Бегущий по лезвию бритвы

— Откуда ты знаешь, что новые сорочки надо выгладить, прежде чем надевать? — спросила Джулиана, когда Джо закрыл дверь.

Он молча пожал плечами.

— А вот я об этом забыла,— сказала Джулиана,— хотя женщине полагается помнить... Когда достаешь сорочку из целлофана, она обязательно в складках...

— В молодости мне случалось бывать в приличном обществе.

— А откуда ты узнал, что в гостинице можно отдать одежду в утюжку? Я-то не знала. А ты в самом деле стригся и красил волосы? Сдается мне, они всегда были светлыми, только ты носил парик. Угадала?

Он снова пожал плечами.

— Должно быть, ты из СД,— продолжала Джулиана.— А прикидываешься макаронником, водителем грузовика. И в Северной Африке ты никогда не был, верно? А здесь для того, чтобы убить Абендсена, так? Видишь, я все поняла, хотя и круглая дура.

Помолчав, Джо возразил:

— Я воевал в Северной Африке. Правда, не на батарее майора Парди, а в Бранденбургском полку. Диверсионно-десантное подразделение вермахта,— пояснил он.— Мы проникали в расположение британских штабов. Не вижу разницы — нам тоже хватило дел. Я и под Каиром был — заслужил там медаль, упоминание в списках отличившихся и звание ефрейтора.

— Твоя авторучка — оружие?

Он не ответил.

— Бомба! — догадалась Джулиана.— Бомба-ловушка, ее можно установить на взрыв от соприкосновения.

— Нет. Это двухваттная рация,— нехотя пояснил Джо.— Для связи со своими. На тот случай, если политическая ситуация в Берлине потребует изменения плана.

— И перед тем, как сделать дело, ты получишь у своих «добро». На всякий случай.

Он кивнул.

— Ты не итальянец. Ты немец. А мой муж — еврей,— сказала она.

— Меня не интересует, кто твой муж. От тебя мне нужно одно: чтобы ты надела платье и привела себя в порядок. Нам пора в парикмахерскую... Может, в гостинице она еще открыта? Спустись туда, а я приму душ и дождусь рубашек.

— Как ты намерен его убить?

— Джулиана, пожалуйста, надень платье. А я позвоню в парикмахерскую.— Он подошел к телефону.

— Ну, зачем я тебе понадобилась?

— У нас на Абендсена досье,—ответил Джо, набирая номер.— Похоже, ему нравятся смуглые, страстные девушки. Особенно ближневосточного или средиземноморского типа.

Пока он разговаривал по телефону, Джулиана вытянулась на кровати, закрыла глаза и прижала к лицу ладони.

— Здесь есть парикмахер,— сообщил Джо, положив трубку.— Она тебя ждет. Спустись в салон.—Джо вложил ей что-то в ладонь. Джулиана открыла глаза и увидела в своей руке банкноты.

— Оставь меня в покое,— взмолилась она,— Ну, пожалуйста!

Он озабоченно посмотрел ей в глаза.

— Не случись в Сиэтле большого пожара, он был бы похож на Фриско,— бормотала Джулиана,— Такие же старые дома из бревен и кирпича на холмах. Японцы поселились в Сиэтле задолго до войны. Там целый район очень старых зданий с конторами, магазинами и всем остальным... И порт. Я жила там с одним парнем из торгового флота, и от нечего делать брала уроки у маленьком старого японца. Его звали Минору Ихоясу. Он носил жилет и галстук. Кругленький такой старичок, как йо-йо. Его школа находилась на последнем этаже какого-то японского учреждения; на двери висела старомодная табличка с золотыми буквами, а приемная напоминала зубоврачебный кабинет. А на журнальном столике лежали последние номера «Нэйшнл Джиогрэфик».

Джо взял ее под мышки и усадил.

— Ну, в чем дело? Заболела, что ли? — Он вгляделся в ее лицо.

— Я умираю.

— Это приступ хандры. С тобой такое часто случается, ведь верно? Тут должна быть аптечка, я дам успокоительное. Как насчет фенобарбитала? Кстати, мы сегодня с десяти утра не ели — может, от этого? Ничего, все будет в порядке. У Абендсена тебе ничего не надо будет делать, только постоишь рядом со мной. Говорить я буду сам. А ты только улыбайся и будь с ним поласковей. Если понадобится, поддержи беседу, чтобы он не затворил дверь. Он нас обязательно впустит, как только увидит тебя, особенно в этом платье. На его месте я бы тебя обязательно впустил.

— Дай пройти в ванную,— попросила Джулиана.— Ну, пожалуйста. Меня тошнит.— Она попыталась высвободиться из его рук.— Сейчас вырвет... Пусти!

Джо выпустил ее, и Джулиана побрела в ванную.

«У меня получится»,— подумала она, затворяя за собой дверь. Нашарила кнопку выключателя. Вспыхнул яркий свет, она болезненно сощурилась.

В туалетном шкафчике — спасибо предусмотрительному персоналу гостиницы — лежала пачка бритвенных лезвий, мыло и зубная паста. «Односторонние»,— подумала Джулиана, вскрывая конвертик с синеватой полосочкой стали.

Из душа шла вода. Джулиана шагнула под нее — и спохватилась: «Господи боже, я в одежде! Все пропало!»

Платье прилипло к телу. Волосы намокли.

Насмерть перепуганная, она отшатнулась и едва не упала. По чулкам бежали струйки воды. Она заплакала.

Когда вошел Джо, она стояла совершенно голая, опираясь одной рукой на раковину умывальника. Лицо у нее было измученное.

— Господи Иисусе! — захныкала она.— Что теперь делать? Пропал костюм. Он из шерсти.— Она показала себе под ноги. Там мокрой грудой лежала одежда.

Очень спокойно — но с перекошенным лицом — Джо произнес:

— Не расстраивайся, костюм тебе все равно не понадобится.

Он вытер ее белым мохнатым полотенцем и отвел в теплую, устланную ковром гостиную.

— Надень белье и что-нибудь сверху. Я позвоню парикмахерше, попрошу подняться. Она не откажет, здесь есть все необходимое.

— Ты предлагал какие-то таблетки,—сказала Джулиана, когда он договорился с парикмахером.

— Забыл. Сейчас позвоню в аптечный киоск. Впрочем, погоди, у меня у самого кое-что найдется. Нембутал или еще какая-то чертовщина.— Джо схватил саквояж и стал в нем рыться.

Когда он протянул Джулиане две желтые капсулы, та спросила:

— Я от них не сдохну?

— Что?! — У него дернулась щека.

«Пусть сгниет мое чрево,— подумала она,— усохнет лоно».

— Не бойся. Это порошки фирмы «А. Г. Хемикален», их глотает весь Рейх. Я сам иногда их пью от бессонницы. Сейчас принесу стакан воды.— Джо бегом бросился в ванную.

«Лезвие,— подумала она.— Я проглотила его, и оно навеки останется разрезать мои чресла... Кара. Замужем за евреем и снюхалась с гестаповцем-террористом,— Она чувствовала, как по щекам ручьями бегут слезы.— За все мои грехи — погибель».

— Пошли,— сказала она, поднимаясь на ноги.— В парикмахерскую.

— Ты не одета!

Джо усадил ее и попытался натянуть на нее трусики, но безуспешно.

— Нужно сделать что-нибудь с твоими волосами,— простонал он.— Где эта Нurе [68] , эта женщина?!

Медленно, с трудом выговаривая слова, Джулиана произнесла:

— Как веревочке ни виться, а кончик все равно... Прячься не прячься, а от Бога не уйдешь. Все под ним ходим, все мы у него на крючке...—«Больно... Это все капсулы. Разъедают меня. Наверное, в них была серная кислота. Встретились в животе и образовали дьявольскую смесь, чтобы мучить меня веки вечные».

68

Сука (нем.).