Бег в золотом тумане
Шрифт:
зажиганием, Серега отворял ворота, Наташа, время от времени, отталкивая от себя вилявших хвостами волкодавов, бросала наши пожитки в кузов. В это время позади себя я услышал шум, обернулся и увидел человека, быстро бежавшего из покинутого нами дома по направлению к машине. Я мгновенно выхватил обрез из рюкзака, лежавшего под колесом "ГАЗа", и дернул курок...
К счастью, выстрела не последовало. К счастью потому, что этим человеком был Федя. Оказывается, по дороге из дома он заглянул в подвернувшуюся кладовку и зацепил там освежеванную тушку барана и...
***
Наконец мы на свободе и мчимся навстречу неизвестности! В кузове я, наша новая знакомая и Федя. Он, не обращая на нас никакого внимания, поёт "народные" песни. Его глазки излучают счастье, бровки топорщатся, рот кривится, демонстрируя дьявольский темперамент...
***
А я ловлю себя на мысли: "Ну не нравится мне этот мужичок и всё тут"! Его совершенно непрогнозируемая личность навязчиво ассоциируется с картинкой, увиденной мною в журнале "Крокодил", в глубоком детстве: " ...Корабль с черепом на флаге. На бизань - мачте сидит пират. За поясом торчит огромный нож. Пальцы обеих рук скручены в классические фигуры... ".
Нервишки шалят, приятель! Придерживая ящики, с драгоценной влагой, я заглянул в кабину и увидел, что моя персиянка сидит лицом ко мне на моторе, упершись обеими руками в потолок. А за талию ее придерживает Сергей...
Незнакомку опять кинуло мне на колени, и я заметил, что её миловидное лицо покрыто застарелыми синяками. Густые черно-фиолетовые разводы окружали ее глаза, пестрели на носу и скулах.
– - Меня Русланом зовут, -- представился я.
– - Или Черным. В школе девочки Черненьким называли. А как тебя зовут, благодетельница? Все некогда было спросить...
– - Наташа Полухина, -- ответила она, подняв на меня невозможно синие глаза,
– - А где другая половинка?
– - Какая половинка?
– - Уха, конечно, -- улыбнулся я, украдкой рассматривая ее разбитую бровь.
– - Ты, Руслан, весёлый человек. И, наверное, не злой. Что смотришь? Нравится "радуга"? Всё очень просто. Били почти каждую неделю.
– - А как ты попала к этому извергу?
– - Он меня из города привез. Я в ресторанах подрабатывала. Пела, посуду мыла. Пригласил помочь его жене. Обещал хорошо заплатить. Хотела скопить денег на дорогу в Москву, - вот и поехала с ним. Только на следующий день поняла, о какой "помощи" жене он говорил...
Будешь смеяться, но рабыня Изаура была принцессой по сравнению с моим положением в доме этого таджика...
В это время нас сильно тряхнуло. Я прижал девушку к себе, чтобы у неё не прибавилось синяков, и надолго замолчал. Федя, исчерпав свой богатый репертуар, тоже затих. Я думал о Саиде. Он вёз нас к своему дяде - зверю, зная точно, что нас ждёт, и весело болтал с Лейлой. Такого коварства я ещё не встречал в своей жизни.
***
– - А его племянник Саид чем занимается?
– - Он и Резвон - "нитка с иголкой". Делает всё, что прикажет дядя. А что собой представляет этот злодей, ты и сам знаешь!
– - А собак-то как приручила? Вон как хвостами виляли,
– - Подкармливала, ласкала...
Месяц назад бежать хотела, так они меня чуть не загрызли. С тех пор сама недоедала, псам несла ...
– - Да, волкодавы -- серьезные звери... Я сам их побаиваюсь. Не раз в горах
сталкивался. Однажды меня вместе с лошадью чуть не порвали. Один такой пёс - ярко-рыжий, огромный -- метр в холке, на круп кобыле запрыгнул и стащил меня на землю... Как ни странно - лошадь меня спасла! До сих пор ее помню. Пена изо рта, как будто мыла наглоталась, глаза выпученные, безумные. Вот-вот вылезут!Но не убежала почему-то, топтать стала пса, да и меня заодно! Потом две недели от маршрутов отдыхал, раны с ушибами залечивал... Но история на этом не закончилась.
Представляешь, в конце полевого сезона этот волкодав ко мне в лагерь пришел и у дверей моей землянки поселился. Кормил я его с опаской, уж очень свирепый был. Неожиданно чабаны ко мне зачастили: - ..."продай, да продай, породистый, мол, очень"...
Наконец, не выдержал и отдал его за полбарана. Чабан сует мне
веревку: "Свяжи его", -- говорит. А пес голову поднял, оскалился и
на меня так выразительно смотрит: "Разорву, мол, дурачок, на части, если сделаешь хоть шаг!" Что делать?
"Твоя собака -- ты и связывай", -- сказал я пастуху. Пришлось бедняге самому с ней договариваться. А через два дня
выхожу утром в маршрут и вижу, -- псина на своем месте лежит и мордой в пустую миску тычет! Потом еще раза два его покупали...
– - С псами-то можно сладить...
– - чуть улыбнувшись, промолвила Наташа.
– -А вот если эти двуногие нас догонят, то пощады не жди! Пытать будут. Резвон это делает профессионально... Мужиков кастрирует, или на кол сажает. А женщин, которые ему не угодят, - своему ишаку в жены отдает: Привязывает их туловище к станку в позе, которую предпочитает ишак. Затем приносит ему много хорошей еды. Всё остальное природа матушка делает... Резвон только набдюдает.
Если не хочет, чтобы животное "растерзало" женщину, даёт ей маленькую плоскую тыкву, с отверстием насквозь, и позволяет надевать ишаку на "орудие труда". Этот ишак так пристрастился, что и ослиц в упор не замечал. Меня однажды тоже отдали, но животное не в духе было. Тогда Резвон одним ударом кулака ишака свалил. Если бы не ты, некоторые из нас уже давно были бы на небесах!
– - Если бы не я? Что-то вы с утра загадками говорите. Что же такого я
натворил?
– - Ты правда ничего непомнишь? Тогда слушай!
После того, как резвоновские сторожа тебя избили, я думала, что ты до утра не придёшь в себя.
Лейла сразу забылась. А я не смогла. Да и как заснешь? Знала, что нас ждет! Примерно через час ты зашевелился. Я всё видела, потому что зрение у меня кошачье!
Потом встал и к сабле пошел. Ухватился зубами за рукоятку...
– -Эфес...
– - Да, за эфес зубами ухватился и со стены снял. Затем уложил оружие на пол и лег на него спиной и, плечами и задом двигая, вытащил из ножен. Веревку перерезал таким же способом минут за пять. Подошёл к шкафу, под которым томились мы с Лейлой.
Шнур от утюга развязал, меня вытащил и снял верёвки. А подругу оставил связанной. Покопался у нее в веревках, рукой махнул и пошел...
– - Очень на меня похоже, -- закивал я и ободряюще улыбнулся Лейле, встретив в окне кабины грустные, очень усталые, но бесконечно милые моему сердцу, глаза.