Бег в золотом тумане
Шрифт:
Набравшись смелости, мы начали восстанавливать пошатнувшееся
здоровье своего товарища.
"Эскулапы на час"' - так окрестила нас Наташа, и я с ней не спорил, потому что принимать кардинальные решения в области хирургии надо было без промедления.
Я вспомнил рассказ незабвенного Антона Павловича Чехова "Хирургия" и сразу осмелел...
Сначала мы с Сергеем влили в горло Феди стакан водки. Потом приступили к голове. Подождав, пять минут, обработали рану йодом, затем обмыли кромки кипяченой водой. Я приладил сорванный лоскут кожи
С открытым переломом предплечья мы разобрались не хуже профессиональных костоправов.
Федя был худосочен, и поэтому без премудростей, типа рентген, мы определили, что верхняя конечность сломана наискось. Я предложил разрезать околомышечную ткань и зафиксировать кость чем-нибудь металлическим, вроде шины... Сергей скривился и выдал нечто, явно противоречащее философии Гиппократа:
– - Ну его на фиг, брось с ним возиться. Срастется, не срастется - пусть Аллах решает. Открыли тут филиал Склифосовского...
Юрке же идея понравилась. Он сам пару месяцев носил титановые стяжки, закреплённые винтами. Его предложение связать Федину кость
нихромовой проволокой, завалявшейся у него в бардачке, мне показалось правильным...
От наших "мясницких" разговоров Федя очнулся и замычал. Мы тут же влили в него ещё полбутылки водки. Он моментально замолк и безропотно отдал себя в наше полное распоряжение. Я стянул ему руку выше перелома. Житник достал свой хирургический набор, прокипятил на костре и мы, обработав кожу в области перелома и свои руки йодом, начали оперировать.
Наташа светила нам китайским фонариком, Лейла, не выдержав
вида крови, ушла к палатке готовить ужин. Всё оказалось до безобразия
просто. Не задев крупных сосудов, мы обнажили кость, и с помощью
плоскогубцев и пинцета обвязали ее в двух местах прокаленной проволокой.
Теперь оставалось зашить и перевязать рану. Моя и Юркина ловкость потрясла всех, наблюдавших за нами.
– - Хирурги сраные!
– - от всего сердца похвалил нас Сергей, когда всё было закончено.
– - Через пару дней отрезать будете.
Я и без Серёгиной иронии понимал, что этот экспромт может выйти боком! Но другого решения в сложившейся ситуации не видел.
Каждый из нас не раз слышал, леденящие кровь, байки об оторванных от Большой земли геологах, отпиливающих друг другу пораженные гангреной конечности при помощи ножовки и водочной анестезии. Представить себя героем аналогичных событий я даже не мечтал! Но Жизнь, как говорится, диктует свои правила...
Поразмыслив, я предположил, что воздух стерилен, и ничего нового в рану попасть не могло, а завтра можно сгонять в горы и набрать мумие. Вот тогда заживет, как на собаке.
Уставшие от потрясений, выпавших на нашу долю, мы сели ужинать. С
водкой, конечно. Нарезали баранины и нажарили вполне приличных шашлыков. Молодая баранина тем и хороша, что ее не надо мариновать и долго жарить.
Вспрыснул разведенным уксусом или, как мы, лимонкой, подержал минуту над углями -- и порядок!***
Федя, замученный новоиспечёнными хирургами, спал.
Температуры у него не было. Я сидел, обняв Лейлу. Она ещё не отошла от усталости и беспокойств минувшего дня. Было видно, что в душе она не может смириться с издержками нового для нее образа жизни:
"Ты можешь погибнуть. И с кем я останусь? Я не смогу жить без тебя. А когда-нибудь ты не сможешь выбраться на тропу" -- читал я в её глазах.
Сидела бы сейчас в Захедане и смотрела фильм об особенностях хайкинга в горах Эльбурса. А я бы в тюрьме персидской, как говориться, пайку хавал. Все равно бы через полгода мамочка вытащила...
Наташа сидела рядом с Житником. Она заснула, и ее голова
потихоньку опустилась на Юркино плечо. Видимо, она сделала свой выбор. Приняв обстоятельства к сведению, решила идти не за, убегающим от нее Сергеем, а к идущему навстречу Житнику.
Истинная женщина!
Бабек о чем-то думал. Казалось, что-то камнем лежало у него на душе. И вообще, он был несколько странным. Совсем не обращал внимания на женщин. Не было у него, обычного для всех мужчин, многозначительного взгляда, устремленного в сторону наших прелестниц.
– - Наверное, мечтает о жене, - думал я. Как она там, в городе?
Ишаки, забыв об ободранных боках, сосредоточенно поедали густую
молодую травку, покрывавшую берега. Им явно было лучше всех...
***
На следующий день, рано утром мы отправили Бабека за мумие. Километрах в трех отсюда он знал пещерку, в которой было это природное лекарство, чудодейственно сращивающее кости и заживляющее раны. Собственно говоря, мумие -- это, высушенный горным воздухом и солнечными лучами, мышиный помет. Стараниями полевок мумие постоянно воспроизводится. Из одной и той же пещеры можно каждые три года набирать примерно одинаковое количество снадобья. Я не всегда верил в лечебные качества
мумие, но как-то однажды, играя в футбол, я поранился. Вернее - мне наступили ботинками на кисти обеих рук. Я смазал их мумие и. к моему удивлению, уже на следующий день ранки зарубцевались!
Отправив Бабека в горы, мы занялись медосмотром пациента. Он чувствовал себя неплохо, лишь немного жаловался на головную боль.
Поразмыслив, мы выдвинули две версии: Это могло быть следствием сотрясения мозга, или похмельный синдром. От обеих болезней помогает водка, которую Федя и получил в количестве двухсот пятидесяти граммов.
– - Эх, мужики! Не бережёте водичку! Что делать будете через неделю, когда все вылакаете?
– - сказал в сердцах бережливый Юрка.
– - В Нагз побежите? Там магазина нет...
– - Через неделю мы будем ведрами пить французское шампанское в Душанбе, а может быть -- в Москве, а может быть -- в Париже... Правда, Федя?
– - спросил я опохмелившегося больного и продолжил серьезно.
– - Не подведешь, дружище? Дотянешь до респектабельного морга?
– - Все путем!
– - Бодрясь, ответил он и, вдруг помрачнев, спросил: