Бег в золотом тумане

Когда тарахтение вертолета стихло, мы обернулись к машине и увидели

вылезающего из-под нее Сергея.

– - Ты чего сховался?
– - Федя даже присвистнул от удивления.

– - Чего, чего? А вдруг там Абдурахманов? Чтоб его черти съели и не

подавились! Матушку жалко. Достанется ей из-за меня. Он не перед чем не остановится!

– - Так он и меня, как облупленного знает!
– - усмехнулся я.
– - И что мы с тобой друзья-однокурсники...

– - Значит, и тебе надо было прятаться! Знаешь, я уже жалею, что соблазнился участвовать в гонке за золотым тельцом!

... Полпути не проехали, а уже покалечились... Печень болит,

голова, словно тыква!

– -Успокойся, Серый, прорвёмся! Отступать некуда, а впереди - мост в Новую Жизнь!

А в кабине пилотов действительно стоял кто-то, очень похожий на Тимурчика!-- И, похоже, с Кумарха они летели. Через Арху, -- вставил Житник, нервно меняя патроны в вергикалке.

– - А ты, Юрий Львович, никак переживаешь? Забыл, что нам говорил, когда первый раз вертушку увидели?

– - Она, наверное, не знает, что я не железный. И не зеленый, как она.

Следующий раз ударю из обоих стволов. Летально, -- не глядя ни на кого, произнёс он четким, жестким голосом.

Я подвёл черту:

– - Лично я не сомневаюсь, что это Абдурахманов в вертолете был. И летел с Уч-Кадо. Там он наёмников своих высадил золотишко добывать. Через три дня, максимум через неделю, вернется за ними с мешками.

Самый повреждённый из нас - Кивелиди, очередной раз, прижигая ранки и морщась от боли, на удивление живо заинтересовался нашими, вновь возникнувшими, проблемами:

– - Если это так, то, что делать будем? Я имею в виду, если на Уч-Кадо найдем кого-нибудь?

– - Возьмем на абордаж чумазых, -- отозвался Житник, целясь в

верхушки гор.

– - А Абдурахманова тебе придется кончать. Выхода у тебя, нет, Серый! Или он, или золото. Выбирай,

– - Да хватит душу травить! На месте все решим. Давайте купаться!
– -

сказал я и пошел к мосту, на ходу раздеваясь.

***

А тот человек в белой рубашке, рассматривавший нас из вертолета, и в самом деле был Абдурахманов.

Когда на Зеленом базаре Кивелиди упал пьяным под стол и заснул,

Тимур ему не поверил. Он брезгливо ткнул его пару раз носком

ботинка в живот и пошел купить зелени и резаной морковки. Через

пятнадцать минут, на обратном пути он заглянул в забегаловку и, увидев Сергея в прежней позиции, успокоился.

Абдурахманов недолюбливал русских. Возникла эта неприязнь в

университете, где он понял, что городские русские лучше подготовлены к дальнейшему обучению, чем он, отличник кишлачной школы. Его самолюбие было сильно травмировано. Это подстёгивало его, и он закончил геологический факультет с красным дипломом.

Распределился на работу в Карамазар. Там трудились известные во всем Союзе геологи. Почти все они были фанатиками своего дела, то есть работали до упада, потом пили до упада, потом валились в постель с предусмотрительно принятыми на работу женщинами и занимались любовью до упада.

А у Абдурахманова к тому времени была жена и куча ребятишек, и он тоже много работал, но цель была другой:

"Чтобы в достатке жить с семьёй в своем доме под тенистым виноградником".

Когда он стал главным геологом и переехал в Душанбе, его неприязнь к

русскоязычным коллегам усилилась. Надо было постоянно доказывать, что ты лучший. А для этого необходимо было читать до полуночи специальную научно-техническую литературу, быть в курсе всех геологических изысканий в стране и за рубежом, знать и использовать в работе современные технологии по накоплению и обработке информации о геологическом потенциале страны.

И ещё: читать на вечеринках рубаи Омара Хайяма было недостаточно. Надо было хотя бы знать, что Микеланджело Буонарроти и Микеланджело Антониони не один и тот же человек...

Потом начались смутные времена и ходжентских таджиков, занимавших в столице многие руководящие посты, стали вытеснять местные и кулябские таджики. Абдурахманов остался не у дел и ввязался в эту авантюру с золотом. Да ешё дела шли не так, как хотелось. Не было надежных людей и денег...

Жена, потерявшегося в первой экспедиции пилота, оббивала,

чреватые неприятностями, пороги... И второй, сегодняшний, вылет сорвался. Вертолет, при подлете к Уч-Кадо чуть было не разбился. А

самое неприятное, -- когда они возвращались в город, у Гускефа

Абдурахманов увидел стоящий у моста "Газ-66", рядом с которым сидели вооруженные охотничьими ружьями люди. Среди них он узнал Чернова, близкого приятеля Кивелиди... Садиться и разбираться с ними - не было времени и технической возможности. У Абдурахманова был лишь пистолет Макарова, а хорошо вооруженные вертолетчики, не знавшие об истинной цели предприятия, вряд ли захотели бы участвовать в нападении.

Так что летел Абдурахманов в город в плохом настроении. "Золотое дело", как он с любовью называл свое предприятие, никак не хотело сдвигаться с мертвой точки. И настроению этому в самом ближайшем будущем предстояло стать совсем скверным. Когда он прилетел в аэропорт, то узнал, что пилот первого его вертолета, "Ми-4", решил действовать самостоятельно... А когда

он приехал домой, жена со слезами на глазах вручила ему повестку: "Явиться в следственный отдел УВД". Органы завели дело о пропаже пилота Калганова.

Подумав, Абдурахманов пошёл ва-банк -- он продал все, что можно продать и на вырученные деньги нанял двух головорезов с автоматами и ручным пулеметом с целью раз и навсегда покончить со всеми соперниками и недоброжелателями...

***

Наташа и Бабек вернулись быстро. Я влез на канатный мостик, который тихонько раскачивался над голубоватой, пенящейся водой. Скинул с себя одежду, я прошел к его середине, взобрался на проволочные поручни и головой вниз прыгнул в обжигающе холодную воду.