Белая Длань
Шрифт:
В общем Королевский лес за эти года превратился в настоящую неприступную крепость партизан на полном самообеспечении. Сколько бы людей сюда не посылал Железный трон добиться каких-либо существенных успехов они не смогли. Особой жалости к людям, что желали привести его на казнь, Эдмунд не питал, а потому действовал в их отношении со всей жестокостью и безжалостностью. Те быстро смекнули, что любое насилие в отношении крестьянских поселений выходили для них боком, при том не только с его стороны, но и со стороны святого ордена, что взял значительную власть и влияния в свои руки. В таких условиях излишнее рвение или наглость были смерти подобно, так что те, кто были чуть умнее своих товарищей быстро сматывали удочки, а те кто упёрся своими рогами, надеясь
– Вы проделали значительную работу, мой король. Остаётся надеяться, что все старания и длительное ожидание не были напрасными. – ответил ему рыцарь Долины, что сидел напротив Эдмунда в резном кресле. Естественно, на что-то подобное Гарденер бы тратиться не стал. Просто его сила настолько развилась за прошедшие года, что он нашёл себе небольшое хобби в резьбе по дереву и различных столярных работах. Своё жилище он не только соорудил целиком и полностью самостоятельно, но и обделал то от начала и до конца. – Уверен, что вы ещё много раз припомните эти дни, когда вам придётся сидеть за кипой бумаг в душном солярии Хайгардена. Кха! – неожиданно закашлялся Корбрей, а изо рта рыцаря повалил дым. – Хорошо пошла, крепкая. – вернул избраннику Семерых обратно тот курительную трубку тонкой работы.
Да, за это время, что Гарденер провёл в извечных планах, подготовках и тренировках, он успел не только расширить границы своих сил, но и найти себе дополнительное хобби помимо резьбы по дереву, а вместе с тем и пристраститься к пагубной привычке, о которой могли знать разве что на далёком востоке. Вспоминая прозвище первого сына Гарта Зеленорукого и родоначальника его рода Гарта Садовника, Эдмунд занялся разведением растений и культур, в частности тех, что запомнились ему по жизни на Земле. Сам он никогда не курил, но порой ему требовался отдых от излишних забот, но особой любви к алкоголю он всё же не испытывал, а потому занялся долгим и муторным культивированием различных видов растений.
В основном всё конечно же началось не с желания покурить, а с довольно банальной практики пополнения запасов Марвина для экспериментов. Да и сам наставник в магических искусствах считал, что Гарденеру пора было двигаться дальше, а то его знаний в подобном ответвлении магической практики было недостаточно. Так что Эдмунду пришлось засучить рукава и творить. Особо копаться в земле просторскому принцу не пришлось, скорее тут больше страдал его разум и мироощущение, когда приходилось интуитивно подбирать различные свойства и характеристики тех или иных растений, которых он и в глаза то никогда не видел. Привычка Мага стоять над душой, а также оскудевшие запасы кислолиста заставили его попробовать эту дрянь на вкус. В принципе ничего дурного, но последствия от подобных пристрастий в виде кровавого цвета слюны ему не особо нравились. После этого он несколько месяцев выводил, основываясь лишь на слепом подборе банальный жевательный табак, чтобы затем вывести уже вполне подходящую для курения его разновидность.
О возможной зависимости или иных не самых приятных последствиях Гарденер переживать не стал. Джина из бутылки он не выпускал, а использовал вредоносную культуру исключительно для пользования в личном и доверенном кругу, чтобы не пристрастить к никотину весь свой отряд, который и так был обвешан обетами с ног до головы. Небольшая участок, где и произрастал табак, обновлялся с периодичностью в месяц и не больше, чтобы не соблазнять своим видом людей или того же Марвина, что быстро нашёл для себя новое пристрастие.
Последствия для здоровья же нивелировались наличием святой воды, так что курение действительно стало для него отдушиной и простенькой привычкой. Правда Маг периодически настаивал на том, что Эдмунд обязан будет поставить в Староместе соответствующую плантацию после своего воцарения. Однако подсаживать весь Вестерос на около наркотическое вещество в планы избранника Семерых не входило, на том
свете его за это по голове не погладят, так что никаких обещаний архимейстеру он давать не стал. Если так хочется, то пусть ищет подобную культуру на Соторосе или Ультосе, что и были аналогами Америки в этом мире. Вполне возможно, что в местном Новом свете найдётся и свой аналог табака.– Хм. В последнее время я пытаюсь вывести более крепкий, но не такой жгучий для горла сорт и похоже прогресс имеется. – чуть улыбнулся Гарденер, принимая резную трубку обратно и делая уже собственную затяжку. Приятное, но вместе с тем чуть удушающее ощущение разлилось по его телу. – Спасибо на добром слове, Лин. Порой я действительно начинаю жалеть о том, что мне придётся заняться правлением. Однако затем я оглядываю тебя и всех остальных, что вверили мне свои жизни и судьбы. После этого любые мои сомнения отступают самым чудесным образом. – поделился Гарденер своими мыслями с верным рыцарей. Его тон не оставлял сомнений в искренности сказанного, так что рыцарь Долины оказался даже несколько смущён подобным откровением.
– Скажите тоже, ваше величество. Если бы не вы большинство из нас так и бы влачило своё жалкое существование. Однако теперь мы все объединены одной целью. И не просто целью, а тем, что действительно повлияет на судьбу всех Семи Королевств. – не трудно было понять на что намекает своими словами рыцарь. Долгая ночь хронологически была всё ближе и ближе, к тому же последствия восстановленного авторитета церкви были видны невооружённым глазом, а дальше их ожидают ещё большие масштабные изменения. К добру или к худу, но о том ведали лишь боги.
– Да уж, Лин, но всё же грядущее пугает меня и по сей день. – с чуть печальной улыбкой ответил на любезность друга Гарденер.
Эдмунд хотел ещё кое-что добавить к своим словам, но неожиданно был прерван звонким криком с высоты птичьего полёта. Взгляды собеседников в мгновение ока оказались обращены к источнику шума. Им оказался один из королевских орлов, что вот уже несколько лет являются неизменными посыльными в вопросах связи между лагерем Белой Длани и его союзниками. После Воина просторский принц вывел для удобства ещё несколько подобных почтальонов. Не изменяя неофициально принятой традиций таких пернатых гонцов стало насчитываться ровно семь штук, на большее Гарденеру просто не хватило свободного времени, да банальной надобности в их больше количестве просто не было.
Орёл сделал несколько кругов над лагерем после чего спикировал к вытянутой руке своего хозяина. Птица опускалась плавно, а встречали её весьма привычные, но всё ещё уважительные взгляды рыцарей, что относились со всем уважением к королевскому посланнику. К тому же благодаря тесной связи с магическим источником Эдмунда те имели размеры куда большие и величественные, нежели их обычные собраться с Красных гор и Западных холмов. Можно сказать, что данный вид стал поистине царственным среди всех представителей птиц, подобно льву в животном мире. И при всём при этом самым большим и крепким экземпляром по-прежнему оставался Воин, что был словно вожак в их небольшой стае. После появления всех остальных тот проводил с Гарденером куда больше времени, доставляя послания только от его имени и с исключительной важностью, когда все остальные в основном дежурили у определённых союзников избранника Семерых, навроде верховного септона или того же Олдфлауэрса.
– Давно не виделись, Охотник. – поприветствовал птицу Эдмунд, открепляя от её лапы присланное сообщение с характерной печатью. – Кажется у тебя для меня что-то есть. Посмотрим-с. – распечатал сообщение Гарденер, внимательно пробегая по аккуратному тексту глазами.
– Сообщение из Рогового холма? – уточнил Корбрей, узнавая кличку орла. Придумывать что-то сложное в своё время у просторского принца всё равно не было желания, так что он раздал клички своим питомцам в соответствии с их будущим местом службы. – О чём пишет лорд Тарли?
– спросил рыцарь после того, как получил молчаливое подтверждение своего короля в виде кивка.