Беглецы

Ворон гадко усмехнулся.

— Чтобы знал, что не всесилен. Избалованных трусов только так учить. К тому же ему теперь не будет житья в городе, в котором его прилюдно унизили и выпороли, как провинившегося мальчонку. Сложно бояться того, над кем насмехаются.

Глава 4. Демоны Глубин

— А если здесь река, то как люди ее переходят? Мама говорит, Асдель глубокая.

— Переправляются на лодках, — ответил Дарес на пятьдесят седьмой вопрос сына. Не то что бы он считал — ему нравилось возиться с Рики. Тем более выбраться к семье удавалось редко — в отсутствии Валема и… Рэлина Даресу приходилось труднее. Несмотря на общую веру, его окружение вовсе не было его друзьями. Это были противники, которые тоже желали власти, тоже хотели большего. Они ждали, когда он покажет слабину, когда чуть отпустит силки, которыми держал их. Но при этом они продолжали поддерживать его решения. Некоторые. Дарес прекрасно знал правила этой игры: он стал Верховным паладином не только своими силами. И если его действия чем-то не понравятся сильнейшим из паладинов, они могут его сместить. Дарес помнил о судьбе первого Верховного паладина, Шелиаса де Лантара, который многое сделал для Ордена Света, но в итоге сгорел на костре, который ему разожгли его собственные братья по вере. Всегда надо учитывать мнение окружающих, но при этом не давать им много воли. Контролировать, но не давить. Эта тонкая грань позволяла удержаться у власти, и пока Даресу удавалось это. Однако события последних месяцев лишили его привычного холода разума и спокойствия души. Он едва справлялся с собственными эмоциями и чувствами, а ведь надо было держать в узде и чужие. В общем, дел у него было много, и сил он на них тратил также немало. Единственной его отрадой стала семья. С каким счастьем он целовал Найли, обнимал Рики — они стали его лучиком света в этом царстве тьмы. От Валема не было вестей, боль от смерти Рэлина не давала дышать, и когда становилось совсем невыносимо, Дарес сбегал в свой особняк в Рестании, где зимовала его семья. Здесь он находил желанный покой. Найли и Рики стали его целителями. Он до сих пор помнил один свой разговор с сыном, который многое прояснил в его мечущейся душе.

— Ты грустный, — заметил Рики, когда они играли — строили замок из деревянных брусочков. — Почему? Что-то плохое случилось?

— Нет, я… — Дарес осекся: он не желал врать сыну, но и правда могла ранить детское сердечко. И все же он решился. — Я вспоминал дядю Рэлина. Мама ведь говорила тебе о нем?

— Да, она сказала, что дядя Рэлин умер, защищая слабых, и что теперь он не подарит мне коня, когда я вырасту. Потому что он уже ушел дальше.

— Ушел дальше? — удивился Дарес.

Рики важно кивнул.

— Мама говорит, что плохие люди отправляются в Глубины. Но дядя Рэлин был хорррошим, он ушел куда-то в хорррошее место, да? Это хорррошо, он был добрым, пусть отдохнет. А ты не грусти, дядя бы тебя отругал.

Как однако проницательно! Дарес не знал, что ответить: ребенок оказался куда мудрее него.

— И разве тебе не грустно? — не удержался он от вопроса, пытаясь понять, что важное заметил Рики и упустил он.

— Грустно, — сын скривил мордашку. — Но у меня остались дядины книжки, я их читаю и вспоминаю его. И он словно опять рядом. И мне уже не грустно.

Дарес судорожно вздохнул и быстро перевел тему, отвлекая Рики на игрушки, благо, как и любой мальчишка его возраста, он не любил сидеть на месте и заниматься тихими делами. Совсем скоро он уже бегал по дому, стреляя из рогатки по маминым цветам. Когда это увидела Найли, получили оба — и старший, и младший лорд де Гор. Но Дарес не услышал ее — он обдумывал слова сына. Детскими устами… Он не нашел покой мгновенно, но чувствовал себя намного лучше. Словно устами Рики с ним поговорил Рэлин.

— Ты не слушаешь! — обвинительно произнес Рики, и Дарес вынырнул из своих воспоминаний.

— Прости, я задумался.

Рики тяжело вздохнул, всем своим видом показывая, как он относится к взрослым и их причудам. Дарес улыбнулся и, подхватив сына на руки, отправился вниз, где Найли со слугами готовили праздничный обед. В Рестании сейчас были Зимние праздники — три дня, которые горожане проводили в различных увеселениях, хождении по гостям и прочих глупостях. Дарес всегда, когда мог, приезжал домой на эти дни, чтобы провести их с семьей. Раньше в родовом особняке де Гор собирались все близкие: помимо самого Дареса, Найли и Рики, также Рэлин, Валем и даже пару раз Тая. В этом году собирались тесным семейным кругом, и Дарес все равно не мог спокойно думать о том, что его брат уже больше никогда не сядет за общий стол, а Валем сейчас рискует жизнью. Впрочем, как мудро заметил Рики, Рэлину наверняка сейчас лучше, чем им. Он точно попал в Чертоги Света — если светлые эльфы правы и это место существует. А Валем вернется, его даже демоны не возьмут.

Немного приободрившись, Дарес с Рики весело провели время на конюшне, где отец учил сына седлать лошадь. Конечно, Рики еще рано ездить, но в следующем году можно будет поддаться уговорам Найли и купить ему пони. Пусть учится, раз ему так это нравится.

Ближе к вечеру их, замерзших, уставших, но довольных позвала домой Найли. Ужин прошел хоть и весело… однако медленно. Дарес постоянно сравнивал эти праздники с прошлогодними, когда за их столом сидело шестеро. Как Валем подкармливал Рики пирогом, который ему запретила есть Найли, как Тая чуть ли не висла на Рэлине, а тот смотрел на нее влюбленным взглядом. Как давно и далеко это было, словно и не с ними…

— Дарес? — позвала его Найли, когда вернулась вечером в их спальню. Она долго укладывала перевозбудившегося Рики и только сейчас пришла. А Дарес и не заметил, развалившись в кресле и попивая дорогое вино. Он редко так сидел в одиночестве, обычно пил лишь с Валемом. Но сейчас все было по-другому…

— Дарес? — громче позвала Найли, подходя. Она выглядела уставшей и донельзя серьезной, словно готовилась к тяжелому разговору.

— Что ты хотела? — более грубо, чем обычно спросил Дарес, раздражаясь. Ему не нужны были сейчас никакие разговоры, он хотел лишь отдохнуть. Вечер прошел отвратно.

— Я хотела высказаться и тебе придется выслушать меня, — холодно произнесла Найди. Сейчас она была непохожа на себя. Обычно она вела себя весьма мило, приветливо и относилась к любым проблемам Дареса с пониманием. Сейчас же она словно специально отстранилась от него, делая вид, что не понимает его состояние.

— Мне неохота, милая, — сделал попытку примириться Дарес. Обычно это срабатывало.

— Тебе уже четыре месяца неохота.

Не сработало.

— Я не хочу об этом говорить, — отрезал Дарес, понимая, к чему клонит Найли.

— Да. Ты не хочешь. Ни со мной, ни с Валемом. А меж тем ты ведешь себя просто отвратительно. Ты либо в Ордене, либо дома, но ходишь отстраненный.

— У меня брат умер! Что ты хочешь? Чтобы я веселился?! — вскричал Дарес, подскакивая и роняя кресло. — Или тебе всего лишь не хватает меня? Хочешь привязать меня к своей юбке…

Он оборвал себя на полуслове, когда увидел лицо жены.

— Найли… — начал он, понимая, что перегнул палку.

— Я всегда спокойно относилась к твоему образу жизни, к твоему долгу, который важнее всего, и к твоим привычкам. Я не желаю, как ты выразился, привязывать тебя к своей юбке, — холодно отчеканила Найли, — но я не желаю смотреть, как мой собственный муж загоняет себя в могилу. Я знаю, что ты любил Рэлина больше, чем кто-либо из нас. Но ты не понимаешь, что нельзя превращать светлую печаль в черную боль.

Найли подошла ближе, и ее спокойное, исполненное грусти лицо заставило его молчать лучше, чем все крики и упреки.

— Ты замкнулся в себе, Дарес. У тебя осталась лишь боль и твой долг паладина. Ты перестал радоваться жизни.

— А если я ищу утешения в работе? Ты не думала об этом?

— Полчаса назад ты уверял меня, что тебе ничего не нужно, — с грустной улыбкой заметила она и все же ответила на его вопрос: — Ты борешься с Тьмой — это не может быть утешением. Твой долг — это тяжелая ноша. Чтобы бороться со злом, надо иметь мир в душе, поверь жене паладина. А ты этот мир никак не можешь обрести. Поэтому я боюсь — что с тобой что-то случится.

— Все будет хорошо, — заверил ее Дарес, приобнимая. Она не отстранилась, и можно было надеяться, что на него не будут злиться.

— Все будет хорошо, если ты пообещаешь мне, что будешь больше времени отдыхать.

— Найли…

— Я не заставляю тебя уделять это время мне. Я уже давно смирилась. Проведи время с Рики. Или для себя. Когда ты в последний раз просто сидел в библиотеке и читал? Или выезжал на охоту с моими кузенами?

— Я сегодня весь день провел с Рики, — напомнил Дарес, но его довод тут де разгромили.