Базар житейской суеты. Часть 3

— Это наши фамильные брильянты, замтилъ сэръ Питтъ, нсколько встревоженный этой бесдой.

Въ такомъ дух продолжался разговоръ, пока, наконецъ, карета не остановилась у подъзда великолпнаго палаццо, гд была резиденція милорда Бумбумбума.

Брильянты, возбудившіе удивленіе простодушнаго Родона, никогда не возвращались въ магазимъ мисстера Полоніуса, что на Ковентри-стрит, и этотъ джентльменъ никогда не присылалъ за ними на Курцонскую улицу. Отсюда мы вправ сдлать заключеніе, что брильянты составляли неотъемлемую собственностъ мистриссъ Бекки. Посл этого торжественнаго визита, они спокойно улеглись въ одно секретное хранилище, въ старинную шкатулочку, полученную давнымъ-давно въ подарокъ отъ миссъ Амеліи Седли. Намъ заподлинно извстно, что здсь же, въ этомъ безопасномъ мст, мистриссъ Бекки хранила многое множество другихъ, весьма полезныхъ и, быть можетъ, драгоцнныхъ вещицъ, о которыхъ не зналъ и не вдалъ мистеръ Родонъ Кроли. Совершеннйшее невдніе составляетъ, какъ извстно, превосходное качество многихъ супруговъ на «Базар Житейской Суеты», такъ же какъ сокровенность и таинственность становятся отличительными свойствами нкоторой части великосвтскихъ леди. О, женщины, женщины! къ вамъ обращается дерзновенная рчь моя въ настоящую минуту: «Сколько поступаетъ къ вамъ, передъ каждымъ баломъ, таинствсяныхъ счетовъ изъ модныхъ магазиновъ? Сколько у васъ разныхъ тряпокъ и браслетовъ, которыхъ вы не смете показать своимъ мужьямъ? Вы носите ихъ не иначе, какъ съ душевнымъ трепетомъ и страхомъ, и въ то же время съ улыбкой ласкаетесь къ своимъ супругамъ, которые, въ простот сердечной, не умютъ отличить новаго бархатнаго платья отъ стараго, и новаго браслета отъ прошлогодняго. Прійдетъ ли имъ въ голову, что этотъ простенькій шарфъ, опоясывающій вашу талію, стоитъ около сорока гиней, и что мадамъ Бобино присылаетъ каждую недлю докучливые счеты изъ своего магазина?

И вотъ, по этой-то причин, Родонъ Кроли ничего не зналъ касательно брильянтовъ, сережекъ и блистательнаго фермуара, украшавшаго грудь его супруги. Но лордъ Стейнъ, представлявшійся въ ту пору милорду Бумбумбуму, зналъ очень хорошо, откуда взялись вс эти брильяпты, и кто заплатилъ за нихъ наличныя деньги. Рисуясь въ палаццо Бумбумбума, лордъ Стейнъ обращалъ особенное вниманіе на мистриссъ Родонъ Кроли.

Наклонившись надъ нею, лордъ Стейнъ улыбнулся, и привелъ прекрасные стихи поэта о брильянтахъ Белинды, «ихъ же лобызаютъ Евреи и обожаетъ неврное племя».

— Но вы, милордъ, надюсь, не принадлежите къ этимъ племенамъ, сказала мистриссъ Бекки, кивая головой.

И между мпогими блистательными леди распространился таинствеицый говоръ, и многіе джентльмены перемигнулись, когда замтили, какое вниманіе этотъ великій нобльменъ обращаетъ на нашу героиню.

О подробностяхъ свиданія между Ребеккой Кроли, урожденной Шарпъ, и милордомъ Бумбумбумомъ, мы не намрены распространяться. Да и гд намъ? Перо наше слабо и неопытно, сердце робко, глаза темны, воображеніе тупо. Въ этомъ, какъ и въ другихъ безчисленныхъ случаяхъ, всего лучше безмолвствовать и таить свое удивленіе во глубин души.

Позволительно, однакожь, замтить, что посл этого визита мистриссъ Бекки полюбила милорда Бумбумбума всмъ своимъ сердцемъ и всею душою. Его имя постоянно вертлось у ней на язык, и она провозгласила, что милордъ Бумбумбумъ прелестнйшій, очаровательнйшій изъ всхъ мужчинъ. Она отправилась къ знаменитому художнику, мистеру Кольнеги, и заказала ему превосходнйшій его портретъ, какой только могъ быть произведенъ совершеннйшимъ искусствомъ. Миньятюрное изображеніе Бумбумбума появилось также на брошк, которую всегда носила мистриссъ Бекки. Во всхъ обществахъ и всмъ своимъ знакомымъ она безъ устали разсказывала, какъ учтивъ, внимателенъ, вжливъ и какъ прекрасенъ милордъ Бумбумбумъ. Кто знаетъ? быть-можетъ мерещилась у ней впереди какая-нибудь блистательная роль…

Но всего умилительне и трогательне было слышать, какъ посл этого представленія, мистриссъ Бекки разговаривала и разсуждала о добродтеляхъ женскаго пола. Было у ней немного знакомыхъ дамъ на «Базар житейской Суеты, да и т, если сказать правду, пользовались не слишкомъ завидной репутаціей между своими строгими судьями. Но получивъ, по установленной форм, дипломъ въ своемъ незазорномъ поведеніи и честности; Ребекка уже не хотла больше продолжать знакомства съ женщинами сомнительной репутаціи и, на этомъ основаніи, когда леди Креккенбери, привтствовала ее въ театр дружескимъ поклономъ изъ своей ложи, мистриссъ Роподъ отвернулась отъ нея съ презрніемъ, которымъ, въ другой разъ, наградила также и мистриссъ Вашингтонъ Уайтъ, встртившуюся съ нею въ Гайд-Парк на гулянь.

— Надобно знать себя, мой другъ, и понимать свое значеніе въ свт, говорила Ребекка своему мужу. Порядочная женщина не должна вступать ни въ какія предосудительныя связи. Жалю отъ всего сердца леди Креккенбери; и очень можетъ статься, что мистриссъ Вашингтонъ Уайтъ — предобрая женщина. Ты можешь къ нимъ здить на обды въ качеств любителя виста, но я не могу и не должна. Потрудись сказать каммердинеру, что меня никогда нтъ дома для всхъ этихъ леди.

Частнйшія подробности костюма мистриссъ Бекки, отъ строусовыхъ перьевъ и великолпныхъ брильянтовъ до атласныхъ башмаковъ, были весьма отчетливо изложены въ современныхъ газетахъ. Мистриссъ Креккенбери прочла этотъ параграфъ съ душевнымъ огорченіемъ и разсказывала повсюду, какъ подняла носъ эта странная выскочка, гордая и запосчлвая. Мистриссъ Бьютъ Кроли и горемычныя ея дочери нарочно выписали изъ города интересный листокъ газеты «Morning Post», и дали полный разгулъ своему честному негодованію.

— Что длать, моя милая? говорила мистриссъ Бьютъ своей старшей дочери, двушк низкорослой, чрезвычайно смуглой и курносой. Если бы у тебя были рыжеватые волосы, зеленые глаза, и если бы, притомъ, была ты дочерью французской плясуньи по канату, я не сомнваюсь, что у тебя, мой другъ, было бы вдоволь этихъ брильянтовъ, и кузина твоя, леди Дженни, вроятно, представила бы тебя въ палаццо милорда Бумбумбума. Но ты вдь только честная дворянка, бдное дитя мое. Въ жилахъ твоихъ течетъ только благороднйшая кровь, и добрая нравственность — все твое приданое. Я сама, супруга брата младшаго баронета, никогда, во всю жизнь, не дуыала добиваться чести быть представленной въ палаццо Бумбумбума. Да и этой выскочк не было бы тамъ мста, если бы не перемнились времена.

Этимъ и другими способами достойная пасторша утшала себя на Королевиной усадьб. Дочери ея вздыхали, молчали и просидли нсколько ночей сряду за «Генеалогіей британскихъ пэровъ».

* * *

Черезъ нсколько дней посл знаменитаго представленія, добродтельная мистриссъ Бекки удостоилась другой великой чести. Карета миледи Стейнъ подъхала къ джентльменскому домику на Курцонской улиц, и долговязый лакей, ударивъ страшнйшимъ образомъ два раза въ металлическую скобу у подъзда, вручилъ швейцару мистера Кроли дв визитныя карточки, на которыхъ изображены были фамиліи маркизы Стейнъ и графини Гигантъ. Будь эти клочки лощеной бумаги превосходнйшими картинами первыхъ художниковъ въ мір, будь даже они обернуты сотнями аршинъ кружевныхъ матерій, по тысяч гиней за штуку, и тогда бы мистриссъ Бекки не обнаружила большей радости и живйшаго наслажденія, какое она почувствовала въ настоящую минуту. Вы можете быть уврены, что эти клочки тотчасъ же заняли самое видное мсто въ китайской ваз у камина въ гостиной, гд обыкновенно мистриссъ Бекки хранила визитныя карточки посщавшихъ ее особъ. Великій Боже! Давно ли эта женщина чуть не сошла съ ума отъ радости, когда удостоили ее своимъ визитомъ бдная мистриссъ Вашингтонъ Уайтъ и добродушная леди Креккенбери. А теперь?.. О, Создатель! карточки ихъ опустились на самое дно китайской вазы и обречены, безъ всякой жалости, на вчное забвеніе. Стейнъ! Барикрисъ! Джанна Гельвельлейнъ! Церліонъ Камлотъ! Какія имена, какіе звуки! Тутъ нечего и сомнваться, что мистриссъ Бекки и миссъ Бриггсъ прослдили всю генеалогію этихъ фамилій отъ корня до послдней втви.

Часа черезъ два пріхалъ и самъ милордъ Стейнъ. Безъ доклада вошелъ онъ въ гостиную, и осмотрвшись вокругъ себя, замтилъ немедленно, что Ребекка уже распорядилась приличнымъ образомъ съ карточкой его супруги, милордъ улыбнулся и выставилъ свои огромные клыки, какъ это длалъ онъ всякій разъ, когда обнаруживалъ припадокъ человческой слабости. Скоро вышла къ нему мистриссъ Бекки. Туалетъ ея всегда былъ готовъ на случай этого визита. Ея прическа, шарфы, спенсеръ, шейные платки, сафьянныя туфли и другія женскія принадлежности, содержались въ исправномъ порядк, и мистриссъ Бекки сидла въ какой-нибудь безъискуственной и пріятной поз, готовая встртить великаго гостя. Нтъ надобности упоминать, что въ этомъ, какъ и въ другихъ случаяхъ, зеркало было постояннымъ совтникомъ нашей героини.

При вход ея въ гостиную, лордъ Стейнъ продолжалъ улыбаться и стоять подл китайской вазы. Зaстигнутая въ расплохъ, мистриссъ Бекки покраснла.

— Благодарю васъ, Monseigneur, сказала она. Вы видите, что ваши леди были здсь. Какъ вы добры, милордъ! извините, что я замшкалась… я стряпала на кухн пуддингъ.

— Это видно по всему. Я замтилъ васъ еще на улиц, когда подъзжалъ къ вашему дому, сказалъ старый джентльменъ съ лукавой улыбкой.

— Вы все замчаете, милордъ.

— Многое по крайней мр, если не все, отвчалъ лордъ Стейнъ, — и прежде всего я подмтилъ, что вы мастерица сочинять исторіи на всякій случай. Я имлъ удовольствіе слышать вашъ голосъ наверху, мистриссъ Кроли, гд, безъ сомннія, вы натирали румянами свои щеки — не мшало бы вамъ прислать этого снадобья для миледи Гигантъ. Потомъ я слышалъ какъ отворилась дверь вашей спальни — и вы пришли сюда.

— Ахъ, милордъ, вамъ ли осуждать бдную женщину, если она старается, по возможности, придать себ лучшій видъ, какъ-скоро вы удостоиваете ее своимъ визитомъ? сказала Ребекка жалобнымъ тономъ.

И затмъ она стала растирать платкомъ свою щеку, какъ-будто желая показать, что розовый цвтъ ея не нуждается въ косметическихъ прикрасахъ. Это однакожь вопросъ, или если угодно, проблема, не совсмъ удобная для ршенія. Я знаю очень хорошо извстный сортъ румянъ, которыхъ никакъ нельзя стереть шелковою тканью, и есть даже такія доброкачественныя румяна, которыя не поддаются вліянію горячихъ слезъ, хотя бы он ручьями текли по лицу.