Бедный негр
Шрифт:
Тень вскрикнула и упала на землю. Лихой негр, затаив дыхание, замер на месте. Потом глухо пробормотал:
— Глянь-ка, хнычет. Что твоя живая душа…
Как завороженный, он шагнул вперед. Таинственный барабан стучал и гудел в его висках.
Бум, бум, бум…
Негр, пораженный, остановился.
— Да это же «Белянка».
Да, это была Анна Юлия. Тайком она оставила свою постель, на которой металась всю ночь от удушья и тоски, теснившей ее грудь в предчувствии страшной лихорадки. Долго бродила она, подобно призраку, по галереям, погруженным в безмолвную тишину глубокой ночи, как вдруг ее потянуло в черный глухой лес, плотной стеной окружавший дом. На миг она остановилась на площадке лестницы, ведущей в верхний этаж
Негр узрел чудо, а в такие минуты в душе человека происходят величайшие перемены. Лихой негр был околдован.
Он проснулся на вершине холма, этот зачарованный мечтатель, лежа навзничь в изодранной колючками и промокшей от ночной росы одежде; в душе его было смятение, а губы все еще шептали последнее слово, которое он произнес, сраженный волшебными чарами:
— Белянка!
Это было подобно мутному потоку, низвергающемуся с горы, — попав в долину, он мало-помалу утихает и становится ясным и прозрачным, отражая в своих водах безоблачное, чистое небо. Или это походило на нетленную зарю вечного дня, снизошедшего в мрачную пещеру. Какое прекрасное и неведомое событие свершилось в его жизни, какое божественное чудо свершилось с ним? Куда завела его судьба в эту славную ночь?! Что за нежная бархатистая трава устилала его путь, если, подойдя к заветной цели, он утратил всякую усталость?.. Весь без остатка, всем своим существом отдавался он лучезарным воспоминаниям и, однако, не мог вспомнить ничего определенного. Словно все произошло во сне, и сон этот видел не он сам, а кто-то другой.
Луна скользила по небосклону, словно стараясь получше осветить дорогу, по которой он брел неверными шагами, а тучи величаво расступались перед ней на умиротворенном небе, открывая впереди залитую лазурным светом тропинку, усыпанную мириадами ласковых, звезд.
Когда негр неожиданно для самого себя перепрыгнул через бездонную пропасть, у него словно выросли крылья, и теперь он уже больше не шел по бугристой земле сквозь колючие заросли, а летел, парил в воздухе. Так он и вошел в рассвет, сверкающий расплавленным золотом и яркими, блестящими шелками.
Глубокой ночью внизу, на отрогах горы, горели факелы и гудели барабаны, весело и торжественно, словно возвращались домой победоносные войска, возглавляемые генералами…
Из чистого шелка был его мундир, из золота эполеты, белый скакун цокал серебряными подковами, и сверкала на солнце обнаженная шпага… Там, вдалеке, море искрилось и мерцало, а по горам разносился грохот барабанов. С высочайшей в свете вершины творец, улыбаясь, созерцал свои владения — нашу грешную землю, простиравшуюся перед его затуманенным взором. То был человек, просто человек, не негр и не раб.
Но все это произошло как бы во сне, и сон этот будто видел кто-то другой; человек, который лежал на вершине холма, лишь неустанно бормотал одно слово:
— Белянка!
Но когда человек переходит границы дозволенного, всегда найдутся люди, которые отправятся на его ловлю, и совсем не странно,
что на сей раз этими людьми оказались его же товарищи и соплеменники из Фундасьон-де-Арриба. Их, как гончих псов, натравливал подлый Миндонга.— Сюда, сюда, вот его следы!
Преследователи уже взбирались по отрогам холма, когда зачарованный негр вдруг встал. Во главе отряда шли Тапипа и Росо Коромото, его лучшие друзья. Увидев, с какой прытью и азартом они охотились за ним, Лихой негр глухо пробурчал:
— Это вы, манито!
Но внезапно лучезарный свет, свет подсознания, открыл перед ним всю правду — негр понял, что так и должно было случиться, — и он спокойно посмотрел на них из своего укрытия, которое они еще не обнаружили, посмотрел, как на своих закадычных друзей, с которыми он уже больше никогда не увидится.
— Прощайте, манито! — прошептал он едва слышно. — Ведь я теперь уже не ваш, я теперь доподлинно свободный человек. Теперь я весь принадлежу лесу, он давно звал меня к себе.
Сказав это, он опустился на четвереньки и осторожна пополз через заросли бурьяна, пока не добрался до лесистого ущелья; тут он со всех наг бросился бежать, раздирая в кровь лицо об острые камни и колючие кустарники, которыми поросли угрюмые скалы. Чудом добрался негр до не известной преследователям пещеры; только спасающий свою жизнь беглец мог отважиться проникнуть в этот страшный, каменный мешок. Его еще долго и упорно преследовали; все утро Лихой негр слышал крики Миндонги, подгонявшего рабов.
— Он здесь близко, совсем близко!
Было уже за полдень, когда Танина, шедший впереди погони не из желания первым схватить беглого товарища, а, напротив, желая увести в сторону преследователей, если он вдруг наткнется на Лихого негра, — остановился на пригорке, поджидая остальных рабов, возглавляемых неутомимым в своей ненависти надсмотрщиком. Когда все подошли поближе, Тапипа сказал:
— Здесь Лихому негру пришел конец!
И, показав надсмотрщику на кустик вереска, свисавший над пропастью, добавил:
— Вот поглядите. Тут он потерял всю свою силу, которую дотоле приносила ему мать, оберегавшая его от порчи и напастей. Видите вот ту ладанку, что зацепилась за ветку? Здесь он и скатился в пропасть…
Каждый из преследователей прекрасно понимал, что от свалившегося в такую бездну не соберешь и костей, но Миндонга, после краткого обследования отвесного обрыва, на краю которого едва можно было удержаться, сказал рабам:
— А ну срубите жердину да затешите конец, поглядим, может, как-нибудь подцепим эту падаль!
К вечеру преследователи возвратились в имение, где их нетерпеливо поджидал дон Карлос Алькорта, — весь день он только и делал, что беспокойно прохаживался по двору, где сушили какао.
Миндонга спешился и, подойдя к хозяину, протянул ему амулет беглого раба. Дон Карлос, решив, что ладанка является доказательством поимки раба, сурово спросил:
— Вы поймали его живьем, как я велел?
Надсмотрщик объяснил хозяину, как было дело. Дон Карлос, помолчав немного, резко бросил:
— Выброси это!
Но тут выступил вперед Тапипа и попросил отдать ему священную ладанку, над которой нельзя было надругаться.
— Разрешите, ваша милость, я ее лучше захороню, как положено, — на то она святая вещь.
— Отдай ему, — приказал надсмотрщику сеньор Алькорта, которому сейчас явно было не до борьбы с суевериями.
Дон Карлос, больше не задерживаясь, возвратился в дом.
Тапипа только сделал вид, будто похоронил амулет, на самом деле он послужил ему для создания легенды о Лихом негре. По словам Тапипы, Лихого негра уволок к себе дьявол, которому тот продал душу. В качестве неоспоримого доказательства своих слов Тапипа с таинственным видом говорил: