Беатрис

– Как мило. Ну что ж, в эту игру можно играть вдвоем.

Ее платье держалось на честном слове. Лямках, завязанных бантиком на шее. И кроме кружевных трусов, которые и трусами – то назвать язык не поворачивался, под ним на ней не было надето ровным счетом ничего. С вызовом глядя ему в лицо, Кассея потянула за шелковый кончик банта, и платье опало к ее ногам.

Лиораэль остолбенел. Ухмылка, исказившая пухлые губы, померкла. Зрачки расширились. Грудь перестала размеренно вздыматься. Кажется, он просто не дышал несколько секунд, и эти секунды для нее стали вечностью.

Она не стушевалась. Не прикрылась. Стояла перед ним практически обнаженной, но не позволила себе дать слабину. Пусть знает – она тоже отнюдь не безобидная овечка.

– Сдурела? – Лиор отмер и наклонился, судорожно натягивая на нее платье. – В соседнем. Доме. Есть. Окна! Кассея! Окна! Там живут люди! А если бы тебя кто – то увидел? Да я без дара даже память им подчистить не смогу!

– Ревнуешь? Не понравилась мысль, что смотреть на меня может кто – то кроме тебя?

Да, она сказала ему забыть о пари, но в эту секунду Кассея поняла… Шансов на победу у нее куда больше, чем у него. Он проиграет. Не потому, что влюблен. Проиграет, как махровый собственник, уверовавший в то, что добыча у него в кармане. Прав был Феанор. Лиораэль давно считал ее своей. Другом, приятным собеседником, соблазнительной картинкой для услады глаз, ученицей, которую он мог опекать и направлять. Ни личностью, ни человеком, у которого есть амбиции, принципы и есть характер.

Ее приз… Желание. Для себя она его сформулировала. Если он не хочет возвращаться в Сейгард по – хорошему, вернется по – плохому. А Кассея останется в ханстве. Окончит академию и будет учить хрупких юных девушек самообороне. С использованием магии и без. Разместит объявления в газетах и начнет давать уроки на дому или в парках, а потом, когда накопит достаточно денег, снимет маленький особнячок, где обустроит некое подобие школы.

– И не надейся, – Лиораэль завязал у нее на шее бант и отступил. – Опекаю твою репутацию.

– Да неужели? Дай руку, – внезапно она вновь поймала кураж.

Похоже, что – то в ее взгляде он прочел даже без дара и от греха подальше сделал шаг назад:

– Зачем?

– Доверься.

Хорошо, что он больше не был вампиром. Не мог слышать, как лихорадочно колотится ее сердце. Азарт, страх, предвкушение. Кассея ходила по грани, и ей это нравилось.

– У тебя на редкость кровожадный тон, но допустим, – Лиораэль протянул ей открытую ладонь, принимая вызов.

Напрочь лишив себя шанса передумать, она взяла его руку и положила ее на… Полушарие своей груди.

– А представлять, как кто – то другой меня касается, тебе тоже нравится? Или Вы, господин ректор, обыкновенный лжец и лицемер?

– С каких это пор ты настолько осмелела, что играешь с огнем? – указательным пальцем он слегка задел чувствительную вершинку, соврав с ее губ тихий вздох, и Кассея мигом пожалела о содеянном…

ГЛАВА 8. СОБЛАЗН

Лиораэль.

Девчонка его переиграла… Полдня Лиор просидел на песке у океана, сдерживая один единственный порыв: найти эту рыжую негодяйку и сделать с ней все то, о чем он мечтал целый год.

Там, на балконе, он не удержался от соблазна. Зацепил горошинку подушечкой пальца, слегка сжав в руке пышную грудь. Едва слышный стон, что сорвался с ее губ, напрочь лишил его воли и рассудка.

Провокация сработала. Кассея добилась своего. Сама мысль о том, что другой мужчина может скользить взглядом по ее безупречному телу, касаться нежной бархатистой кожи, вызвала у него приступ жгучей ярости. Лиораэль был вынужден с прискорбием признать, что ревность ему не так уж и чужда. Разумеется, не вслух, ведь он и без дара догадывался, какое именно желание озвучит эта фурия, стоит ей только осознать, что она выиграла пари. Попросит оставить ее в покое и вернуться в Сейгард. Его такой исход не устраивал категорическим образом.

Невинная ласка повергла принцессу в ступор. На хорошеньком веснушчатом личике не осталось и следа былой храбрости. Кассея испугалась собственного стона. Реакции тела на его маленькую шалость. Щеки пошли красными пятнами, в глазах он прочел гремучую смесь вожделения и ужаса. Однако гордость не позволила ей сбежать. Так бы и стояла вечность, хлопая пушистыми ресницами, если бы он не нашел в себе сил отстраниться и уйти, напоследок запечатлев на тыльной стороне ее ладони невесомый поцелуй.

Этим утром он впервые за долгое время задумался: а уверен ли он в том, что понимает, кто такой на самом деле Лиораэль Элларинаэ? Помнит, каким он был до того, как Изабелла разрушила его привычную жизнь? Столько лет все его существование вертелось вокруг новой сущности. Ненависти к себе, боли, отвращения. Вечной жажды крови.

Иногда ему так хотелось просто выспаться, поесть по – настоящему… Навернуть тарелку румяной картошечки с мясом, попробовать разносолы, которые повариху Анну наряду с пирожками прославили на весь Сейгард. Гуляя по лесу, закинуть в рот горсть ароматной земляники, вместо того, чтобы охотиться на рассвете, притаившись в зарослях Ракарманского ущелья.

Его спасением стал секс. Ночи, проведенные в борделе, помогали забыть о бессоннице, свойственной кровопийцам, отвлечься от мрачных мыслей и хоть чуточку поправить настроение на грядущий день.

Все изменилось так быстро, что Лиораэль, кажется, до сих пор не успел до конца осознать, что более он не вампир. Что все, о чем он не смел и мечтать – реальность. С детства он привык полагаться на свой дар. Видеть окружающих насквозь. Читать их эмоции, мысли. Теперь же, стараниями Эннариона, он словно оглох и… Как будто прозрел. Наконец услышал себя.

В отпуск он попросту сбежал. Мог остаться и преподавать без дара, но не захотел. Устал. Академия, над которой он трудился, рук не покладая, его окончательно доконала. К своему великому стыду, Лиораэль давно присмотрел себе замену.

Эртель Стоун был идеальным кандидатом. Некромантом восхищались, его уважали, при этом боялись и слова лишнего сказать из – за его дикого темперамента и удивительной мстительности. Именно такой человек, по мнению Лиораэля, и должен занимать пост ректора.

Себя он считал слишком мягким. Навязчивых преподавателей, обивающих порог его кабинета, дабы пожаловаться на очередного нерадивого студента, он вежливо выслушивал, ведь поступить иначе ему не позволяло воспитание. Вечно ноющих девиц, которым подружка не досталась в соседки, он старался переселить туда, куда просят, а подравшихся выпускников, испортивших в ходе «спарринга» казенное имущество, жалел и ограничивался выговором, хотя имел полное право за шкирку выкинуть их вон из академии.

Стоун же, как сын простого кузнеца, профессоров, докучающих ему своей болтовней, посылал подальше прямым текстом или молча уходил, совершенно не заботясь о том, кто и что о нем подумает, а со студентами и вовсе не церемонился. За любую провинность жестоко карал. В своем фирменном стиле.

На Эртеля академию он мог оставить с чистой совестью. Лиораэль и так сделал достаточно. Заброшенный город тысячи пещер, как его именовали в народе, отмыл, прибрал, разрывы материи между мраком и светом залатал. Академию открыл с нуля. Полы драил своими руками. На то, чтобы все это великолепие привести в порядок с помощью бытовой магии, резерва не хватало. Даже мебель в комнатах, где нынче жили его подопечные, таскал на своем горбу.