Беглянка
Шрифт:
Помолчав, Леон потер ладонью лоб.
– Ну а потом началось, - продолжал он.
– Дочь делового партнера моего отца пришла ко мне однажды и сообщила, что она - беременна от меня. Я не мог поверить, не хотел. Я встречался с ней перед тем, как повстречал Софи, но мы всегда предохранялись.
Однако она настаивала на своем, и я принял ее слова на веру. Не успел я оглянуться, как наши отцы уже спланировали свадьбу. Я не знал, как быть. Рассказал отцу про Софи, но... Она ведь была не нашего круга. Кроме того, он был прав: я должен был нести ответственность за ребенка. Нужно было расстаться с Софи и жениться на Джеме.
Я отправился к Софи, рассказал ей обо всем, а когда она расплакалась. Боже правый, я предложил ей денег. Глупо, но я думал, это поможет. Но стало лишь хуже...
Леон умолк, а Джулия придержала дыхание, боясь пошевелиться, боясь, что он не станет продолжать. Он беспомощно повел руками.
– Свадьба все приближалась. Я считал, что надо следовать планам отца, потому что наивно верил в честь семьи и все такое. Похоже, у моего отца и твоего дяди есть кое-что общее, а?
– Джулия не отвечала, он пожал плечами и продолжил:
– Все довольно внезапно закончилось утром того дня, когда должна была произойти свадьба: я случайно услышал, как мать невесты болтает с ней, и узнал, что девица вовсе не беременна, меня просто обманули.
Молчание. Казалось, тишина будет длиться вечно. Даже звуки во дворе стихли.
– И что же ты сделал?
– наконец спросила Джулия.
– Да то, что надо было сделать с самого начала. Сел в машину и помчался к Софи, как будто за мной гнались сто чертей. Я хотел попросить прощения. Подарить ей Луну с неба, если понадобится. Убедить ее в том, что я действительно любил ее, что мы оба оказались жертвами честолюбивых устремлений других людей. Она бы простила меня. Я все себе так хорошо представлял...
– И?
– Накануне ночью она приняла слишком большую дозу снотворного.
– Он посмотрел на Джулию, и у нее сердце внутри перевернулось при виде неприкрытой муки в его глазах.
– Через несколько часов она умерла.
Моя семейка просто манипулировала мной в собственных целях, собираясь женить меня, заставить остепениться и покорно заняться семейным бизнесом. Оказывается, они предложили Джеме принять участие в заговоре, и она с радостью согласилась. Она собиралась сказать мне после свадьбы, что она не беременна, считая, что к тому времени я все равно уже буду к ней прочно привязан.
– Леон горько усмехнулся.
– Брак, заключенный на небесах, так называл все это мой отец. И тогда уж я точно перестану мечтать о карьере писателя. Все, что им нужно было, это долбить мне о чести и долге, я ведь был так молод и глуп, что поверил им.
Отец рассказал мне обо всем ночью, когда я вернулся из больницы. Он наорал на меня, стуча кулаком по столу, угрожал выкинуть меня из завещания за то, что я сбежал со свадьбы, но к тому времени для меня это все уже не имело значения. Я выслушал правду, упаковал свои вещи и уехал.
Леон ласково взял Джулию за подбородок.
– Ну что, теперь тебе кажется, что ты узнала меня получше?
– Да. Теперь я понимаю, почему ты встал на мою защиту там, в церкви. Почему ты так рисковал, спасая меня.
Леон кивнул.
– Возможно.
Схватив его за руку, Джулия склонилась к нему.
– Нельзя вечно наказывать себя, нельзя, Леон. Ты был молод и глуп, а твой отец и та девушка, на которой ты чуть не женился, манипулировали
тобой. Ведь добровольно ты бы на это не пошел. Ты не виноват, ты должен простить себя.Леон сурово посмотрел на Джулию.
– Если бы мне нужен был психоаналитик, я бы съездил в Штаты, отозвался он сердито.
– Спасибо, у меня все нормально.
– Ты снова замыкаешься в себе!
– Желать кого-то не то же самое, что любить, Джулия. Я давно дал себе обещание: не влюбляться.
– Нельзя так с собой поступать, - прошептала девушка, продолжая держать его за руку.
Она почувствовала, как рука его сжалась в кулак, словно он физически не позволял себе принять предлагаемое ею утешение.
– То, чем я занимаюсь в жизни, - мое дело.
– Вот как?
– Да ты знаешь, сколько у меня было романов? Ты представляешь, сколько женщин сидели вот так, рядом, называя меня всеми ласковыми именами, какие только есть под солнцем?
– Джулия молча смотрела на него.
– Нет, я так и думал. Уж если на то пошло, я и сам не знаю сколько.
– Ты что же, доказываешь так свою мужественность, у тебя такая игра? Хотя сердце у нее опять бурно забилось, она храбро смотрела ему в глаза.
Леон беспомощно воздел руки к небу.
– Да я просто пытаюсь доказать, что я тебе не подхожу!
– Но ведь ты спас меня от Микеле!
– Может быть. Я просто оказался в нужном месте в нужное время. Ты меня не знаешь.
Я вытащил тебя из переделки, вот ты и чувствуешь ко мне благодарность. Через некоторое время, когда будешь у своей Фанни Лаваль, ты меня забудешь. Как и должно быть.
Было бы так легко полюбить тебя, Джулия. Но я не поддамся. Довезу тебя до места и попрощаюсь. Мне даже не нужна твоя помощь, чтобы написать книгу, так что ты свободна.
– Нет!
– завопила она, как будто бы ей необходимо было немедленно разрушить возведенную им вокруг собственного сердца стену.
– Ты не можешь так со мной поступить!
– Напротив - могу и поступлю.
– Но ведь я...
– возразила она, глотая остатки гордости.
– Я никогда еще ничего такого не чувствовала. Я.., я люблю тебя.
– Да кто ты такая, чтобы говорить со мной о любви? Что ты об этом знаешь? Что ты вообще знаешь о реальной жизни?
Он уставился на нее ледяным взором, но Джулия все же храбро задрала подбородок вверх и отчеканила:
– Больше, чем ты думаешь!
– Неужели, - протянул Леон.
– Прости меня, я и не знал, что изливаю душу такой опытной женщине. Скажи-ка, сколько неудачных романов ты пережила?
9
Джулия сидела, стиснув пальцы, стараясь удержаться от, слез.
– Я влюбилась в прошлом году, если тебе уж так надо знать, - напряженно солгала она.
– Нечего так удивленно глазеть на меня!
– Джулия, - мягко промолвил Леон, - ты же сама сказала мне утром, что еще ни с кем не спала.
– Я солгала.
– Вот как?
– Вот так. Ты думаешь, я всю жизнь провела под колпаком?
– Да. Не могу представить себе, что твой дядя или Микеле позволили кому-то приблизиться к тебе ближе, чем на три километра.
– Ты не прав, - отрезала Джулия.
– Я ведь жила некоторое время в пансионе.
– Тут ей вспомнился крохотный темный домик в швейцарской провинции, но она упрямо задрала подбородок вверх.
– Я была там целый год. В Швейцарии.