Бегущий по лезвию бритвы

Джо не сводил с нее глаз. Он был белее мела.

«Читает мои мысли,— решила Джулиана.— У него есть машинка для чтения мыслей. Только не знаю, где она спрятана».

— Ну и порошки,— сказала она,— Голова от них кругом.

— Но ты их не проглотила!

Он ткнул пальцем ей в кулак. Разжав ладонь, Джулиана увидела капсулы.

— У тебя нервный припадок.—Джо вдруг стал тяжелым, медлительным.— Ты больна! Мы не сможем ехать! Нужен врач.

— Не надо врача,— пролепетала Джулиана.— Все пройдет.

Она попыталась улыбнуться. Чтобы узнать, удалось это или нет, вгляделась в его лицо. «Как он смотрит... Это, наверно, излучение его мозга превращает мои мысли в кашу...»

— Я не могу взять тебя к Абендсену,— произнес он.— Сегодня ничего не выйдет. Отложим на завтра. Может, тебе полегчает. Завтра попробуем. Надо.

— Можно, я еще разок схожу в ванную?

Он рассеянно кивнул, думая о своем. Оказавшись в ванной, Джулиана достала из тумбочки еще одно лезвие, спрятала в ладони и вышла.

— До свидания,— сказала она.

Когда она отворяла дверь в коридор, Джо с криком подскочил и схватил ее за плечо.

Вжик.

— Какой ужас! — изумилась Джулиана.— Я способна на насилие! Мне следовало это знать, держитесь теперь, ночные грабители и бродяги!

«Я любому дам отпор! Кстати, а куда девался этот? Схватился за шею и пустился в пляс!»

— Не стой у меня на пути, если не хочешь получить взбучку,— сказала она.— Не смотри, что я женщина,— Подняв руку с лезвием, она другой рукой отворила дверь.

Джо сидел на полу, обеими руками держась за горло.

— Прощай,— Джулиана хлопнула дверью и оказалась в коридоре.

Навстречу, опустив голову и что-то напевая, катила тележку женщина в белом халате.

Поравнявшись с Джулианой, она подняла голову, чтобы взглянуть на номер двери. Глаза ее выпучились, а челюсть отвисла.

— Ох ты, миленькая моя! — затараторила она.— Ну и набралась же ты! Не парикмахер тебе нужен, а... Ступай-ка в номер и натяни на себя что-нибудь, пока тебя не выставили из гостиницы. Господи боже! Пусть дружок приведет тебя в чувство, а я пока спущусь вниз и скажу, чтобы тебе принесли горячего кофе. Ну-ка, не стой здесь, заходи! — Она затолкала Джулиану обратно в номер. Послышалось удаляющееся шуршание колес тележки.

«Парикмахерша»,— догадалась Джулиана. Опустив глаза, поняла, почему женщина приняла ее за пьяную — Джулиана стояла в чем мать родила.

— Джо, меня не выпускают,— пожаловалась она. Затем нашла свой чемодан и вытряхнула одежду. Нижнее белье, блузка, юбка... туфли на низком каблуке.

— Приведем себя в порядок,— пробормотала она. Отыскала расческу, расчесала волосы, встала и пошла искать зеркало.— Так лучше? — Она нашла зеркало на дверце стенного шкафа, оглядела себя со всех сторон, даже встала на цыпочки.— У меня в голове такая неразбериха! — сообщила она, оглянувшись.— Почти не соображаю, что делаю. Ты, наверное, меня чем-то опоил. Не лекарством, а отравой.

— Слушай,— прохрипел Джо. Он все еще сидел на полу, держась за горло.— Ну и дрянь же ты! Перерезала мне аорту на шее.

Джулиана захихикала, прижав ладонь к губам.

— Господи, какой же ты чудак. Все перепутал. Аорта на груди. Ты имеешь в виду сонную артерию.

— Если я встану, то за две минуты истеку кровью. Ты это знаешь. Мне нужен врач или скорая помощь. Понимаешь? Позвони или приведи кого-нибудь.

Поразмыслив, она кивнула.

— Попробую.

— Вот и хорошо. Скажи им... приведи кого-нибудь... спаси меня...— бормотал он.

— Иди сам.

— У меня кровь хлещет.

Кровь и в самом деле просачивалась между пальцами и стекала по запястьям. На полу образовалась лужа.

— Я не могу идти! Я подожду здесь.

Джулиана надела шубку, застегнула кожаную сумочку, взяла чемодан и большую коробку с итальянским платьем и направилась к выходу. Отворяя дверь, она обернулась и сказала:

— Может, я скажу администратору. Внизу.

— Угу,— промычал он.

— Так и быть, скажу. Не ищи меня в Каньон-сити, я туда не вернусь. Да и незачем мне туда возвращаться. Я ведь взяла почти все твои деньги. Все не так уж и плохо. Прощай. Извини.— Она хлопнула дверью и со всех ног бросилась по коридору.

В лифте ей помогли пожилой бизнесмен и его жена. Они взяли у Джулианы свертки, а внизу, в вестибюле, позвали коридорного.

Носильщик вынес ее вещи на улицу и объяснил, как получить машину из гаража. Через несколько минут она стояла возле своего «студебеккера». Служащий развернул машину, Джулиана вытащила из кошелька мелочь, расплатилась, уселась за руль и по залитому желтым светом пандусу выехала на улицу, в царство фонарей, автомобилей и неоновых вывесок.

Швейцар в ливрее собственноручно уложил ее вещи в багажник и улыбнулся столь лучезарно, что Джулиана не удержалась и дала ему огромные чаевые. К немалому ее удивлению, никто не попытался преградить ей путь. «Должно быть, верят, что Джо уплатит,— решила она.— А может, уплатил вперед».

Затормозив у светофора, она вспомнила, что не сказала администратору о Джо. «Так и прождет до конца света,— подумала она.— А может, дотянет до завтра, когда придет горничная с уборкой. Вернуться, что ли? Или позвонить? Пожалуй, надо остановиться у ближайшей телефонной кабины.

Как все глупо,— размышляла она, отыскивая взглядом место для стоянки.— Кто бы мог подумать? Еще час назад мы бродили по магазинам, входили в гостиницу. Мы уже почти оделись, собрались в ресторан, а то и в ночной клуб.— Джулиана вдруг почувствовала, как по щекам текут слезы и капают на блузку.— Как жаль, что я не посоветовалась с Оракулом, он бы меня предостерег, объяснил, как быть. И почему я о нем забыла? Сколько раз могла к нему обратиться — и в пути, и даже перед отъездом». Она невольно застонала: звук этот, тихое поскуливание, впервые в жизни вырвавшийся из груди, испугал Джулиану. Но, даже стиснув зубы, она не смогла его подавить.

Она притормозила у обочины, но осталась сидеть в машине, дрожа и сжимая кулаки в карманах шубки. Двигатель тихонько урчал. «Боже,— всхлипнула она.— Какая я дура! Но все-таки надо понять, что происходит».

Джулиана выбралась из машины, достала из багажника чемодан и затащила его на заднее сиденье. Порывшись в тряпках, извлекла два черных тома Оракула. В тусклом свете витрины универмага она стала подбрасывать три скалистогорских десятицентовика. «Что мне делать? — спросила она.— Пожалуйста, скажи, что мне делать?»

Выпала гексаграмма сорок два, «Приумножение», с чертами развития на второй, третьей, четвертой и верхней позиции. Значит, сорок вторая гексаграмма переходит в сорок третью. Она пробежала текст взглядом, задерживаясь на благоприятных местах, чтобы обдумать и понять их. И вновь чудо — перед ее глазами предстали события последнего дня, краткий, схематичный конспект случившегося:

«Благоприятно иметь, куда выступить.

Благоприятен брод через великую реку».