Беатрис

– Не смеши меня! Если менталист не обвешался артефактами, как новогодняя елка игрушками, в надежде хоть секунду побыть наедине с собой, то поверь, он тебя читает. Хочет он того или нет. Это скверный дар, – Феанор наполнил вазу водой и водрузил в нее цветы, любуясь делом рук своих. – Радость, боль, гнев, влюбленность, ненависть, скорбь… Все, что вы чувствуете, мы пропускаем сквозь себя. Отделить свои эмоции от чужих порой бывает невозможно.

– И вы никак не можете закрыться? Поставить блок?

Ни Лиораэль, ни Эннарион никогда не делились проблемами, преследующими «владык разума» по пятам, а других Кассея и не знала. В Эльсиноре ментальная магия почти не встречалась, а с теми, кто жил в Сейгарде, она сама не общалась. Разве что с Кайраном, внуком легендарного Каттагана Кайдэ и по совместительству мужем Сианны, они подружились. Но демон отправился в Сильвенар вслед за любимой, которая пообещала помочь восстановить купол разрушенного дворца Ширри’c’аэр, и времени обсудить горести менталистов у них не было.

– У кого потенциал слабый, те могут. Сильные – нет.

Неожиданно для нее кое – что прояснилось:

– Лиор поэтому ведет себя так странно? Из – за того, что дар его заблокирован?

Он ведь как с цепи сорвался. Вечно сдержанный, скрытный, спокойный. Холодный, отстраненный. За два дня он и на балконе обнажился, и под платье к ней залез, затащив в укромный угол у лестницы. Кассея его не узнавала. От бессменного ректора Академии Сейгард не осталось и следа. То был совсем другой мужчина, но к ее великому ужасу, он ей по прежнему нравился.

Феанор за мысль ее зацепился и усмехнулся:

– Даже так? Залез под платье? Там, где вас могли застукать? Поразительно! Быть может, я ошибся, и мой брат не такой уж и нудный, скучный тип. Но, возвращаясь к твоему вопросу, да. Он теперь, как слепой котенок. Никого не понимает, зато собственные мысли сводят его с ума. В Авалькине артефакты, блокирующие дар менталистов, под запретом. Многие носят, на свой страх и риск, но Лиораэль у нас правильный. Такими штуками отродясь не баловался. Он привык видеть следующий шаг своего оппонента, но сейчас… Увы. Вокруг одна тишина.

– Ты знал, что он будет в академии?

– Конечно. Я же за ним следил. Полдня Лиор проторчал у океана, и мне пришлось прятаться в кустах, ожидая, пока эта заноза решит, что вот – вот его хватит солнечный удар, и выйдет в город. Потом он наведался к Шахарди, но мне удалось забраться на крышу и подслушать разговор, а за то время, что вы мило препирались на лестнице, я успел запрыгнуть в портал и отовариться в цветочной лавке.

Король Авалькины, благословенное дитя леса, залез на крышу академии? Пятиэтажного дворца, построенного одним из первых кессарийских ханов? Хотела бы она понаблюдать за этим воочию.

– Вы с ним так похожи внешне, а характер… Огонь и лед. Будто и не братья вовсе.

– Наши родители задушили его своей заботой. Любимый сын, как – никак. Ошибок ему не прощали. Оценки – идеальные. Карьера – успешная. Внешность – без сучка и задоринки. Манеры – подобающие. Как только Изабелла его обратила, маменька с папенькой от него отреклись. Безупречный эльф, наследник древнего рода не может быть вампиром. Мне повезло, что мое воспитание пустили на самотек. Впрочем, хватит о грустном. Закрывай глаза.

– Зачем? Очередной сюрприз?

Колебания материи она ощущала отчетливо. Феанор опять открыл портал.

– Именно. Покажу тебе самое красивое место на свете.

– Смелое заявление.

Прохладные пальцы бережно коснулись ее запястья и утянули Кассею туда, где ласковый ветер нежно лизнул оголенную кожу плеч, поиграл с подолом платья… И принес с собой драконий рев.

– Мы что, в Сильвенаре? – от неожиданности она разомкнула веки. – Боги! Алмазные горы? Ты серьезно?

Острые пики искрились на солнце, переливаясь сотнями оттенков, как самые настоящие бриллианты, ограненные искусным мастером. От восторга слезы навернулись на глаза. Океан, вековой лес и жемчужина драконьих островов, увидеть которую удавалось лишь избранным. Маленький хрустальный столик в тени раскидистой сосны, два изящных стула… Ягоды, фрукты, хлеб, сыр и вино. Букет ароматных дикоросов, перевязанный шелковой лентой.

– Здесь их называют хребтом Оэй’а’рэар, – Феанор галантно отодвинул стул, приглашая ее присесть.

– Нас не арестуют за то, что мы устроили тут пикник? Это же святыня!

У подножия Алмазных гор драконы заключали браки. Чужаки сюда не допускались.

– Если он снова попытается отковырять от скалы кусок себе на память, арестуют непременно, – грубый, низкий, хриплый голос раздался у нее за спиной, как раскат грома посреди ясного неба. – А так, ужинайте на здоровье. Правда, трапезничать советую после полета. Укачать может с непривычки.

Полета? Кассея вскочила на ноги, чудом не зацепив стол. Высокий, поджарый, загорелый. Волосы – черные, волнистые, завязанные в хвост. Глаза – хищные, цепкие. То ли желтые, то ли зеленые. На носу с едва заметной горбинкой – бледный шрам. Еще несколько на скулах и на лбу. Красавцем не назовешь, уродом тоже. Харизматичный. С изюминкой. Девчонки в мужчин с подобной внешностью частенько влюблялись без памяти. Опасностью от него веяло за версту.

– Ой, хватит уже напоминать, – Феанор обиженно фыркнул. – Подумаешь, маленький камушек. С кем не бывает. Принцесса, прошу любить и жаловать, хотя, любить не обязательно, у него отвратный характер… Уль’д’раксис Аракс.

Капитан Дракс? Матерый пират, гроза морей и океанов, который, будучи приговоренным к смертной казни за контрабанду, потребовал суд поединком, в соперники себе избрав Ка’ аккана, первого советника Даэр’аэ, и победил? Преступник, умудрившийся не только произвести впечатление на короля Р’гара, но и, подружившись с ним, возглавить тайную полицию Сильвенара?

– Ваше Высочество, – Уль’д’раксис улыбнулся краешками тонких губ. – Готовы оседлать дракона?

– Я?

Взобраться к себе на шею чешуйчатые позволяли лишь избранным.

Феанор поймал ее ошарашенный взгляд:

– За Драксом карточный долг. Катайся, сколько вздумается.

Кассея посмотрела на бывшего контрабандиста, ступавшего по траве с грацией кошки:

– Для Вас это не будет оскорблением?

Эмоции ее переполняли. Страх. Томление. Восторг.

– Отнюдь. Для меня честь порадовать принцессу Эльсинора.

Врал и не краснел. На этих землях ее статус не значил ровным счетом ничего.

– Если так, то я готова.

С замиранием сердца она наблюдала, как мужчина, стягивая через голову рубашку, отходит подальше, дабы никого не зацепить при обороте. Скидывает сапоги, оставшись в одних только брюках, и воздушная гладь покрывается рябью… Изумрудная чешуя. Огромные перепончатые крылья. Желтые глаза с вертикальным зрачком. Не зря за правой рукой Даэр’аэ закрепилась слава обладателя самого красивого дракона на свете.