Бела + Макс. Новогодний роман

Погас свет. На экране – первые кадры. Название фильма было написано по-руски: «Деловые люди». Режиссёр Леонид Гайдай. (Где в последней части – экранизация новеллы О. Генри «Вождь краснокожих».)

Перед тем как купить билеты в кассе, никто из нас не удосужился поинтересоваться, какой фильм сейчас будут показывать: тот, что на главной, яркой (затмевающей всё вокруг) афише с ослепительными красавицами, покорительницами зрительских сердец? Или, может быть, другой, от советского Гайдая?

Вот это мы сходили на не-наше кино, средоточие запрещённых искушений!

Не-наша публика не-нашего кинотеатра, затаив дыхание, смотрела наше кино.

Нашему разочарованию не было границ!

Кто-то из троих моих товарищей на следующий день проболтался про наш косяк, и наш поход за остротой ощущений стал байкой, над которой веселилась от души вся руская Легница. При пересказе она обрастала всё новыми и новыми (часто неожиданными) деталями.

Больше других потешался над нашим культпоходом подполковник Онищенко:

– «Призрак бродит по Европе…» – призрак «Вождя краснокожих»! – торжественно подвёл итог он: сказка ложь, да в ней намёк – приличным школьникам урок.

Конечно (я сильно сомневаюсь), что только этот случай помог министру обороны СССР дать мне такое имя. Я подозреваю, что к этому приложила руку и моя мать (она была начальником гостиниц СГВ, в её обязанности входили встречи и поселение высоких гостей – таких, как Гречко).

Про Онищенко, коменданта Квадрата, и про сам Квадрат, где размещался штаб Северной группы войск, придётся (иного варианта нет) рассказать отдельно.

Почему Квадрат назывался Квадратом? Потому что его территория геометрически имела такую форму. По периметру Квадрата – двухметровый железобетонный забор с колючей проволокой наверху. Рядом с забором на ночь выставляли на охрану овчарок.

Предыстория: до войны на этой (считающейся элитарной в Легнице) территории размещался штаб 18-й дивизии вермахта.

В Квадрате, кроме штаба СГВ и гостиниц, размещались рота охраны, танковые боксы, подразделение связистов, коттеджи немецкой постройки, где жили полковники и генералы, стадион (с двумя кортами для большого тенниса, с баскетбольной и волейбольной площадками, с мини-полем для футбола, где в зимнее время заливался каток для хоккея, с небольшим уголком, где стояли гимнастические снаряды и где по утрам делал физзарядку я), продуктовый магазин, полки которого изобиловали всякими деликатесами, книжный магазин, где (без проблем) можно было купить «вкусности» для домашней библиотеки – «Незнайку на Луне» Носова, «Землю Санникова» Обручева и «Час быка» Ефремова, и многие другие книжные «полезности» (в долгие зимние вечера у нас не было причин для скуки).

Вообще, Квадрат в Легнице был как отдельный город в городе, являясь олицетворением образцового порядка. Мощённые брусчаткой улицы всегда были безупречно чисты, на тротуарах я ни разу не увидел ни одного фантика от конфет, ни одного окурка, ни одной обгорелой спички. Безукоризненной длинны была зелёная трава на газонах между проезжей частью дороги и тротуаром.

Поддерживал, обеспечивал этот образцовый порядок (и отвечал за него) комендант Квадрата подполковник Онищенко.

Я, в глазах коменданта Квадрата, напротив, являлся олицетворением разрушения образцового порядка. Потому что организовывал сумасшедшие гонки школьников на велосипедах. Потому что подбивал друзей гонять футбольный мяч на дорогах. Потому что устраивал метание в цель зелёными грецкими орехами (один из них попал однажды, по недоразумению, в подполковника Онищенко). Потому что гулял с собакой без поводка и намордника. Потому что все эти «страшные» преступления я совершал на центральной улице, ведущей к штабу, когда сытые полковники и генералы после обеденного перерыва возвращались на службу.

Был такой смешной случай: как-то раз мой «немец» резво рванул за генералом Широбоковым, замом командующего по тылу, и, поравнявшись с ним, «сказал» по-собачьи «Здравия желаю!» Генерал забавно подпрыгнул «от радости», как мячик. А когда пришёл в себя – только посмеялся («Какая псина симпатичная!») и никаких претензий мне не предъявил. Зато Онищенко считал святым долгом накапать на меня отцу. И капал он по любому поводу и без повода.

Отец не устраивал мне головомоек нотациями за мои «страшные» прегрешения.

– Неужели тебе сложно баклуши бить со своими хулиганами в другом месте? – спрашивал он.

– Не сложно, – отвечал я и клятвенно обещал «бить баклуши в другом месте».

Однако нас, «хулиганов», как магнитом, тянуло на место преступления.

Под «хулиганами» подразумевались три моих школьных друга и мой «немец» (полная аналогия с «Четырьмя танкистами и собакой»). Находясь под впечатлением от популярного фильма, мы изо всех сил старались быть похожими на его героев – Янека, Густлика, Григория, Томаша. И, конечно, хотели превзойти их в реальной жизни своими «подвигами». (Походом в польскую киношку уже превзошли. И не только этим походом.)

Появлению у меня собаки предшествовала предыстория, которую тоже не рассказать никак нельзя.

Я долго досаждал отцу, что хочу иметь настоящего, породистого «немца». Отец, предчувствуя, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет, искусно (изобретательно) оттягивал сделать обещанный мне подарок. Я продолжал настойчиво требовать щенка. Отец пошёл на принцип: как я могу что-то хотеть, если толком не знаю элементарного – как и чем кормить собаку, как её воспитывать? Ни он, ни мать заниматься этим не будут категорически. Других забот хватает.

– Почитай книжки для начала – про собак, про их питание, – поставил условие он, – а там посмотрим.

В библиотеке мне подготовили стопку литературы. Из неё я выбрал самые тонкие брошюрки. (И попутно решил узнать, как правильно питаться, когда занимаешься спортом, поскольку серьёзно занимался спортивной гимнастикой.) Через недельку я отчитался перед отцом: книжки проштудированы, самое время отправляться за щенком. Отец устроил мне настоящий экзамен, засыпав вопросами. Экзамен я выдержал.