Бегущий по лезвию бритвы

— А разве нельзя обратиться к Гейдриху через вашу организацию, я имею в виду абвер?

— Чернорубашечники нас на дух не переносят. Вот уже двадцать лет, как они добиваются у Партай нашего роспуска.

— А лично вам не грозит опасность с их стороны? — спросил генерал Тедеки.— Насколько мне известно, здесь, на Тихоокеанском побережье, они очень деятельны.

— Деятельны, но неумелы,— возразил Бэйнс.— Правда, Рейс, представитель МИДа, способный малый, но не в ладах с СД.

— Мне бы хотелось получить от вас фотокопии стенограмм,— сказал генерал Тедеки,— чтобы передать их моему правительству. И вообще, для нас будут нелишними любые материалы, касающиеся этого вопроса. И...—он помедлил,—доказательства. Объективные.

— Ну конечно,— Бэйнс извлек из кармана плоский серебряный портсигар и протянул Тедеки,— В каждой сигарете контейнер с микропленкой.

— А сам портсигар? — спросил генерал, повертев его в руках.— Похоже, он весьма недешев.— Он стал доставать сигареты.

— Портсигар — тоже,— Бэйнс улыбнулся.

— Благодарю вас.— Улыбнувшись в ответ, генерал убрал портсигар в карман пальто.

Загудел селектор. Тагоми нажал кнопку.

— Сэр, в нижнем вестибюле люди из СД,— послышался взволнованный голос Рамсея.— Они пытаются захватить здание. Сейчас дерутся с охраной «Таймс».— Под окнами кабинета заревела сирена,— К нам едет подмога из МП [65] и кэмпетай.

65

Military Police, военная полиция.

— Спасибо, мистер Рамсей,— поблагодарил Тагоми.— Вы поступаете благородно, не поддаваясь панике,— Бэйнс и Тедеки напряженно прислушивались к разговору,— Не беспокойтесь, господа,— сказал им Тагоми,— Уверен, головорезам из СД не добраться до нашего этажа. Их просто перебьют по пути,— И — в селектор: — Мистер Рамсей, отключите, пожалуйста, лифты.

— Хорошо, мистер Тагоми.

— Будем ждать,— сказал Тагоми. Он выдвинул ящик стола и достал шкатулку тикового дерева. Поднял крышку, извлек прекрасно сохранившийся револьвер времен Гражданской войны — кольт сорок четвертого калибра выпуска тысяча восемьсот шестидесятого года, предмет гордости коллекционера. Затем достал жестянку с порохом, пули, капсюли и стал заряжать револьвер на глазах у опешивших Бэйнса и генерала.— Это из моей коллекции,— пояснил он.— У меня мальчишеская страсть — стрельба по-ковбойски. Я долго учился палить с бедра — на досуге, конечно,— и, если судить по результатам состязаний с другими энтузиастами, добился некоторого успеха. Но всерьез этим пользоваться мне еще не приходилось.

Сидя за верстаком, Фрэнк Фринк шлифовал серебряную сережку в виде раковины улитки. Мельчайшие крошки окалины летели ему в очки, оставляли черные пятнышки на ногтях. От трения серьга жгла пальцы, но Фрэнк все сильнее прижимал ее к поверхности круга.

— Смотри не перестарайся,— предупредил Маккарти.— Выступы сними, а впадины пусть остаются как есть.

Фрэнк пробормотал что-то неразборчивое.

— Серебро с чернью легче сбыть,— пояснил Маккарти.— Оно выглядит старше.

«Сбыть»,— с горечью подумал Фрэнк.

Они еще ничего не продали. Кроме Чилдэна, взявшего кое-что на комиссию, никто ничего не купил. А ведь они побывали в пяти магазинах.

«Мы еще ничего не заработали,— думал Фрэнк.— Все делаем и делаем новые вещи, а они остаются в мастерской».

Сережка зацепилась ушком за ткань, выскользнула из пальцев и полетела на пол. Он выключил мотор.

— Ты ими не разбрасывайся,— укорил Маккарти, возившийся с паяльной лампой.

— Господи, да она с горошину! Как ее удержишь?

— Все равно отыщи.

«Черт бы ее побрал»,— мысленно выругался Фрэнк.

— В чем дело? — спросил Маккарти, видя, что Фрэнк не трогается с места.

— Ничего нам с тобой не продать,— угрюмо сказал Фрэнк.— Что бы мы ни сделали.

— Это верно, чего не сделали — не продать.

— Вообще ничего не продадим!

— Пять магазинов — это капля в море,— возразил Маккарти.

— Хватит, чтобы понять спрос.

— Не падай духом.

— А я и не падаю,— буркнул Фрэнк.

— Ты к чему ведешь? — спросил Маккарти.

— К тому, что пора сбывать лом.

— Ну ладно, остынь.

— Уже остыл.

— Раз так, буду продолжать в одиночку,— проворчал Маккарти, зажигая паяльную лампу.

— А как поделим барахло?

— Не знаю. Придумаем.

— Выплати мне мою долю,— потребовал Фрэнк.

— Черта с два.

— Отдай шестьсот долларов,— настаивал Фрэнк.

— Нет. Можешь взять половину оборудования.

— Пол мотора?

Наступила тишина.

— Еще три магазина,— сказал наконец Маккарти.— А потом вернемся к этому разговору.

Он опустил на глаза щиток и стал припаивать медное звено к браслету.

Фрэнк встал из-за верстака, нашарил на полу сережку и положил ее в коробку с заготовками.

— Пойду покурю,— буркнул он и направился к лестнице.

«Все кончено»,— сказал он себе.

Он стоял под козырьком двери, часто затягиваясь дымом марихуаны и провожая рассеянным взглядом снующие машины. К нему приблизился белый средних лет, заурядной наружности.

— Мистер Фринк? Фрэнк Фринк?

— Верно,— ответил Фрэнк.

Человек достал из кармана сложенный листок и удостоверение.

— Департамент полиции Сан-Франциско. У меня ордер на ваш арест.

Фрэнк и глазом моргнуть не успел, как незнакомец сжал его локоть.

— За что? — пролепетал Фрэнк.

— За мошенничество. Вы обманули мистера Чилдэна, владельца «Художественных промыслов Америки».

Появились еще двое легавых в штатском и встали по бокам. Полицейский потащил Фрэнка за собой по тротуару. Его затолкали в неброский «тойопет», приткнувшийся у обочины.

«Вот какие испытания готовит нам судьба,— подумал Фрэнк, сдавленный с двух сторон телами полицейских. Хлопнула дверца, и машина вклинилась в автомобильный поток.— И таким сукиным сынам приходится подчиняться!»

— У вас есть адвокат? — спросил один из фараонов.

— Нет,— ответил он.

— В отделении вам предоставят список.

— Спасибо.

— Как вы поступили с деньгами? — спросил другой полицейский, когда они въезжали в гараж отделения на Керни-стрит.

— Истратил,— ответил Фрэнк.

— Все?

Он промолчал.

Полицейский пожал ему руку и одобрительно засмеялся.

Когда они вышли из машины, другой фараон спросил:

— Твоя настоящая фамилия — Финк?

У Фрэнка душа ушла в пятки.

— Финк,— повторил фараон.— Ты ведь жид? — Он раскрыл большую серую папку.— Сбежал из Европы.

— Я родился в Нью-Йорке,— возразил Фрэнк.

— Нет, ты удрал от наци,— ухмыльнулся фараон.— Знаешь, чем это пахнет?

Фрэнк вырвался и бросился бежать. Фараоны заорали, и у выхода из гаража полицейская машина преградила ему дорогу. Сидевшие в ней люди улыбались. Один из них вышел, держа в руке пистолет, и защелкнул наручник на запястье Фрэнка.