Бег в золотом тумане

"И того купить, и сего купить, а на копееечку - лишь только воду пить!" -- пел он жене в день получки.

***

Я выскочил из-за камней и, приветственно размахивая рукой, пошел навстречу гостям. Они настороженно остановились, но, узнав меня, замахали руками, и через несколько минут мы, хлопая друг друга по плечам, стояли друг перед другом.

– - Ну, братцы, как дела? Не пустые? Нашли золото?
– - спрашивал Суворов, волнуясь и хватая нас за рукава.

– - Нашли, факт! До вашего здесь чудесного появления килограмм по

тридцать на каждого было, -- прищурившись, ответил ему Житник.

– - Ты это брось!
– - ткнул его я локтем в бок. Это Толик, мент всамделишный. С его удостоверением мы мигом проскочим от Зиддов до города, и остановки на постах будут секунд по десять, не больше. Он еще и на колесах, наверное.

Толик с интересом рассматривал Юрку, и, казалось, совсем меня не слушал.

– - Конечно. У меня внизу классный боксик с решетками на окнах. Мы, хлопци, веников не вяжем. Все зробим как надо. Пошли скорее в лагерь ваш. Видите, Лешка едва на ногах стоит, как бы с копыт не свалился.

– - Да ладно тебе!
– - окрысился Суворов.

– - Гутарил ему в Зиддах: "Подожди в чайхане, пока я смотаюсь!" --

продолжил Зубков, не обращая на него внимания.
– - А он: "Мне эта

чайхана без розлива еще на практике надоела! Целыми днями, -- говорит, -- вместо маршрутов в очко здесь резались...

– - А почему вы решили сюда идти?
– - поинтересовался Житник.

– - Ведь мы договаривались, что вы нас в Зиддах ждать будете!

– - Там сейчас солдат больше чем на границе...
– - вдруг посуровев, ответил Анатолий.
– - Полковник Оманкельдыев вынырнул из Узбекистана, побил в Ходженте тьму людей и идет сейчас на Душанбе... Его передовой отряд уже на Анзобе стоит... Крошат всех подряд...

– - А ты как?
– - спросил его Сергей удивленно.
– - Ведь всех ваших, наверное, под ружье поставили?

– - Да я до всего этого отпуск взял... Мы только в Зиддах обо всем узнали...

– -Ну и дела...
– - покачал головой Сергей, -- А у нас здесь тоже сплошная престидижитация.

И он кратко рассказал друзьям о наших злоключениях.

– - Жалко меня с вами не было, -- посерьезнев, сказал Зубков.
– - Кстати, мы коньячку армянского с собой прихватили. Надо выпить за встречу! А то что-то я не всё понимаю... Каторга, Федя летает, Резвон на кол сажает, Бабек стреляет, а какой-то Абдурахманов хочет всё отнять! Выпив и занюхав рукавом, мы пошли к лагерю, описывая в подробностях свою "Одиссею" ...

***

А Абдурахманов со своими наемниками стоял на берегу бушующего

Тагобикуля. Ветерок, веявший со стороны зиддинского перевала, доносил до них сладковатый запах арчового дыма. И Абдурахманов знал, что это Чернов и Кивелиди с приятелями устроили привал... И сейчас отмечают свой успех пловом и специально припасенной для этого случая водкой...

"Не буду торопиться...
– - думал он, с удовольствием втягивая в себя приятный запах дыма.

– - Пусть, как следует, повеселятся перед смертью...

– - Как переправляться будем, начальник?
– - прервал его мысли Сафар,

боязливо рассматривая бурные воды Тагобикуля.
– - Убойно здесь...

Не ответив, Абдурахманов снял с себя рюкзак и достал из него бухточку

нейлоновой веревки. Через сорок минут все трое были на противоположном берегу. Перекусив лепешкой с рафинадом, они, не торопясь, привели оружие в боевое состояние, и быстрым шагом взяли курс к нам на "плов".

Но не по низу, по долине, а поверху, прячась в складках холмистого водораздела, обрывающегося прямо над нашим лагерем.

***.

У лагеря нас встретили Федя и Бабек. Дастархан был уже накрыт, и они

посадили Зубкова с Лешкой на самых удобных местах. Федя тут же сгонял за канистрой, охлаждавшейся в ручье, и бережно поставил ее рядом со мной.

– - Жлобы, золотишко - то покажите! Ну, покажите!
– - взмолился Лешка, переводя просящие глаза с Сережки на меня, с меня на Житника и обратно.

– - Хоть кусочек маленький покажите, чтобы я поверил!

– - На тебе!
– - степенно сказал Житник, вытащив из нагрудного кармана

самородок, размером с фасолину.
– - Владей! Твоя доля!

Суворов взвесил самородок на ладони, прикусил зубами, опять взвесил и, передав его сидевшему рядом равнодушному Анатолию, неожиданно заплакал.

– - Давай, наливай скорее, -- выдавил он сквозь слезы.
– - Наконец-то! Жизнь моя поганая кончилась, другая начинается! Ох, и погуляем!

– - Ну-ну... Вам бы поскорее спустить все, -- сквозь зубы бросил в сторону Житник.

В это время со стороны ручья показалась Фатима с Фаридой, В руках у них были миски, полные риса.

– - Что? Эти твари здесь?
– - проворно приподнявшись, вскричал, в момент разгневавшийся Лешка, и, крепко сжав сухонькие кулачки, стремительно бросился к женщинам.

– - Убью! Гидры! В порошок сотру! Они, сволочи, ноги мои своими каблуками топтали! Зарежу! Суки!

И он, невзирая на четырехкратных перевес женщин в весе, так бы, наверное, и сделал, если бы не выросший перед ним Бабек.

– - Не трогай женщина, Леша! Будь мужчина! Женщина дура, ее нельзя

убивать!

– - Дура? Да она - Змея подколодная! Она вас всех продаст! В первой же

ментуре!

– - Леха, кончай!
– - крикнул я и, едва сдерживая смех, налил ему полкружки коньяка.

– - У нас мораторий на членовредительство и вообще, мы все тут так

сроднились...

И я рассказал Алексею об обстоятельствах нашего освобождения.

По окончании моего повествования, выражение глаз Лешки изменилось.

Ярость и злоба к Фатиме сменились глухим презрением, чуть - чуть приправленным тайным интересом.