъ и слдуетъ, былъ принятъ старою двою съ воздыханіями и слезами.

Затмъ она похала къ мистеру Реггльсу, понавдаласъ насчетъ здоровья милыхъ его дтокъ, и вручила ему пятьдесятъ фунтовъ. Затмъ еще поскакала она къ другому обязательному джентльмену, снабжавшему ее экипажами, и вручивъ ему таковую же сумму, сказала:

— Надюсь, это послужитъ для васъ урокомъ, мистеръ Спевинъ. Какъ-скоро мы подемъ въ другой разъ къ милорду Бумбумбуму, я уврена, братъ мой, сэръ Питтъ, не будетъ имть надобности предлагать намъ свое мсто въ карет, единственно потому, что мой собственный экипажъ еще не готовъ.

Но передъ вторымъ представленіемъ въ палаццо молорда Бумбумбума, между родственниками произошла, кажется, небольшая размолвка, и Родонъ Кроли принужденъ былъ отправиться туда въ наемномъ кабріолет.

Окончивъ вс эти распоряженія, мистриссъ Бекки навстила еще разъ вышеупомянутую шкатулочку, полученную въ эпоху цвтущей юности, въ подарокъ отъ миссъ Амеліи Седли, и въ которой хранились многія полезныя и драгоцнныя вещицы. Сюда положила она банковый билетъ, выданный ей въ контор господъ Джонса и Робинсона.

ГЛАВА XLVIII Обдъ и десертъ

Въ одно прекрасное утро, когда великосвтскіе леди Гигантскаго дома собрались для завтрака въ столовой, къ обществу ихъ присоединился и лордъ Стейнъ: обстоятельство не совсмъ обыкновенное, если взять въ разсчетъ, что милордъ почти всегда кушалъ свои утренній шоколадъ въ кабинет, и рдко безпокоилъ своимъ присутствіемъ остальныхъ членовъ своего семейства. Онъ видлся съ дамами только въ торжественные дни, или случайно встрчался съ нимй въ зал, или, повременамъ, наводилъ лорнетъ на ихъ ложу изъ своихъ креселъ въ театр. Но на этотъ разъ лордъ Стейнъ пришелъ къ нимъ въ столовую, когда он, окруженныя дтьми, кушали свои чай и буттербротъ. Посл обычныхъ привтствій, милордъ склонилъ рчь на Ребекку, и по этому новоду, произошла великосвтская баталія, которую мы обязаны представить вниманію нашихъ читателей.